Поцелуй меня сейчас - Стелла Так

монокль. – Брэмстон! Вы снова стреляете? – крикнул он.

Снизу донеслось приглушенное:

– Нет, сэр!

– А почему нет? Кто позволил вам бездельничать?

Он повернулся ко мне.

– Вы свободны, Эйва. – Затем он проворно – для своих почтенных ста двадцати лет – вскочил с кресла, выхватил винтовку и взревел: – Пли!

Раздался хлопок.

Фыркнув, я развернулась и вышла из кабинета. Желудок у меня неприятно сжался. Мне срочно нужен был кофе. Или крепкий черный чай. Негодуя, я спускалась по изогнутой лестнице. Темные, засаленные за сто с лишним лет перила слегка поблескивали. Когда я, наконец, подошла к столовой на первом этаже, ко мне подбежал Брэмстон с мертвым голубем в руке.

– Ева… – начал он.

– Нет! – обовала его я его и, не поворачивая головы, пошла дальше. – Сначала кофе!

Не обращая внимания на его ворчание, я вошла в столовую, где завтракала примерно половина из двухсот пятидесяти студентов. Большинство учеников приезжали за несколько дней до официального начала занятий, а в неучебные дни завтрак, к счастью, подавали до девяти.

Я шла вдоль длинных столов, за которыми сидели ученики в возрасте от девяти до двадцати двух лет. Теоретически и мальчики, и девочки сидели за столами вместе, и все же как-то так сложилось, что все девочки сидели за отдельным столом. Поскольку «Бертон» более двухсот лет был школой исключительно для мальчиков, и девочек сюда стали принимать всего двадцать лет назад, студентов мужского пола здесь было абсолютное большинство. Всего пятьдесят девушек на две сотни парней.

На ноющих ногах я подошла к девчачьему столу и села на свободное место. Тут же налила себе черного кофе из большого кофейника и, не добавляя ни сахара, ни молока, выпила залпом.

– Ну что, поговорила со старикашкой?

Скамейка качнулась – рядом со мной уселась Поппи фон Шиллинг, откинула за спину длинные рыжие волосы, которые она убирала со лба ободком, и опустила локти на стол.

– Поговорила.

Я налила себе еще немного кофе и с надеждой окинула взглядом стоящие в центре стола тарелки.

– И? – допытывалась Поппи, пока я соскребала остатки яичницы на тост.

– Он будет обсуждать с Декстером, – ответила я и впилась зубами в свой скудный завтрак.

Поппи разочарованно поджала губы.

– Он в прошлый раз сказал то же самое!

– Я знаю.

– Декстер уже все подписал.

– Я знаю.

– Сделай что-нибудь, Ева.

– Что, например? – резко спросила я и промокнула рот салфеткой, стерев немного помады. – Я уже все перепробовала! Что еще я могу сделать? Я и так уже с ног сбилась. Все. Я сделала все, что в моих силах.

– Ты можешь пожаловаться своему отцу. Вдруг он сможет оказать давление на школу. Или твой кузен! Прескот ведь тоже состоял в свое время в совете, а твой отец так и вообще был президентом… Вдруг у них получится воспользоваться своими связями.

Я откусила тост и запила его кофе, уже в который раз обдумывая этот вариант. Кофе кончился, и я снова наполнила чашку.

– Пожалуйста, Ева. Мне на днях пришлось пописать в мужском тулате. Ты просто представить себе не можешь, каким гадостями у них расписаны стены! А на туалетной бумаге – ответы на две грядущие контрольные по биологии. Так больше не может продолжаться! Декстер подпишет все, что ему сунут под нос, но по большому счету толка от него никакого! Надо успеть сделать максимум, пока Дориан не стал президентом. Как только он займет эту должность – все, пиши пропало. Сейчас ты единственная, кто хоть что-то делает. Когда я последний раз сунулась в кабинет к Бертону, дело кончилось тем, что он заставил нас с Брэмстоном чистить ему туфли для гольфа!

Я вздохнула, глядя в свою чашку.

– Я попробую еще раз. Если он ничего не предпримет, позвоню Прескоту. Может, он правда может сделать больше, чем мы.

Эта мысль вызывала у меня тошноту. Не из-за Прескота – а просто потому, что только он мог сделать так, чтобы меня стали слушать. Каким бы эксклюзивным заведением ни слыл «Бертон», он, вне всякого сомнения, являлся и самым отсталым: и пока учениц женского пола тут не станет в разы больше, ничего не изменится. Нас было слишком мало, чтобы нас воспринимали всерьез.

Почти год мы бились за то, чтобы отменили женские седла, а сработали в итоге только угрозы некоторых учениц отказаться от щедрых пожертвований, которые шли на дорогостоящее содержание конюшен. В конце концов Бертон согласился, но обиду на нас затаил, и теперь постоянно «забывал» читать наши заявки.

И без Декстера шансов у нас скорее всего вообще будет ноль. Поппи права: как только Декстер передаст должность президента школы Дориану, мы потеряем нашего единственного союзника. Вот почему надо успеть воплотить основные заявки в жизнь до конца этого года. И уже неважно, как. Гордостью в данном случае можно поступиться.

– Я поговорю со Скотти, – пообещала я, и Поппи, с облегчением улыбнувшись, потянулась за куском кровяной колбасы и с энтузиазмом вонзила в нее свою вилку.

– Кстати, еще кое о чем хотела с тобой поговорить… – начала она.

Я навострила уши и как раз успела вовремя наклониться – над нашими головами проплыл бумажный самолетик. Вероятно, пятиклассники снова метились в вырез Поппи. Не глядя, я на лету поймала самолетик и скомкала его. Кто-то раздосадованно взвыл, но я просто взяла и уронила бумажный шарик на пол, демонстрируя при этом средний палец. Поппи придвинулась ко мне.

– Об Анастасии, – шепнула она мне. – Меня вчера наказали, отправили чистить инвентарь в фехтовальном зале.

Я кивнула и перевела взгляд на другой конец зала. Строгий боб Анастасии сиял в косых солнечных лучах. Закинув ногу на ногу, она читала книгу – только вот держала она ее вверх ногами, из чего можно было заключить, что она либо прячет там телефон, либо вчера не выспалась. Когда я легла спать, в постели ее еще не было.

– Я закончила и как раз собралась уходить, но услышала голоса, – продолжила рассказ Поппи и отправила себе в рот добротный кусок кровяной колбасы. Тут же скривилась и отодвинула от себя тарелку. – В общем, смотрю я, а там Анастасия. С профессором Хейлшемом. Она говорила так тихо, я ничего не смогла разобрать.

– И? – спросила я, не улавливая, к чему клонит Поппи.

Анастасия была, ни много ни мало, действующей чемпионкой страны по фехтованию и тренировалась каждую свободную минуту – как раз со своим тренером, профессором Исааком Хейлшемом.

– Нет, ты понимаешь, я их увидела! – многозначительно сказала Поппи, расширяя глаза.

Мой взгляд метнулся к Анастасии. Она все еще делала вид, что читает.