Ойме - Алёна Моденская

едва сдерживала слёзы. И так не красавица, а тут ещё это.

— Ой, мам. Ты спишь?

— Ну? — раздалось из темноты.

— Я записки забыла написать. Тётя Тамара просила её тоже там отметить.

— Без тебя я бы не догадалась. Спи давай. Вставать рано.

— Мам, я Русалину сегодня видела. Опять. Она ни в чём не виновата.

— В чём не виновата?

— На самом деле её убили. Она не сбегала.

Мама только хмыкнула в ответ.

Лёка думала, что заснуть вообще не сможет. Но ошиблась. Отключилась быстро, да так крепко, что проснулась только, когда её растолкала мама.

— Давай, поднимайся. Надо бельё сдать. И пошли на службу.

— Опять? — простонала Лёка. — Да сколько можно?

— Ну, знаешь, ты сама это затеяла. Так что вперёд и с песней. Завтрак, кстати, после службы.

— Это уже обед. — Лёка села и широко зевнула. Когда пошла в туалет, избегала смотреть на себя в зеркало. С лицом, конечно, стало получше, но отёки и краснота полностью не прошли.

С середины службы Лёку позвала София.

— Ты же не причащаешься?

— Чего?

— Ясно. Может, с готовкой поможешь?

И они ушли в кухню, где суетились пару часов.

— Ты хоть на праздники приезжай, — протянула Кира, глядя, как Лёка замешивала кляр для рыбы.

— Ага, чревоугодием людей искушать. — Люба снова рубила капусту.

— Вот так, — разочарованно проговорила Кира. — Ну ничегошеньки им нельзя. Даже поесть от пуза.

— Это монастырь, а не санаторий. Сюда приходят поститься и избавляться от страстей.

— Зануда, — шёпотом проговорила Кира, указывая на Любу.

— Я всё слышу! — сказала Люба, не поворачиваясь.

После обеда, когда Лёка с мамой уже собирались уезжать, её за рукав поймала Кира.

— Хотите купить сыра? Вам со скидкой отдам. Заезжайте на ферму в Ежевичную. — Помахав на прощание, Кира села в машину, стоявшую у гостиницы, и укатила.

Лёка подошла к маме.

— Вот, читай. — Сестра Леонида дала маме какую-то брошюрку. — Молитва матери со дна моря достанет. Всё, с Богом.

Мама и Лёка сели в машину, а сестра Леонида их перекрестила.

— Мам, а ты записки написала?

— Угу, — кивнула мама, проезжая по дорожке между постройками.

— Может, за сыром заедем? В Ежевичную.

— Давай, — кивнула мама.

Кира сама вынесла им головки сыра и сделала скидку. Правда, обычных цен Лёка не знала, поэтому выгоду оценить не смогла.

— Может, к бабушке? — спросила мама, когда они подъезжали к Растяпинску. — У неё там овощей целый вагон — работы невпроворот.

— А кошка…

— Кошка тебе дороже родителей, — пробормотала мама.

— Тогда давай её тоже возьмём. Не могу же я её на тётю Тамару бросить.

— Давай возьмём, — проговорила мама, хмыкнув. — Вот бабушка обрадуется.

Машина въехала во двор. Лёка вышла, поздоровалась с тётей Тамарой, копавшейся в палисаднике, и побежала наверх.

Поймала Грушу, обидевшуюся на то, что хозяйка не ночевала дома, и запихнула её в переноску. Взяла мешок с кормом и когтеточку. Пошла в ванную за лотком. Н-да, лицо-то до сих пор красное. Наверное, действительно, придётся отгул просить. Может, Марта смилостивится.

Бабушка, наверное, кошке не обрадуется. Чтобы хоть немного сгладить ситуацию, Лёка прихватила ещё один из осенних декоративных букетиков, оставшихся от карнавала, которые разрешила разобрать по домам Марта.

Нагруженная букетом, переноской, когтеточкой, кормом, игрушками и лотком, Лёка вприпрыжку сбежала по лестнице. Дверь подъезда стала открываться прямо перед носом, и Лёка по инерции вывалилась через порог, чуть не сбив с ног высокого блондинистого парня. Он улыбнулся и придержал для неё дверь.

— Здравствуйте, — сказал парень, когда Лёка, пролезая мимо, чуть не задела его кошкиным лотком по лицу.

— Угу, — выдавила Лёка, стараясь смотреть под ноги. Из переноски донеслось возмущённое «мяу».

— Лоток-то зачем притащила? — спросила мама, взяв из дочкиных рук пакет с кормом.

— А ты хочешь, чтобы она бабушке под ванну дел наделала?

— Знаешь, кто это? — весело кивнула тётя Тамара на подъезд.

Лёка не сразу поняла, что соседка говорила про парня, который придержал для неё дверь.

— Ваш новый сосед. Прямо над вами квартиру купил.

— А ты ему кошачьим туалетом в лицо, — укоризненно покачала головой мама.

— Я же не знала. — Лёке стало стыдно. — Ладно, поехали. Пока, тёть Тамар.

Тётя Тамара помахала им граблями.

Дома у бабушки мама выгрузила кошкины принадлежности и сыр.

— Папа ещё на рыбалке, — пробормотала мама, глядя на часы. — А может, обед?

— А давай, — улыбнулась Лёка.

Пока мама жарила картошку и в другой сковороде готовила сметано-грибной соус, Лёка испекла цитрусовую шарлотку в мультиварке. Груша обследовала бабушкину квартиру и устроилась на холодильнике. Полежала, а потом, пока никто не видел, спихнула на пол банку с осенним букетом. Лёка, укоризненно покачав головой, убрала его на подоконник, а Груша смотрела на неё с выражением «он сам упал, чесслово».

Скоро приехал папа. Обнял маму, дочку и тёщу.

— Хорошие новости, — разуваясь, сказал папа. — На следующей неделе нас пригласили на охоту.

— И чего тут хорошего? — мрачно спросила Лёка.

— Это Крутов и Главнов устраивают. А там знаешь, какие люди соберутся? У-у. — Папа дёрнул головой. — Элита.

— С такой элитой врагов не надо, — тихо-тихо пробубнила Лёка.

Две фурии, пряничник и экскаватор

Утром Лёка встала пораньше, чтобы приготовить завтрак на всех. Первым делом подняла с пола кухни осенний букет. Поставила его в буфет за стекло. Хорошо, что банка оказалась крепкой, и после двух падений не разбилась.

У бабушки кофе нашёлся только растворимый, и Лёка, такого не признававшая, заварила чай с лимоном. А ещё пожарила со специями твёрдый козий сыр, который вчера купила у Киры. К нему сделала ржаные и пшеничные тосты и большую яичницу-глазунью.

— Запах-то какой, — довольным тоном произнёс из прихожей папа, проскальзывая в ванную.

У бабушки в холодильнике нашлось шоколадное сливочное масло, и Лёка, как в детстве, намазала им печенье, а сверху положила ещё одно. Сразу вспомнилась старая бабушкина квартира (теперь родительская), и как зимой по утрам они с Егором завтракали именно такими «сэндвичами». А потом бабушка везла Лёку на санках в детский сад, а Егор шагал рядом, отвлекаясь на всё подряд.

Как же Егора не хватает.

— Твоя кошка точит когти об диван, — назидательно произнесла бабушка, намазывая пшеничный тост обычным маслом. — Скажи ей, чтобы перестала.

— Это кошка, она не поймёт, — усмехнулся папа. — Люди-то не всё понимают.

— Может, ей когти удалить? — предложила мама.

— Это негуманно и вредно для животного, — заявила Лёка.

— Купим чехлы на мебель, — опередил маму папа и сгладил скандал. Выглядел он очень довольным. Наконец-то его приняли в местный «клуб». Как бы этому помешать?

— Перед работой накрасься, — сказала мама, глядя на дочкино лицо. — Возьми мой тональник.

— А что это