Сверхъестественное. Как актеры и фанаты помогли друг другу уничтожить внутренних монстров - Линн Зубернис

С тех пор как я взялась за реабилитацию, я научилась быть честной и уязвимой. Я поняла, что меня можно любить именно такой, какая я есть, и что я заслуживаю этой любви. Я поняла, что истинная дружба вовсе не обязательно подразумевает личную встречу. Я поняла, что лучше чувствовать, чем быть бесчувственной, даже если это болезненно и трудно. Придя к этим выводам, я поняла, что я сильнее, чем мне казалось, и я не одинока. Бесчисленное множество людей посылали мне сообщения солидарности, связывая свой собственный опыт, или опыт друга, или члена семьи именно с тем, что я переживала в тот момент времени. Собрался настоящий легион воинов, и, взявшись за руки, все мы стали чем-то большим, чем по одиночке, в разгар нашей коллективной битвы.

Так вот: я остаюсь трезвой ради Сэма. Остаюсь трезвой ради Сэма, который думает, что он ни черта не стоит. Остаюсь трезвой ради Сэма, который думает, что он монстр, урод. Остаюсь трезвой ради Сэма, который считает, что не заслуживает ни любви, ни даже капли доброты. Остаюсь трезвой ради Сэма, который считает, что он не достоин спасения. Остаюсь трезвой ради Сэма, который считает себя нечистым, отвратительным, мерзким и неприкасаемым. Остаюсь трезвой ради Сэма, который спас мне жизнь, потому что я точно знала, каково это.

Я закончу несколькими словами Сэма, за которые я цеплялась на протяжении всего этого путешествия и которые буду помнить всегда: «Эта черная пропасть – она у тебя внутри, я знаю. Поверь, я знаю. Но ты можешь остаться человеком».

У меня была долгая автограф-сессия. Это было ближе к окончанию конвенции по «Сверхъестественному» в Торонто: 13 октября 2013 года в воскресенье вечером. Очередь ко мне была особенно длинной, потому что тогда я еще подписывал диски Louden Swain, которые продавались с обещанием автографа. Все остальные актеры уже ушли, уставшие после долгих выходных на конвенции. Я сказал своему другу, актеру Ричарду Спейту-младшему, чтобы он дал мне знать, когда они пойдут ужинать, чтобы встретиться с ними уже там.

Но до ресторана я так и не добрался.

«Когда у тебя годовщина свадьбы?»

Этот вопрос мне задала приятная женщина, которая стояла в очереди. Она выглядела немного смущенной, как будто, возможно, переступила границы дозволенного. Но вовсе нет – на этот вопрос легко ответить, и я с удовольствием это сделаю. Мы с женой всегда шутим, что я лучше запоминаю даты. Мы только что отпраздновали восемнадцатую годовщину нашей свадьбы, и я этим горжусь.

Я поднял глаза и хотел было заговорить с женщиной, но, раскрыв рот, понял, что не могу подобрать слова. Они словно застыли у меня на кончике языка. Я заикнулся, и, возможно, выражение моего лица говорило: «Да что со мной не так?» И вроде как рассмеялся. Я помню, как подумал: «Ну, это очень неловко». Ну и выбрал времечко, да? Теперь я выгляжу, как глупый муж, не знающий даты своей годовщины.

Я посмотрел на длинную очередь, которая все еще терпеливо ждала меня. В моей памяти она казалась еще больше, чем, вероятно, была, словно в фильме ужасов, когда длинный коридор тянется в бесконечность. Я дал понять женщине, что поговорю с ней после того, как закончу с очередью. Она отступила в сторону и стала ждать.

Оставшуюся часть вечера я раздавал автографы, опустив голову. Джен Гэннон, которая в тот вечер была волонтером в Creation Entertainment, позже скажет, что ей это показалось странным, потому что я словно «устал от всего». Но это же не похоже на меня. Любой, кто встречал меня на конвенции, знает, что я найду время для общения с поклонниками.

Я планировал заканчивать В этот момент я понятия не имел, что происходит. Мне показалось, что у меня паническая атака. Я беспокойный человек по своей природе, и я был вымотан из-за насыщенных выходных и бодрствования допоздна. И это сильно повлияло на то, что мои силы постепенно истощались.

Джен и ее коллега-волонтер Мэнди Крич проводили меня обратно в мою комнату. Я уже работал с Джен и Мэнди, но такое со мной было впервые. Я не знал, как сказать им, что мне нужна помощь. Мне не хотелось их пугать, и я буквально не мог найти нужных слов.

Оказавшись в своей комнате, я сел на кровать. Мне вдруг очень захотелось спать, и я лег.

Зазвонил телефон. Это был Ричард Спейт.

«Мы в стейк-хаусе. Я, Миша, Дженсен и Джаред… Тебе лучше взять такси». Я пробормотал, что плохо себя чувствую. Он сказал, что я, наверное, просто проголодался. Но я снова что-то пробормотал и просто сказал: «Нет, нет». Опять же, это нетипичный ответ с моей стороны – я не люблю отказываться от приглашения на вечеринку! И Рич знал это. Мы вместе ездили на конвенции почти четыре года. Мы вместе путешествовали по всему миру. Действительно, никто не знал меня в этой ситуации лучше, чем он.

«Я еду к тебе!»

В дверь постучали. Это была Мэнди. Люди начали строить предположения. Мэнди сказала, что посидит со мной. Я кивнул и был рад, что она здесь. Она прибирала комнату, пока я отдыхал. Уже одно то, что она была здесь, принесло мне чувство облегчения.

Вскоре приехал и Ричард. В типичной для себя манере он взял управление кораблем в свои руки: «Давай принесем тебе поесть. Давай включим игру. Что происходит, как ты себя чувствуешь вообще?»

Я немного поел, но все еще с трудом подбирал слова. Я помню, как он спросил меня, кто был квотербеком «Вашингтона». Я заядлый футбольный болельщик, и это был очень простой вопрос: Роберт Гриффин III! Но все, что я мог сказать, было: «Э-э-э… ох… хм… а… Р-р-р… ох…»

Ричард позвонил Мише, который все еще был в ресторане. Он сказал группе, что беспокоится обо мне, когда уходил. Миша попросил разрешения поговорить со мной; у него был родственник, который недавно перенес инсульт. Я не помню, что именно сказал, но Мише этого было достаточно, чтобы сказать Ричу везти меня в больницу.

Я никогда не любил больницы. Больница не сулит ничего хорошего. Больница означает, что это серьезно. Эта серьезность повергает меня в состояние, когда я не совсем уверен, что такое реальность. Я должен также упомянуть, что в этот момент, кроме постоянной головной боли, не было никаких явных симптомов. Физически со мной, казалось, все было в порядке. Для внешнего мира я выглядел прекрасно. Я даже чувствовал себя нормально. Я подумал: «Неужели нам действительно нужно ехать в больницу?»

Рич сделал вид, что это не имеет большого значения: «Давай просто пойдем и посмотрим, что к чему». Если бы я мог говорить, я бы поспорил с ним, но я этого не сделал, так что после некоторого сопротивления согласился. Мы отправились в больницу: Рич, Джен, Джен Грегори (еще одна волонтер), Мэнди и я. Мы были словно команда из шоу «Удивительная гонка»[16], которая находилась в чужой стране, где никто толком не знал, куда идти. Мы не могли найти больницу, хотя нам сказали, что она расположена неподалеку. Мы заблудились, и нам пришлось вызвать такси.