Редкий гость - Анатолий Дерягин

Прошин вздохнул:

– Эх, а я-то думал… Археологическая экспедиция, свежий воздух, то се…

– Побыстрее привыкай, парень, – посоветовал ему Смит. – Винтовку почисть.

– Э, да заколебала она…

– Почисть, блин!.. Выскочит какая-нибудь зверушка, а у тебя мушкет заклинит.

Прошин от души выругался.

– Точно, – Смит широко улыбнулся, – и так на каждой стоянке. Ну, потом можешь поспать.

– Вот спасибо…

Следующий день и вправду оказался трудным. После ночевки в палатке они все долго не могли выбраться из нагретых спальников, потом долго растирали затекшие члены, так же долго готовили завтрак, и Прошин, кое-как двигавший ногами и руками, с ужасом подумал о предстоящей дороге. Но, к его собственному удивлению, стоило им закончить утренний туалет, позавтракать и, навьючившись, прошагать первый километр, каждый из команды беглецов мало-помалу втянулся в ритм и все пятеро зашагали по лесу, обходя горы повыше и переваливая через невысокие холмы с каменистыми навершиями. Смит так же возглавлял строй, за его руку держался Арам, фактически задававший темп передвижения, за ними шли профессор с дочерью, Прошин замыкал дефиле.

Поначалу, помня о вчерашней встрече с хищниками, Иван постоянно теребил винтовку, непрерывно оглядываясь по сторонам. Во время ночного дежурства ему несколько раз слышались непонятные звуки в зарослях вокруг костра, а под утро, прямо перед тем, как небо посветлело, он увидел горящие глаза какого-то зверья, стаей окружившего лагерь. Иван заполошно вскочил, взял оружие на изготовку и бросил в темноту горящую головню, собираясь криком разбудить товарищей. Но раздалось слитное шуршание кустарника, и хищники, по-видимому, отступили, после чего всякий сон у Ивана пропал напрочь – до того момента, пока не пришлось будить своих спутников, Прошин тыкал стволом винтовки во все стороны, красными от недосыпа глазами высматривая опасность.

Взбудораженный ночным дежурством Прошин и сейчас ждал, что вот-вот из-за кустов выскочат какие-нибудь саблезубые тигры (которых тут и не водилось никогда), всех разорвут и всех съедят. Но шло время, тигры не показывались, зато поклажа на плечах наливалась свинцовой тяжестью, пот ел глаза, и вскоре Иван плелся в хвосте отряда, с черной завистью разглядывая изящный рюкзачок Дженни или маленький сидор Арама. Впрочем, взятый вес примерно соответствовал физическим возможностям, так что легко не было никому.

К обеду Прошин готов был бросить все и писать книгу «Прощай, оружие!». В своей прежней, нормальной жизни он не прочь был почитать оружейные форумы, посмотреть фотографии какой-нибудь затейливой финтифлюшки калибра 9x19 Пара или ролик про метких стрелков на файлообменнике, вставляя комментарии типа: «А „калаш” все равно рулит». В реальности винтовка оказалась той самой соломинкой, что сломала шею верблюду: дешевый брезентовый ремень быстро натер шею, ствол путался в ногах, мешая идти, и невеликий вес карабина воспринимался где-то вровень с бетонной плитой. Кроме того, нет-нет да всплывала мысль о боеприпасах, уложенных где-то поближе к поверхности под клапаном рюкзака – выкинуть бы их, оставить тушенку, и можно расправлять крылья.

Так, на каждом шагу проклиная поклажу, пригибающую к земле, горы, скользкую землю, норовящую вывернуться из-под ног и отправить кувырком вниз, наградив при этом синяками да ушибами, группа из пятерых измученных человек – трое взрослых, двое детей – дошагала сначала до обеда, а потом и до ужина. Стоянку оборудовали с удобствами: под высокой скалой на полянке с журчащим ручейком солнце изжарило остатки снега и подсушило за день землю, обступившие полянку деревья закрывали костер от недоброго взгляда что сбоку, что сверху.

Прошин, снаряженный по дрова, натащил и лапника, и сушняка, соорудив кучу почти в человеческий рост. Нагреб несколько небольших куч окрест под деревьями, чтобы, бросив горящую головню, можно было подпалить сухой валежник. Это могло сработать против зверей, но про то, что их преследовали люди, Смит и Ко, намучившись за день и отшагав при этом всего-то километров семь, успели забыть.

Смеркалось. Дженни закончила возиться с нехитрым ужином, Смит и Прошин разобрали и почистили винтовки. «Мы что, постоянно этим будем заниматься?» – спросил Иван недовольно. Хренова железяка до краев вымотала его на марше, и еще возись с ней…

– Каждый вечер, – подтвердил его худшие опасения Смит, – и после каждой стрельбы, на отдыхе. Или ты хочешь остаться в дураках из-за собственной лени?

Прошин не нашелся, что на это ответить, только недовольно покосился на «железяку», мирно стоявшую возле скалы. Смит поставил свое оружие рядом.

– Ужинать, – пропела Дженни.

– Кушать, кушать, ура! – Арам запрыгал на одной ноге – откуда силы взялись! – Чур, мне сладкое!

Арам был послушный мальчик, распоряжения Смита он за редкими исключениями выполнял беспрекословно.

Вот и сейчас, балуясь, Арам не намного отошел от взрослых, как и было ему велено в самом начале их эскапады. Этого «не намного» вполне хватило Холтвистлу, чтобы показать свой непредсказуемый нрав: из-под ближайших к стоянке деревьев, хрустнув кустарником, выкатился мохнатый клубок и с рычанием схватил мальчика, повернувшегося к деревьям спиной.

Арам успел только пискнуть.

Все остолбенели, и лишился бы профессор единственного сына, но мальчик не стоял на месте – во время нападения он подпрыгивал и вертелся, поэтому зверь, повалив его на землю, стал перехватывать свою жертву, чтобы сподручнее утащить в темноту. Этих мгновений хватило, чтобы отец Арама со товарищи принялись действовать.

Джон Смит прыгнул, словно вратарь футбольной команды, пытающийся поймать «девяточку», и вцепился в шкуру зверя, пытаясь стащить его с лежащего мальчика. Ему навстречу щелкнули длинные желтые клыки, и зверюга, не выпуская жертвы, цапнула великана в лицо.

Профессор с нечленораздельным криком подбежал к клубку тел и принялся охаживать что ни попадя сухой палкой, которая немедленно сломалась у него в руках.

Прошин схватил горящую головню и, подбежав к сцепившимся намертво противникам, принялся тыкать опять же куда попало. Ему отвечали рычанием на два голоса, и где-то снизу пищал полузадохшийся Арам.

Дженни…

Девчонка, поначалу растерявшаяся, действовала с истинно женской прагматичностью: Дженни подбежала к стоявшему возле скалы оружию Смита и Прошина, схватила первую попавшуюся под руку винтовку и, наведя ствол, нажала спусковой крючок, мужественно не закрыв глаза при этом.

Оружие, видимо, решило показать свой характер, и хотя Смит строго-настрого наказал держать оружие незаряженным и на предохранителе, винтовка звонко бабахнула, вывернувшись у девчонки из рук. Дженни ойкнула и присела, закрыв лицо руками. Ее выстрел тем не менее возымел свое действие: рычащий и визжащий клубок тел распался, и зверь, получив чувствительного пинка от Смита, прихрамывая, скрылся в подлеске.

Профессор кинулся к сыну, Прошин подбежал к скале и схватил винтовку, целясь куда-то в кусты, Смит взял свое оружие, но, оглядевшись по сторонам, плюнул и полез в рюкзак за аптечкой. Дженни вытирала слезы. Иван ободряюще кивнул девушке: