Запретные уроки - Кэтрин Каски

— Увы, мы так и не имели удовольствия быть представленными друг другу по всем правилам, а с учетом моего положения в обществе… и вашего, никогда и не сможем познакомиться. В официальной обстановке. И все же я назову вам свое имя и фамилию. Мистер Эркюль Летранж. — Он ухмыльнулся. — По вашему лицу вижу, что мою профессию вы уже угадали, поэтому ограничусь подтверждением. Да, я репортер отдела светской хроники газеты «Бат геральд». — Он жестом указал на старенький стул, прося тем самым разрешения сесть.

Сьюзен кивнула, и человечек проковылял к стулу, опираясь на трость. Потом отложил ее и попытался влезть на стул. Сьюзен схватила саквояж и поспешно переставила его на пол, рядом со стулом. Потом села сама — на кровать.

Человечек хмыкнул, наклонился, передвинул саквояж, а затем, опершись на подлокотник сильной рукой, легко взобрался на стул.

— Вы уже завоевали мою симпатию, миледи. — Он улыбнулся ей самой обворожительной улыбкой. — За свою жизнь я встречал главным образом два типа людей. Те, кто знают, что они у меня на прицеле, обычно просто наблюдают, как я стараюсь взобраться на стул. Есть и такие, кто пытается приподнять меня, будто я ребенок. И очень редко мне встречаются люди, которые не делают ни того, ни другого, а просто протягивают руку помощи, предоставляя мне самому решать, принимать эту помощь или нет.

— Вы не приняли моей помощи, но, как я понимаю, лишь потому, что вовсе в ней не нуждались. Хотя и пытались внушить мне, будто не способны сесть на стул самостоятельно. — Сьюзен смерила взглядом этого любопытного человечка. — Можно, однако, предположить, что я с самого начала понимала: вы способны на многое. Вы пришли говорить со мной с позиции силы. И не смогли бы достичь своих целей, демонстрируя свою слабость. Вы могли ведь просто остаться стоять. А вы, сэр, решили вместо этого присмотреться ко мне поближе.

— С вами интересно, вы такая проницательная женщина, — снова ухмыльнулся посетитель. — Oui[43], миледи, вы совершенно правы. — И он согнулся в поясе, изображая поклон.

Сьюзен кивнула, потом пронизала посетителя острым взглядом.

— Я понимаю и цель вашего визита. Вы сложили кусочки головоломки, и теперь вас страшно занимает тайна, которую вы нащупали. Вы не из тех, кто принимает плату за молчание, остается лишь предположить, что вы хотите прояснить какой-то вопрос, оставшийся для вас загадкой, а также сообщить мне, когда будет опубликована ваша статья.

— Отлично, миледи. — Глаза у него стали серьезными. — Статья отправлена в набор и появится в газете в субботу.

— Благодарю, мистер Летранж. До той поры я приведу в порядок все свои дела здесь, в Бате. — Она сделала усилие, чтобы лицо не выдало ни малейших чувств. Но горло напрягалось, сдерживая рвущиеся рыдания, а это скрыть было невозможно.

По правде говоря, не так уж ей и хотелось уезжать из Бата. Подруги, воспитанницы, заработок, преподавание и статьи — все это стало занимать важное место в ее жизни. И все же ничего она не желала так сильно, как оказаться снова в лоне семьи.

Нельзя только допустить, чтобы герцог Эксетер узнал ее подлинное имя. Если б она только могла повернуть время вспять и не ложиться с ним на том приеме, она бы так и сделала. Тогда она поступила опрометчиво, страдая от одиночества, а теперь это, вероятно, будет стоить ей той жизни, которую она могла бы прожить в любви и согласии с этим же мужчиной.

Тогда она показала, какой распутной, грешной и слабой женщиной является на самом деле.

И теперь, в наказание за грехи, она потеряет и Себастьяна, и место учительницы, да еще и свою семью.

— Миледи, я не знаю ни того, что заставляет вас бежать от герцога Эксетера, ни того, каким образом вы, стремясь скрыться, попали прямо к нему в руки — в этой школе. Не пожелаете ли просветить меня?

— Я не стану говорить вам, почему уехала из Лондона, — сердито ответила Сьюзен, — скажу только, что у меня не было другого выхода. Я предпочла покинуть близких мне людей, чтобы не ставить их под удар. — Сьюзен до боли прикусила губу, заставляя себя продолжать спокойно. — А когда познакомилась здесь с лордом Уэнтуортом — так он назвался — я не знала, кто он на самом деле.

— И тем не менее вы готовы были отдать за него свою жизнь. Поскакали сломя голову в морозную ночь, чтобы только спасти его. — Он снова пристально вгляделся в нее.

— В самом деле? — Сьюзен поджала губы. Если она скажет еще хоть слово, мистер Летранж, как она опасалась, добьется от нее слез.

— Oui, миледи. — Он подался вперед всем телом. — Вы рисковали своей жизнью, чтобы спасти его — потому что вы его любите.

— Да, это правда, — гордо вскинула голову Сьюзен. — Но это ничего не меняет. — «Мы все равно никогда не будем вместе».

Мистер Эркюль Летранж заерзал на сиденье, перевернулся на живот и сполз со стула. Поднявшись на ноги, он низко поклонился Сьюзен, потом прошел к двери, по-прежнему опираясь на трость. Но прежде чем уйти, повернулся к ней лицом.

— Уважаемая леди, вот в этом вы ошибаетесь.

— Не понимаю. — Сьюзен тоже поднялась и вопросительно смотрела на репортера.

— Возможно… пока не понимаете. Со временем поймете. То, что вы сделали — подвергли опасности свою жизнь из-за любви к нему, — все меняет. Для вас обоих. — Он надел шляпу и открыл дверь. — Ах да, а вы знаете, что ваш учебник будет напечатан совсем скоро? Похоже, контора издателя просто завалена заказами — ведь ваши уроки стала теперь печатать и лондонская «Таймс».

Мысли в голове Сьюзен пришли в полное смятение. Как это возможно?

— Но до сих пор никто не дал официального согласия печатать мой учебник.

— Тем не менее, — пожал плечами газетчик, — учебник сдан в набор, и еще до Рождества его можно будет купить в книжных лавках. Всего доброго… мисс Боннет. — И с тем исчез за дверью.

— Мисс Боннет? Что вы хотите этим сказать? — Отчего он назвал ее так, если уже знает подлинное имя? Что-то хотел же он этим сказать. Но что именно — оставалось лишь гадать.

Сьюзен бросилась к двери, задержавшись на одно мгновение — подтянуть чулок, на котором не было подвязки, — но когда выскочила в коридор, странного человечка уже не было.

Тот, кто рассылает вокруг воздушные поцелуи, явно мается от безделья.

Боб Хоуп[44]

К полудню все без исключения ученицы обратили внимание на то, что мисс Грассли необычно оживлена. Еще через час стала ясна (всем, кроме так и не показывавшейся миссис Хадлстон) причина охватившей учительницу радости: несомненно, она влюбилась. Радость так и пронизывала все ее существо с головы до пят, она не шла по коридорам, а порхала — влюбленная.