Клинком и сердцем. Том 1 - Ирина Успенская

Тонкие брови Беатрис еле заметно изогнулись.

— Опыт лорда Аранвена велик, а его достоинства неоспоримы, — согласилась она. — Но я удивлена, что вы не назвали другое имя. Разве младший лорд Вальдерон имеет не большие права на трон?

«Королева знает?!» — мелькнула изумленная мысль. Но Грегор тут же вспомнил искаженный тяжелой злобой голос Малкольма: «Она сказала, что не тронет его, если он всю жизнь проживет Вальдероном». Конечно, знает!

«Малкольм ненавидел ее, — подумал он вдруг с холодной ясностью. — Ненавидел за то, что она не позволила ему признать бастарда. Первенца! От фрейлинки из захудалого рода… За то, что она, принцесса, не позволила ему унизить ее гордость… Он так ненавидел ее, что даже не понял, что Беатрис первая предложила ему мир — а сколько королев пожелали бы умертвить соперницу вместе с ребенком? Она же проявила великодушие, пусть и по-своему, и этого-то Малкольм не смог ей простить до самого конца… ох, Малкольм…»

— Если лорд Вальдерон еще жив, — уронил он вслух. — И если его признает родовой камень, то никто не оспорит его прав. Если на Совете Трех Дюжин назовут его имя, то я присягну ему первым.

— Но станет ли хорошим королем юный провинциал? — тихо спросила Беатрис. — Что может знать этот мальчик об управлении государством? Что же до лорда Аранвена, я искренне уважаю его заслуги, но он слишком стар, чтобы быть королем. Его сын, напротив, слишком молод, а нам нужен король, Грегор. Нужен немедленно. Сильный король, способный спасти Дорвенант, а не почтенный старец или отчаянный, но неопытный юноша. Однажды вы уже спасли всех нас как командор, а теперь спасаете снова как лорд-протектор… и почему бы совету Трех Дюжин не назвать ваше имя?

— Нет! — с ужасом выдохнул Грегор. — Сохрани меня Претемнейшая! Я никогда не желал корону!

— А королеву? — прозвучал легчайший выдох, и тонкие золотые пальцы невесомо и обжигающе коснулись его руки. Грегор, не веря себе, вгляделся в лицо Беатрис… Ее глаза, два пылающих черных алмаза, приковали его внимание, а голос звучал так тихо и сладко, что он едва понимал смысл ее слов. — Грегор, мой Грегор… вы ведь не думаете, что я забыла вашу верность? Вашу любовь, на которую я наконец имею право ответить?..

Глаза заволокло пеленой бледного золота, и неодолимая, вечная, как мир, властная сила бросила Грегора на колени перед этой немыслимо прекрасной женщиной. От нее не пахло духами — только ее собственным запахом, горячо, томно и тревожно, до головокружения и темноты в глазах…

— Женитесь на мне, — шептала Беатрис, лаская его голосом. — Женитесь на мне, мой Грегор. Кто заслужил корону больше, чем вы? Кто сможет больше сделать для Дорвенанта?..

Нежная теплая рука коснулась его руки, и Грегор, склонившись, поцеловал смуглые тонкие пальцы, дыша неуловимым ароматом, таким тонким, пленительным… Его губы обожгло, кровь бросилась в виски, он уже раскрыл рот, еще не зная, что скажет, но чувствуя, что падает в гибельную бездну и сам желает этого…

И вдруг его обоняния коснулся совсем иной запах, мгновенно разрушив очарование. Свежий и сладкий запах зеленых яблок, ваза с которыми стояла на столике немного в стороне. И Грегора словно ударило волной магии! Перед его внутренним взором вспыхнули зеленые глаза, темнее, чем эти яблоки, но такие же яркие и живые. Рыжее пламя волос, туго стянутых в толстые косы, но так и норовящих рассыпаться по плечам крупными кольцами. И веснушки! Озорные, золотистые, ужасно неприличные. Разом затмившие холеную дурманную красоту Беатрис!

Грегор едва удержался, чтобы не потрясти головой, сбрасывая наваждение. Да что вообще с ним случилось?! Как можно было забыть все, что он узнал об этой женщине? Снова поддаться ее гибельной власти! Почти упасть к ее ногам и молить о любви, как о милости!

«Она итлийка, — подумал Грегор со странным равнодушием. — Она будет цепляться за трон до последнего. И, видит Претемная, у нее могло бы получиться… Еще миг — и я согласился бы на все, что она желает, в попытке удержать счастье, о котором столько лет грезил. Благодарение моей памяти… и Айлин!»

— Простите, моя королева. Но его величество Малкольм, ваш супруг, погиб слишком недавно, чтобы я мог хотя бы задуматься над вашим предложением, — произнес он старательно ровно и не позволяя себе выпустить наружу даже тень охватившего его гнева.

Лицемерка! Не успело остыть изувеченное тело Малкольма и ее сыновей, как она думает о троне! Ради дочерей? Возможно! Но это не тот случай, когда цель оправдывает средство! Улыбка Беатрис дрогнула, на мгновение превращаясь в оскал, но женщина тут же совладала с собой.

— Мой супруг умер, Грегор, — проговорила она со смесью высокомерия и отчаяния на лице. — Нам нужен король. Не лорд-протектор, не канцлер и не глава регентского совета — а король, способный спасти Дорвенант. Или вы полагаете, мой супруг в Претемных Садах порадовался бы гибели страны?

— В случае пресечения династии, — с трудом вытолкнул Грегор, — новый король будет выбран Советом Трех Дюжин из семей, наиболее близких к королевской. Женитьба на вдове короля не даст никому из лордов права на корону. Вы напрасно тратите на меня свои чары, ваше величество.

Тонкие крылья носа Беатрис гневно затрепетали, но голос… голос по-прежнему зазвучал нежной музыкой.

— Если бы династия пресеклась. Но мои дочери…

— Ваши дочери, ваше величество! — бросил Грегор, мимолетно поразившись, неужели эта женщина утратила не только стыд, но и разум? — Не дочери его величества. Вы, должно быть, обезумели, если решили, что я прикрою ваш позор своим именем. Малкольм смирился, но я — не он. Я не допущу, чтобы трон Дорвеннов получила чужая кровь!

— Мой позор… — протянула Беатрис без малейшего гнева, но со странной, почти оскорбительной смесью жалости и брезгливости. — Как же вы горделивы, мой Грегор. Как же скоро вы забыли, что клялись любить меня до самой смерти.

Грегор стиснул зубы. Нет, коронованная шлюха его из себя не выведет! И какое счастье, что он больше не видит в ней свою единственную любовь! Хватит, он двадцать лет был немыслимым болваном!

— Я клялся любить девушку, достойную любви, ваше величество. Прекрасную, чистую и добродетельную. И клятву сдержал. Именно такую девушку я избрал себе в будущие супруги.

Королева взглянула на него странно и вдруг расхохоталась с таким искренним весельем, что оно само по себе показалось оскорбительным.

— О Грегор! — выдохнула она сквозь смех. — Если бы вы любили хоть раз, то знали бы — предрассудки умолкают там, где говорит страсть. Поверьте, красота, чистота и добродетель — все это способно увлечь, вскружить голову, но какое они имеют значение для истинно любящего?!

Грегор окаменел от неприкрытого бесстыдства ее слов. Как она смеет… Нет, ее слова — всего лишь злобная чушь отвергнутой женщины! Сказать, что добродетель не важна? А за что же тогда любить и уважать свою избранницу?

— Впрочем, если вы и в самом деле нашли свою истинную любовь, — протянула Беатрис, улыбаясь совсем уж по-змеиному. — То я искренне рада за вас, дорогой Грегор. Полагаю, ваша нынешняя избранница прекрасна. И наверняка целомудренна? Видит Всеблагая Мать, вам необычайно повезло, теперь так трудно встретить истинно достойную вас девушку. Даже самые невинные с виду порой оказываются такими затейницами! Возьмем, к примеру, юную леди Ревенгар — вам, думаю, знакомо это имя? Представьте себе, незамужняя девица провела сегодняшнюю ночь в особняке Вальдеронов. И несколько часов была наедине с тремя мужчинами! А сегодня и вовсе исчезла в неизвестном направлении вместе с наследником рода. Мне рассказали об этом юные леди Райнгартен, они были глубоко шокированы подобной… вольностью нрава. О, мой Грегор, как вы побледнели! Неужели девица Ревенгар и есть ваша избранница?