Станция Одиннадцать - Эмили Сент-Джон Мандел

– Это что, Миранда Кэрролл? – спросил кто-то. Чертов гад.

Все взорвалось вспышками. Миранда низко опустила голову и скользнула в служебный вход.

Гримерная Артура походила на многокомнатный номер-люкс. Помощница, чье имя Миранда тут же забыла, провела ее в гостиную с двумя диванами и столиком посередине. В открытой двери Миранда успела увидеть ванную и гардероб с полной костюмов вешалкой – среди них была бархатная мантия. Там же, отражая свет, блеснуло зеркало. Артур появился из второй комнаты.

Он еще не был явно стар, но возраст заметно брал свое. Наверное, сказывались застывшее на лице разочарование и напряженный взгляд.

– Миранда, – произнес Артур, – сколько времени утекло?..

Глупый вопрос, подумала она, осознавая, что все помнят дату свадьбы и развода.

– Одиннадцать лет.

– Прошу, присаживайся. Могу я тебе что-нибудь предложить?

– У тебя есть чай?

– Есть.

– Не сомневалась.

Сняв пальто и шапку, Миранда села на диван, неудобный и на вид и на деле, пока Артур возился с электрочайником. «Докатились», – подумала она.

– Как проходят закрытые показы?

– Хорошо, – ответил Артур. – Даже отлично. Давно не играл шекспировских ролей, занимаюсь с репетитором. Впрочем, нет, неподходящее слово. Со специалистом по Шекспиру.

Артур вернулся к диванам и сел напротив. Он оглядел костюм Миранды, ее блестящие сапожки. Она вдруг поняла, что он точно так же пытается совместить нынешний образ с воспоминаниями о своей бывшей половинке из далекого прошлого.

– Специалист по Шекспиру?

– Ученый из торонтского университета. Обожаю с ним работать.

– Должно быть, интересно.

– Так и есть. Он очень много знает и предлагает массу идей, но в то же время полностью поддерживает мое ви́дение роли.

«Поддерживает мое ви́дение»? Набрался новых фраз. Ну, конечно, ведь прошло уже одиннадцать лет, полных общения с друзьями и знакомыми, встреч и вечеринок, съемок и путешествий. Артур успел дважды жениться и развестись, завести ребенка. Логично, что он изменился.

Наверное, она в жизни не сидела на более неудобном диване. Миранда вдавила пальцы в обивку, но иначе ничем себя не выдала.

– Артур, я так соболезную насчет твоего отца.

– Спасибо. – Он поднял на нее взгляд, явно подбирая слова. – Я должен тебе кое-что сообщить.

– Звучит нехорошо.

– Да. Слушай, скоро выйдет книга…

Его подруга детства, Виктория, издала письма, которые он ей слал. «Дорогая В. Неофициальная биография Артура Линдера» появится в продаже через полторы недели. Друг из издательства прислал ему сигнальный экземпляр.

– Я там есть? – спросила Миранда.

– Боюсь, что да. Прости.

– Рассказывай.

– Я иногда упоминал тебя в письмах. И все. Я хочу, чтобы ты знала, что я никогда не отзывался о тебе плохо.

– Ладно.

Миранда не знала, имеет ли право злиться. Все-таки Артур не подозревал, что Виктория продаст его письма.

– Ты, наверное, не поверишь, – произнес он, – но я умею быть осмотрительным. На самом деле это одна из черт, которыми я славлюсь.

– Прости, мне не послышалось? Ты славишься своей осмотрительностью?

– Я просто хочу сказать, что писал Виктории не обо всем.

– Спасибо. – Повисла напряженная тишина. Миранда отчаянно захотела, чтобы чайник уже наконец закипел. – Ты знаешь, почему она так поступила?

– Виктория? Думаю, все дело в деньгах. Слышал, что она работала уборщицей на каком-то курорте на западном побережье Ванкувера. Наверняка получила за книгу больше, чем за предыдущие десять лет труда.

– Подашь в суд?

– Только больше внимания привлеку. Мой агент считает, что лучше пустить все на самотек.

Чайник наконец закипел. Артур поспешно встал, и Миранда поняла, что он тоже ждал этого мгновения.

– Будем надеяться, что через неделю после выхода о книге забудут. Зеленый или ромашковый?

– Зеленый, – ответила Миранда. – Ты, наверное, в ярости.

– Сперва разозлился, даже до сих пор злюсь. Но, честно говоря, думаю, что сам виноват.

Артур поставил на стол две чашки зеленого чая. Стеклянная столешница запотела.

– Почему?

– Я использовал Викторию как личный дневник. – Он взял чашку, подул на нее, потом демонстративно опустил обратно. У Миранды появилось странное ощущение, что он играет роль. – Она тоже мне писала, еще в самом начале. Два письма и три открытки, кажется. Потом была пара коротких сообщений о сменах адреса с беглой припиской, знаешь, вроде «привет, прости, что так мало пишу, занята, вот мой новый адрес».

– То есть ты писал ей столько писем, я сама их видела, и она ни разу не ответила?

Миранде стало грустно.

– Именно. Я использовал ее как хранилище для мыслей. Наверное, даже перестал думать, что она человек, который все это читает.

Артур поднял взгляд. Миранда словно видела перед собой сценарий: «Артур поднимает взгляд. Пауза». Это такая роль?

– Честно говоря, я вообще забыл, что она реальна.

Случается ли такое со всеми актерами? Когда границы между игрой и жизнью постепенно исчезают? Сидящий перед Мирандой человек исполнял роль стареющего актера, который попивает чай. И этот человек казался Миранде глубоко несчастным.

– Похоже, у тебя выдался тяжелый год, – произнесла она. – Сочувствую.

– Спасибо. Хотя было нелегко, я постоянно себе напоминаю, что другим гораздо труднее. Я проиграл несколько битв, но не войну.

– За войну, – приподняла Миранда чашку, чем вызвала у Артура улыбку. – Что еще случилось?

– Я все время говорю о себе. Ты-то как?

– Хорошо. Очень даже. Не жалуюсь.

– Работаешь с перевозками, верно?

– Да. Мне нравится.

– Замужем?

– Боже, нет.

– Без детей?

– Мое мнение в данном вопросе неизменно. У вас с Элизабет родился сын, да?

– Тайлер. Ему почти восемь. Живет с матерью в Иерусалиме.

Раздался стук, и Артур встал. В дверях показался кто-то маленький.

– Здравствуй, Кики, – поприветствовал гостью Артур.

В комнату вошла девочка семи-восьми лет. В одной руке она сжимала книжку-раскраску, а в другой – пенал с карандашами. У нее были очень светлые волосы, почти белые при определенном освещении. Миранда не представляла, какую роль в «Короле Лире» может исполнить ребенок, но в свое время насмотрелась на детей-актеров и тут же поняла, что девочка тоже участвует в постановке.