Брат по мечу" () - Дэвид Вебер

виновной в нарушении Правил. Будешь ли ты защищаться, или я должен убить тебя на месте?

Тримэйла не ответила на официальное обвинение и выбор. Во всяком случае, не на словах. Традиция, согласно которой первый удар в любой тайной дуэли принадлежал более слабому из противников, если только он не решил не принимать ее, была более древней, чем сами Правила. В последние несколько мгновений Тримэйла осознала, насколько безнадежным на самом деле было ее положение, но какими бы ни были другие ее грехи, трусость не входила в их число. Волшебницей она жила; волшебницей она умрет, и ее палочка взметнулась вверх, изрыгая мертвенно-зеленые молнии.

Они рассекли воздух в направлении Венсита, как живые змеи, и он поднял руку. Это был простой жест, но Тримэйла вскрикнула, когда ее молнии разбились о его поднятую ладонь, а ответный удар разнес ее палочку на сотню дымящихся осколков.

Она стояла там, сжимая запястье другой рукой, согнувшись от внезапной боли в том месте, где взорвавшаяся палочка ужалила ее руку. Она прижала ее к груди, затем выпрямила спину и спокойно посмотрела на Венсита.

- Да будет так. - Его голос был тихим, почти нежным, но в нем не было милосердия, и он указал на нее пальцем. - Как ты выбрала, так и ответишь.

Последнее, что Тримэйла из Контовара когда-либо видела, была внезапная вспышка дикого огня из этого пальца.

XVII

Гарсалт откинулся назад, отшатываясь от образов в своем грамерхейне. Даже его мастерство в заклинаниях прорицания не позволило ему услышать, что произошло между Тримэйлой и Венситом после того, как щиты Венсита окутали их обоих. Но видеть он мог просто отлично, и ужас вскипел внутри него, как зимний зыбучий песок, когда тело волшебницы осело на каменный пол, как не более чем еще один слой каменной пыли.

Они оба погибли - Тримэйла, Ретак. И в глубине души Гарсалт всегда знал, что они оба были более могущественны, чем он. Особенно Тримэйла, которая была признанной мастерицей боевого колдовства. Более дюжины претендентов на ее место в Совете Карнэйдосы, большинство из которых имели обширный послужной список собственных побед, встречались с ней в тайных поединках. Никто из них не выжил, но Венсит уничтожил ее легко, почти небрежно.

Гарсалт захныкал. Каменная стена, которую Венсит возвел поперек туннеля, охраняемого оруженосцами Тримэйлы, перекрыла этот путь к отступлению. Был только один другой выход... и Венсит и Базел уже двигались к нему.

Руки лысеющего волшебника скребли друг о друга перед ним, навязчиво мыли друг друга, в то время как он содрогался от ужаса. Если Венсит смог уничтожить Тримэйлу так легко, то...

Его руки сжались так, что побелели костяшки пальцев, а челюсть напряглась. Во всем виноват Чердан! Он был тем, кто, должно быть, каким-то образом выдал местоположение своего храма. Это было единственное объяснение! И он также был тем, кто пообещал, что его драгоценный демон спасет их всех!

Волшебник повернулся спиной к светящемуся кристаллу.

* * *

Голова Чердана дернулась вверх, когда дверь жертвенной камеры распахнулась.

Его глаза вспыхнули алым огнем, а губы растянулись, обнажая острые зубы, когда его лицо исказилось в гримасе ярости от совершенно беспрецедентного вторжения. В тот момент, пропитанная кровью на его руках и наполненная яростью, оставшаяся человеческая часть его существа была едва заметна.

- Как ты смеешь?..! - начал он с шипящей, свистящей яростью, но Гарсалт нашел в себе мужество подавить панику.

- Они приближаются! - он зарычал в ответ. - Тримэйла мертва, и Базел, и Венсит, - Крэйхана, будь прокляты твои глаза! - будут здесь всего через десять минут!

Чердан замер, и червь страха, который становился все больше и больше внутри него, даже когда он отрицал его существование перед самим собой, внезапно превратился в сокрушительного питона.

Он уставился на помятого волшебника, пытаясь заставить свой мозг работать, но это было трудно. Все его существо было сосредоточено на церемонии связывания - на агонии жертвы и на том, как она утоляла его собственный внутренний голод, даже когда он предлагал ее слуге. О ритуале и умилостивлении. Страх, который он так решительно подавлял, ощущение чего-то неправильного, только усилили это сосредоточение. Теперь, впервые за все годы его службы Шарне, ритуал жертвоприношения был прерван. И даже не другим поклонником Скорпиона, а волшебником. Потрясение от этого богохульства было настолько велико, что почти вытеснило его страх.

Почти.

- Уберите его отсюда! - проскрежетал он, и один из его помощников вытолкал незваного гостя из комнаты. Он не особенно церемонился, вышвырнув Гарсалта обратно в дверь, а затем захлопнув ее за ним, и Чердан попытался восстановить свое внимание.

Он не мог. Его мысли, казалось, мчались во всех направлениях одновременно, сталкиваясь, отбрасывая друг друга дождем искр, скользя, как ноги по скользкому от воды льду, но одна из них пульсировала и билась сильнее всех остальных, даже несмотря на его опьянение муками жертвы.

Базел приближался... и он был почти на месте.

Он уставился на дверь, которая закрылась за Гарсалтом, еще на одну дрожащую секунду, затем повернулся обратно к алтарю.

* * *

Трейн почти исчез.

Его дыхание стало таким слабым, таким поверхностным, что только самый опытный целитель мог бы обнаружить это, а пульс, который бешено колотился, когда он корчился от их общей агонии, замедлился до предсмертного трепета. Он вложил слишком много себя в эту жертву. У него были последние резервы, его собственная душа опускалась все ближе и ближе к исчезновению, но он все еще держал связь.

Он больше не думал об этом. Действительно, он больше не был способен думать. И все же он не был способен отпустить ее. Какой-то последний запас решимости, почерпнутый не из тренировок или силы воли, а из того, кем и чем он был, и из обещания, которое он дал испуганной молодой женщине, удерживал его на месте. Щит, которым он окружил ее душу, истончался, становясь все более тонким и изодранным с каждым неглубоким, трепещущим вздохом, и за этим барьером зашевелился демон. Раздвоенный, скользкий язык ласкал слабеющую защиту мага. Он скользил по ней, смакуя лакомство, ожидающее с другой стороны, но не совсем способный проткнуть ее. Ещё нет. Но вскоре, понял демон. Скоро.

* * *

Чердан впился взглядом в дрожащие, скулящие обломки на своем алтаре, и в его сверкающих глазах закипела подпитываемая ужасом ярость. Гнев не был надлежащей частью ритуала. Гнев разрушил сосредоточенность, разбавил дистиллированную