Проклятие брачного договора - Людмила Мартова

– Ничего у меня не случилось, – сообщила Дина. – И вообще, ты же запретил тебе звонить, когда у меня что-то случится. Поэтому я звоню не просить о помощи, а оказать ее. Понимаешь, я догадалась, кто влез в твою квартиру и пытался украсть сапфиры.

– М-м-м, – промычал Борис, – ты представляешь, я тоже догадался. Потому что это не бином Ньютона, так-то. Но валяй, давай сверим наши выводы.

На миг Дине стало обидно. Да что же это такое, почему этот человек принижает значимость всего, что она делает? Не бином Ньютона, надо же. Для него, может, и не бином, потому что он работает рядом с этим человеком бок о бок, да и в хитросплетениях сложных отношений в бизнесе чувствует себя как рыба в воде. А она, Дина, именно догадалась, практически не имея исходной информации. Выцепила разгадку из паутины обрывочных фактов, разговоров, слов. А он издевается.

– Дина, ау. Я не издеваюсь, – Борис словно снова читал ее мысли, – мне реально интересно. Давай, рассказывай.

– Это Максим, – то ли спросила, то ли утвердительно сказала Дина, – твой заместитель и друг. Я права?

Он помолчал немного, словно собираясь с силами.

– Да, права. Это действительно он. Сговорился с нашими основными конкурентами, решил продать секрет нашего изобретения, взамен получив долю в бизнесе. Все оказалось обыденно и банально. Деньги, и ничего, кроме денег.

– Не совсем так. Кроме денег, есть еще такая штука, как зависть, – печально сказала Дина. – Этот Макс очень тебе завидует, потому что у тебя есть все то, чего не хватает ему. И это не только пакет акций, это еще и качества личности. Он очень хочет быть таким, как ты, только не может.

– Да ты еще и психолог. – Хоть Дина сейчас и не видела Бориса, но отчего-то знала, что он улыбается. – Нет, правда, Динка, а как ты догадалась? Это я знаю Макса кучу лет и то верить не хотел, что это он. А ты-то откуда? Ты же его видела всего лишь один раз. Или это озарение методом исключения? Именно потому, что ты больше никого не знаешь?

– Мелко плаваете, – с чувством собственного превосходства ответила Дина и рассказала о всех своих выкладках, включая разговор с домработницей. В это мгновение она себя чувствовала очень умной и ловкой. Практически мисс Марпл.

– А ты действительно молодец, – услышала она в трубке и расцвела как маков цвет в ответ на эту похвалу, радуясь тому, что Борька сейчас ее не видит. – Все правильно вычислила.

– И что теперь? Ты его уволишь? Максима.

– Нет, выдам путевку в Гагры. Я его уже уволил, Дина. С волчьим билетом и существенным уроном для деловой репутации. Конкурентам он без нашего ноу-хау не нужен. Шпионам никогда провалов не прощали, так что они вряд ли даже на звонки его ответят. А у нас он больше не работает, и его дальнейшая судьба меня не интересует. Если хочешь, можешь считать меня жесткосердным.

– Нет, пожалуй, я не буду так считать, – сказала Дина. – Это жестоко, конечно, но справедливо. Предательство не должно вызывать снисхождения, и каждый человек несет полную ответственность за собственный выбор и свои решения. Кажется, так ты мне вчера вечером сказал.

Борис вдруг рассмеялся. Чего угодно ожидала сейчас Дина, но не этого его смеха.

– Ты где сейчас, дурища малолетняя? – спросил он ласково. Так ласково, что даже на слово «дурища» обижаться не хотелось. – Я почему-то чувствую, что несу за тебя ответственность, а ты взяла и ушла в ночь без указания адреса. Я, между прочим, волновался и даже спал плохо.

– У меня все в порядке, Боря, – скороговоркой сказала Дина, донельзя счастливая, оттого что Борис Посадский за нее волнуется. – Я сняла номер в гостинице. И на четверг-пятницу взяла заказ на перевод. Твой друг Миша мне работу подкинул.

– Может, вернешься?

Дина немного помолчала.

– Нет, не вернусь, – наконец сказала она через силу. – Это неправильно, Борь. Мне нельзя в тебя врастать, потому что выдираться из этих отношений я потом буду долго и мучительно. Рано или поздно вся эта история закончится, я уеду домой, ты останешься в Москве, и все вернется на круги своя. У нас слишком разные жизни, это правда. И не надо чувствовать за меня ответственность. Ее на тебя повесили, когда мне было десять лет, но больше ты за меня не отвечаешь. Я сама по себе девочка, своя собственная.

– Ну как хочешь, – скучно сказал Борис и повесил трубку.

Дина сидела в кровати и ошарашенно смотрела на замолчавший телефон, не зная, что ей теперь делать. Предстоящий день казался бесконечным и унылым, но не лежать же в кровати. Усилием воли она заставила себя вылезти из-под одеяла, сходила в душ, оделась, зачесала волосы в высокий хвост, выпила кофе, использовав лежащий в номере пакетик.

Так, завтрак она проспала, но голода и не чувствует, так что о том, где поесть, можно пока не думать. Господи, и чем же себя занять? Ах да, переводом. Испытывая угрызения совести, оттого что совсем забыла про горящий заказ, Дина с удобством расположилась на кровати, подсунув под спину подушку, и погрузилась в работу.

* * *

Перевод шел довольно бодро, видимо, оттого, что после разговора с Борисом Дина чувствовала себя спокойнее, чем до него. Кроме того, сейчас, за закрытой дверью гостиничного номера, ей ничего не угрожало. Может, и не выходить сегодня? Правда, часов около трех захотелось есть. Немного поразмыслив и обнаружив за окном мелкий нудный дождь, Дина решила заказать в номер еду из отельного ресторана. Деньги есть, почему бы и не шикануть.

Сделав заказ, который пообещали доставить в течение сорока минут, она вернулась к работе, не замечая, что мурлычет под нос привязавшуюся неведомо откуда мелодию. Она часто напевала за работой, ее это не отвлекало, а совсем наоборот, и над этой Дининой странностью частенько подшучивали родители. По-доброму, конечно.

«Трам-пара-пара-парапам, – выводила она тихонько, подбирая отточенные синонимы к переводимым словам, чтобы текст, который сплетался вязью букв на экране ее ноутбука, был максимально мелодичным. Мелодика – это же важно. – Пам-пам-папам, пам-пам, папам». Интересно, и с чего это в последнее время ее тянет на полонез Огинского?

Стоп. Пальцы застыли над клавиатурой, и только что сложенная в голове фраза улетела куда-то, и не догонишь. Полонез Огинского. Что же такое, с ним связанное, произошло в последнее время? В голову лезла отчего-то скамейка, установленная в Минске, неподалеку от реки Немиги. Она представляла собой именно памятник знаменитому полонезу: сев на нее, можно было прослушать именно ту мелодию, которая сейчас звучала у Дины в голове. Ну да, в Минске она была пару лет назад. Сопровождала делегацию, по традиции, работая переводчиком. И скамейку, разумеется, видела. Ну и что? Нет, это не то. С Огинским связано что-то здесь, в Москве.

Отставив в сторону моментально ставший ненужным ноутбук, Дина поджала ноги по-турецки и закусила губу. Думай же, глупая, думай. Отчего-то кажется, что это важно. Воспоминание не приходило, и Дина запела громче, надеясь, что мелодия выведет ее куда нужно. Трам-пара-пара-парапам…