Люди, обокравшие мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах - Николас Шэксон

Как и на островах Карибского моря, офшорный банковский бизнес на Джерси расцвел с 1960-х годов, когда коммерческие банки вроде Hambros и Hill Samuel (ныне ставший частью банка Lloyds TSB) начали принимать вклады. Путешествие по всему миру стало более простым делом, и все больше англичан, работавших за рубежом, открывали счета на Джерси – банки там были не только надежными, но и британскими, что особенно согревало английские сердца; причем проценты по банковским вкладам оставались тайными и налогами не облагались. Многие вкладчики не декларировали доходов по месту своего постоянного проживания, зачастую оно находилось в одной из нищих африканских стран, и были уверены в своей безнаказанности.

Мартин Скривен, секретарь ассоциации банков Джерси, рассказал, как росла сеть Джерси17. Прежде чем перебраться на остров и возглавить джерсийское отделение Barclays Bank, он руководил отделением того же банка в Бирмингеме (графство Уэст-Мидлендс), которое в основном занималось кредитованием промышленников. «Я приехал на остров и оказался по другую сторону балансовых ведомостей, переключившись с кредитования на прием депозитов. Здесь у нас в Barclays, вероятно, сто тысяч вкладчиков-британцев, работающих за рубежом – на нефтепромыслах, в больницах и других местах». Мелкие сбережения (до 25 тысяч фунтов стерлингов) держат в банках, осуществляющих расчеты, а более крупные суммы уходят в более секретные трастовые компании.

«Сильнее и быстрее всего росту бизнеса способствуют рекомендации клиентов, – продолжает Скривен. – Клиент скажет: “Я счастлив, что могу представить вас моему другу” – и так вы получаете рекламу. Среди ваших клиентов появляются серьезные, интересные люди… например, нефтяник, двадцать лет назад работавший на нефтепромыслах компании Shell, ныне управляет операциями компании в Западной Африке».

И тут полезно задуматься над тем, что в один прекрасный день по рекомендации клиентов могут прийти, скажем, нигерийский министр нефти или очень крупный индийский бизнесмен или владелец южноафриканского казино. Сеть разрастается благодаря старым колониальным связям, и деньги направляются в Лондон. «Мы принимаем вклады богатых людей со всего света, и основная часть этих денег уходит в Лондон. Банки ежедневно сводят балансы, поскольку избыточные средства здесь не держат: они либо уходят в другие банки, либо уходят через Сити. Будь у меня лишние деньги, я пустил бы их в оборот. Отсюда в Лондон уходят огромные деньги».

Как и Каймановы острова, Джерси надежно защищает свой двусмысленный союз с Великобританией. Старшие государственные чиновники Джерси назначаются в Лондоне. Все законы Джерси утверждаются из Лондона Тайным советом. Иностранными делами и обороной Джерси ведает Великобритания, и ее величество королеву на острове представляет лейтенант-губернатор. Лондон никогда не возражал и не возражает до сих пор против таких отношений.

«Не вижу, с чего бы им вдруг не перемениться и заявить: “Не смейте этого делать!”», – говорит Пауэлл18.

Как и в отношениях с Каймановыми островами, Великобритания великолепно скрывает свой контроль над Джерси.

Великобритания начала в 1960-е годы затяжные переговоры о вступлении в Европейское экономическое сообщество [далее везде – ЕЭС] и приложила немало стараний, чтобы помочь Джерси остаться вне структур Римского договора. Сэр Джеффри Риппон, ответственный за переговоры о вступлении Англии в ЕЭС (состоялось в 1973 году) и, кстати, член группы «Клуб понедельника» (ультраправое крыло Консервативной партии), во время своего визита на Джерси в 1971 году сказал следующее: «Ваша налоговая автономия гарантирована – говорю это сознательно и медленно.

В этом нет никаких сомнений, и могу вполне категорично заявить, что не возникнет и вопросов о том, что вам придется применять… какие-либо элементы налоговой политики Сообщества»19. Джерси остается за пределами ЕЭС, но при этом склевывает все ягодки с подходящих ему европейских законов. Более того, остров умудряется благополучно сотрудничать с возникающими время от времени британскими комиссиями по расследованию, но напрочь отметает любые запросы, исходящие от других комиссий.

Джон Кристенсен, служивший экономическим советником администрации Джерси с 1987 по 1998 год, вспоминает, что всякий раз, как у Британии возникали юридические сложности в связи с творимыми на Джерси махинациями, разыгрывалось своего рода театральное представление. По ходу спектакля Джерси менял костюмы, причем никто не мог бы придраться, что делалось это вынужденно.

По долгу службы он должен был раз-другой в месяц ездить в Лондон для обсуждения вопросов с представителями британского правительства.

Кристенсен вспоминает, как в 1980-х годах были введены новые правила, направленные на борьбу с отмыванием денег, что заставило бы банки раскрыть личности своих особенно одиозных клиентов. Решением проблемы стала передача таких клиентов мелким трастам и компаниям на Джерси, которые все равно вели дела с теми же крупными банками, но уже на расстоянии, достаточном для того, чтобы обеспечить благовидную возможность отрицать причастность британских банков к грязным сделкам и нежелательным клиентам. Но по ходу всплыло такое количество мелких трастовых компаний с настолько низкими этическими стандартами, что Лондону пришлось оказать давление на Джерси, чтобы там навели минимальный порядок. Кристенсен выполнял обязанности секретаря рабочей группы, на которую была возложена именно эта задача. «Нам требовалось найти фиговый листок и создать видимость активности. Мне это было очевидно. Работа нашей группы демонстрировала приятельский характер отношений между Джерси и Лондоном».

Джерси даже чувствует себя совершенно британской территорией. Столица Сент-Хелиер выглядит так же, как любой английский прибрежный город: одетые по последней английской моде подростки слоняются вдоль модных английских витрин, а на Хай-стрит выстроились в ряд английские магазины Body Shop, Dixon и Marks & Spencer, где можно расплачиваться как английскими, так и джерсийскими фунтами стерлингов. И все же за подчеркнуто британским фасадом скрыта совсем другая политическая система, полунезависимая от Великобритании. В этом коронном владении нет политических партий, а власть, как увидим далее, фактически полностью принадлежит финансистам.