Не верь мне - Алиса Ковалевская

Та девушка с портрета… Так похожая на меня, она прошла свой собственный путь. Мне вдруг стало страшно. Не за себя, а просто страшно, потому что я даже представить боялась, что это — вот так потеряться в реальности.

— В конце концов мы нашли хорошую частную клинику в Испании и отправили её туда, — Олег всё-таки сделал глоток вина. Под его направленным на меня взглядом: тёмным, мрачным, гнетущим мне стало не по себе.

Ответить ему мне было нечего. Да и вряд ли он нуждался в каких-то словах. Спрятав руки под столом, я коснулась живота. Погладила кончиками пальцев, ощущая лёгкое, почти незаметное движение своей малышки. Как будто чувствуя моё напряжение, она снова шевельнулась — не сильно, успокаивая, говоря мне, что она со мной. Она со мной и всегда будет со мной. Ладонь с живота я не убрала. Молча смотрела, как Олег отпивает вино, как ставит бокал.

— С тех пор Аня находится под наблюдением в этой самой клинике, — выговорил Олег и замолчал.

Если до этого момента у меня и могли быть сомнения в правдивости его слов, то теперь… взгляд его должен был напугать — всё такой же темный, тяжелый, но я не испугалась. Теперь уже нет.

— Ты хотел заменить вашего ребенка другим? Но… — качнула головой. — Прошло несколько лет, Олег… Как?..

— У неё нарушено восприятие времени, — ответил Олег после недолгой паузы. Взгляд его стал более пристальным, как будто он хотел убедиться, что я понимаю, о чём он говорит. Убедиться и уловить мою реакцию. — При том, что она отдаёт себе отчёт почти во всём, сын для неё так и остался грудным ребёнком. Она как будто застряла на месте.

— С этим ничего нельзя сделать? — всё-таки подала я голос и опять положила ладонь на стол.

Олег продолжал смотреть на меня. Длилось это ещё несколько секунд, после чего он, отодвинув стул, взял бокал и поднялся. Отошёл к окну. Прищурился, рассеянно глядя на собственное отражение на фоне тёмного вечера.

— Человеческое сознание непредсказуемо, Алина, — наконец проговорил он и повернулся ко мне. — Наверняка сказать этого нельзя. Наблюдающий её специалист посоветовал только одно — попробовать завести ребёнка. Если бы Аня снова забеременела, это с большой вероятностью помогло бы ей справиться с прошлым и начать жизнь заново. Только вот после аварии она больше не может иметь детей. Я пробовал суррогатное материнство, но без толку. Каждое из пяти ЭКО было неудачным. Чёрт возьми… — он мотнул головой, сделал большой глоток вина. Сжал зубы, на скулах его на миг выступили желваки, глаза блеснули. — Когда я совсем отчаялся…

— Появилась я.

— Да, появилась ты, Алина, — подтвердил он. Голос его звучал негромко, но достаточно твердо, даже резко. — Как тогда я посчитал — чудо, свалившееся на меня в момент, когда я уже потерял всякую надежду вырвать Аньку из прошлого. Она живет в ожидании момента, когда её ребёнка выпишут из больницы, Алина. До сих пор она изо дня в день ждет, когда сможет взять на руки своего сына. Это страшно. Поверь. Страшно смотреть в её наполненные надеждой глаза на протяжении вот уже почти трёх лет и понимать, что это я. Это я виноват во всём, чёрт возьми! — Олег нервно провел по волосам и прошелся от окна до холодильника, будто этим пытался унять вспыхнувший внутри гнев.

Не находя в себе сил подняться, я так и сидела, не шевелясь и почти не дыша. Не знала, как ему помочь. Горло вдруг сжалось, когда он с яростью швырнул бокал с остатками вина в раковину и выругался. Звон стекла показался таким громким, что буквально оглушил. Глаза защипало от слез, и я приложила ладошку ко рту, заглушая всхлип.

Смахнув со столешницы стакан, Олег снова выругался, глянул на меня. Сейчас он походил на зверя — раненого и одинокого, но всё такого же сильного, пусть даже и загнанного. Столько лет он мучился чувством вины… Столько лет пытался исправить.

Резко развернувшись, он снова подошел к столу, оперся ладонями и склонился ко мне.

— Ты была единственной, кто мог её спасти, — впившись взглядом, сипло выговорил он. — Единственная, Алина! И я был готов на всё.

— Даже обманом забрать у меня ребенка? — едва шевеля губами.

— Даже на это, — болезненно усмехнулся, не переставая пригвождать взглядом. — Ты же знаешь, что я врал тебе. Знаешь, Алина. Врал, что помогаю тебе лишь по доброте душевной. Посмотри на меня! Какая во мне может быть доброта! Я все делал лишь для того, чтобы ты поверила мне. А ты не верила. Не верила и правильно делала.

Слезы все же покатились, но я не подумала их вытереть. Не могла отвести от Олега взгляда. То, что он говорил… Я ведь и правда все это знала. На подсознательном уровне понимала, что он за человек. Но не могла от него уйти. И сейчас… Господи, даже сейчас… тем более сейчас, не могу!..

— Правдой было только одно, — выговорил он, сменив этим повисшее молчание — такое абсолютное после его слов, что от тишины действительно стало страшно. Коснулся моей щеки кончиками пальцев, погладил нежно.

Я невольно на мгновение прикрыла глаза, окунаясь в эту нежность.

— Я тебя люблю, — прозвучало так мягко, будто меня укутали бархатом. — Веришь мне?

— Веришь, Алина? — голос его стал сиплым, а сама я все не могла вымолвить ни единого слова.

Если сейчас скажу, что да — это будет обманом. Нет — тоже. Я не понимала себя. Больше всего на свете хотела быть с ним, и эта сила меня выворачивала наизнанку.

— А ты сам себе веришь, Олег? — вопросом на вопрос, глядя ему в глаза.

Олег несколько секунд смотрел на меня, а после отошел от стола, запустил пальцы в густые волосы, шумно выдохнул. Я тоже поднялась. Вытерла мокрые щёки. Приблизилась к нему, коснулась спины. Он обернулся и выговорил:

— Я вообще мало во что верю в этой жизни, Алина, — приобнял меня, притягивая к себе.

Я сделала маленький шажок ему навстречу. Задрала голову, так и продолжая смотреть ему в глаза, как будто это могло помочь лучше понять его, найти ответы между сказанными вслух словами, в коротких паузах между ними, в нём самом. В мужчине, одновременно сидящем вместе со мной в зрительном зале и находящемся по ту сторону экрана, рядом с героиней, так сильно, пугающе похожей на меня.

— Я думал, что смогу вернуть Аню. Но это лишь иллюзии. Даже если она придет в себя, между нами ничего не будет, как раньше. Всё иллюзия, Алина. Всё, чёрт подери! Вся моя жизнь в последнее время — одна чёртова иллюзия!

— Иллюзии? — горько усмехнулась. — Нет, Олег, твоя жизнь не иллюзии. И твоя жена — тоже. Иллюзией могу быть я и то, что ты называешь любовью ко мне, но никак не твоя жена.

— Это не так.

— Возможно, я ошибаюсь…

— Ты ошибаешься, — в голосе его было столько уверенности, что я едва не поверила. Едва не преодолела последние разделяющие нас сантиметры, чтобы полностью окунуться в него. Но я не сделала этого. Мне нужно было время, чтобы осознать всё, что открылось сегодня, разложить по полочкам правду, к которой оказалась не готова. Как долго я желала узнать все тайны Олега Громова, а теперь, когда он был открыт передо мной, все опасалась подвоха.