Арифмоман. Червоточина - Александр Рудазов

Вообще, Эйхгорн мог довольно много выпить, сохраняя здравый рассудок. Со стороны он при этом производил впечатление полностью трезвого, да и ход мыслей практически не менялся. Однако в какой-то момент количество алкоголя в организме достигало критической массы, и Эйхгорн превращался в невменяемого идиота. Он хорошо знал об этой своей слабости и старался черту не переступать.

Увы, удавалось это не всегда.

Сегодня Эйхгорн пил на порядок больше всех остальных, и к закату был уже совершенно пьян. Он издавал невнятные звуки, время от времени подхихикивал и тыкал пальцем куда попало. Его смешило все, что он видел – дурацкие барельефы на стенах, чадящие факелы, стоящие навытяжку лакеи, королевский трон, королевские шлепанцы…

Потом наступил меланхолический период. Теперь все вокруг уже не смешило Эйхгорна, а выводило из себя. Он едва сдерживался, чтоб не пнуть что-нибудь посильнее.

– Я кандидат наук, – зло бормотал Эйхгорн себе под нос. – Кандидат технических наук. Я инженер-конструктор. Я изобретатель. Я чертов сука гений. У меня IQ сто девяносто четыре. Память, близкая к эйдетической. Какого хера я тут делаю? Что не так с моей гребаной жизнью?

– Мэтр, ты что там скуксился в углу?! – окликнул его король. – Иди к нам, в башенку играть будем!

Игру в башенку его величество Флексиглас очень любил. Суть ее предельно проста – имеется множество плоских жетонов (король использовал серебряные регентеры), которые игроки по очереди кладут друг на друга. Тот, на чьем ходу башенка развалится – проиграл. Есть определенные хитрости (например, специально класть жетоны неровно, чтобы еле держались), но вообще игра до жути примитивна и популярна в основном у детворы и пьяных королей.

Эйхгорн проиграл самым первым.

– Дурацкая игра, – пробурчал он. – Меня окружают идиоты. Куда бы я ни попал, меня окружают идиоты. Идиоты, которые не могут назвать число пи хотя бы до тридцатого знака. Идиоты.

– Мэтр, прекрати сквернословить, – смерил его хмурым взглядом епископ. – Твой ход.

– Святой отец, а святой отец! – гневно повернулся к нему Эйхгорн. – А вот ты знаешь, что планета вертится?!

– А ты закусывай, когда пьешь – она и перестанет вертеться.

– И все-таки она вертится! – возмутился Эйхгорн.

– Да-да, мэтр, как пожелаешь. Иди спать.

Наутро Эйхгорн проснулся с ужасной головной болью и почему-то на полу. Оглядевшись, он со стыдом понял, что уснул в дворцовом коридоре. Рядом горничная смахивала с вазы пыль, не обращая внимания на похмельного волшебника.

Кутаясь в балахон и поправив колпак, Эйхгорн кое-как поднялся и поплелся к себе в башню. Ему жизненно необходима была таблетка аспирина.

Чтобы ее получить, предстояло подняться на двести восемнадцать ступеней.

Прошло еще двое суток. Эйхгорн более или менее свыкся с тем, что его знания тут никому особенно не нужны, а в техническом прогрессе местные не заинтересованы. Что ж, навязываться он не собирается.

Им же хуже.

Сегодня, в день Глиняного Ястреба, Эйхгорна пригласили на дружескую игру в карты. На сей раз не с королем – всего лишь с членами городской администрации. Присутствовали эдил, видам (помощник епископа), почтмейстер, старшина ремесленного квартала и Эйхгорн сам-пят.

Собрались в трактире – эдил частенько здесь посиживал. У него даже имелся собственный стол, отгороженный бумажной ширмой. В отсутствие эдила за ним тоже посиживали, но когда тот приходил – все прочие сразу разбегались. Тролль, которому принадлежал «У порядочной девицы», обслуживал эдила максимально предупредительно – разве что пылинки с него не сдувал.

Эйхгорн уже был знаком с местными картами. Стандартная колода состоит из четырех мастей – дворяне, воины, купцы и жрецы (загадочная спираль оказалась религиозным символом). В каждой масти одиннадцать карт – самые младшие и самые старшие носят собственные названия и обозначаются картинками, а остальные – это просто двойки, тройки и десятки. Кроме того, в колоде есть два джокера – Шут и Волшебник.

Но сегодня они играли в «Зодиак» – коммерческую игру, для которой использовалась не только стандартная колода с джокерами, но еще и четырнадцать дополнительных карт, обозначающих парифатские знаки зодиака. Вепрь, Скорпион, Осьминог, Ястреб, Медведь, Скарабей, Лебедь, Тигр, Волк, Крокодил, Ворон, Дельфин, Краб и Горностай.

Правила игры считались сложными, но Эйхгорн усвоил их мгновенно. Играют впятером, каждому раздается двенадцать карт, первым ходит сидящий слева от раздающего. Ходить можно с любой карты, кроме зодиаковых и джокеров – после этого остальные игроки должны положить карту той же масти. Самая старшая карта берет взятку. В случае, если карты той же масти на руках нет, нужно положить джокер или зодиак – при этом джокер всегда берет взятку, а зодиак никогда не берет. Принявший взятку делает следующий ход.

Если в полученной взятке была карта зодиака, игрок записывает ее себе в счет. Если у игрока, который должен ходить, остались исключительно карты зодиака и/или джокеры, кон заканчивается и начинается следующий. Партия может длиться неограниченное количество конов и заканчивается тогда, когда один из игроков собирает весь зодиак. Он и становится победителем.

Перед эдилом стояли две кружки – одна пустая, другая наполовину полная. Беря очередную взятку с зодиаком – а эдилу сегодня везло! – он шумно отхлебывал, оставляя на лице пенные усы. Эйхгорн, который всегда любил коммерческие игры, пил только воду и жевал ножку брабулякра.

Почтмейстер был не в духе, бросал карты невпопад и проигрывал. Он то и дело жаловался на свою головную боль – судебный процесс с цехом горожан. В королевстве Парибул в обязанности почты входила не только и не столько доставка корреспонденции, сколько вывоз из домов мусора. Контора эта была частной, оплачивалась горожанами, по обновляемому ежегодно договору.

Но в этом году горожане потребовали пересмотра условий. Мол, мусорные тележки плохо закрыты, с них высыпаются отбросы, улицы все в грязи. Кому понравится? Так что пусть почта либо начнет не только вывозить, но и убирать мусор с улиц, либо снизит расценки.

Эдилу ситуация тоже не нравилась. За чистоту в городе отвечал он. Правда, его обязанности заключались только в штрафовании грязных улиц – и уж он штрафовал.

– Вам легко говорить, – шмыгнул носом почтмейстер. – А у меня в этом году один парень уехал, другой вообще помер. А еще двое уже такие старые, что себя-то еле волокут, а вы про тележки. С кем работать? Где людей взять? Жалованье и так крохотное, а они еще и снизить хотят. Да тогда вообще все разбегутся!

– Ничего не знаю, но проблему реши, – потребовал эдил. – Вон, мэтра попроси помочь.

– А чем я могу тут помочь? – не понял Эйхгорн.

– Ты ж волшебник, – пожал плечами эдил. – Наколдуй что-нибудь.

Эйхгорн посмотрел снулым взглядом. Похоже, тыжволшебники в этом мире страдают так же, как на Земле – тыжпрограммисты, тыжврачи и тыжюристы. Даже сильнее, пожалуй. В конце концов, тыжпрограммистов дергают только по компьютерным вопросам, тыжврачей – только медицинским, тыжюристов – юридическим. А тыжволшебников… наверное, вообще по любым.