Корабль Рима - Джон Стэк

* * *

У своей комнаты Адрия повернулась к брату. Септимий все еще выглядел слегка раздраженным, но девушка сделала вид, что ничего не замечает, и поцеловала брата в щеку. Ласка вызвала на его лице ответную улыбку.

— Спокойной ночи, Септимий.

— Адрия? — Септимий сжал плечо сестры, не позволяя уйти. — Ты больше не оплакиваешь Валерия?

Девушка вздохнула, чувствуя, что кроется за вопросом брата.

— Не проходит и дня, чтобы я не вспоминала о нем, Септимий, но я научилась жить без него, со свободным сердцем.

Септимий кивнул, рассеянно уставившись в пространство. Он вспоминал битву при Агригенте, когда они с Валерием стояли плечом к плечу в центре боевого порядка манипулы, а на них надвигалась тяжелая пехота карфагенян.

— Ты снова выйдешь замуж? — тихо спросил Септимий.

— У меня не остается выбора, брат. Разумеется, я выйду замуж. Остается лишь надеяться, что мой избранник будет достоин памяти Валерия.

Септимий снова кивнул, на этот раз глядя прямо в глаза Адрии.

— А я надеюсь, что тебе больше не придется пережить боль потери. — Септимий ласково сжал плечо сестры. — Спокойной ночи, Адрия, — с улыбкой сказал он.

Девушка улыбнулась ему в ответ, вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Стоя в темноте, Адрия прислушивалась к удаляющимся шагам Септимия, вспоминая его последние слова и понимая, что они относятся к ним обоим. И только теперь девушка осознала, что солгала брату. За минувшие недели было много дней, когда она не думала о Валерии. Ее мысли занимал другой мужчина, который завладел ее чувствами и сердцем.

* * *

— Они что, сквозь землю провалились?

Марк выругался, инстинктивно сжимая рукоять гладия, в то время как глаза его обшаривали почти непроницаемую стену из деревьев.

— Не знаю, центурион. Они погнались за оленем в той роще минут десять назад, — ответил опцион Корин, махнув рукой в сторону островка густой зелени на вершине холма.

— Вдвоем?

— Так точно, центурион. Легионеры Грациан и Нерва.

В памяти Марка тут же всплыли лица солдат.

— Я же строго-настрого приказал не удаляться от манипулы группами меньше контуберниума.

— Так точно, центурион.

Корин знал, что краткие ответы и полное согласие — самое безопасное при обращении со старшим офицером, особенно если у него репутация поборника строгой дисциплины, как у Марка.

Центурион снова выругался и двинулся к роще, слегка приподняв щит, чтобы защититься от атаки с фланга. Затем окинул взглядом линию деревьев, подавив желание позвать легионеров. От римского лагеря в Макелле их отделяло три мили. Его манипула углубилась на вражескую территорию, и, обнаружив себя, они подвергались смертельной опасности.

Марк автоматически согнул руку с мечом, разминая мышцы, — организм реагировал судорогами на недостаток соли. Больше недели назад паек урезали, и центурион вместе с остальными солдатами Девятого легиона страдал от нехватки соли. Напряженные мышцы расслабились, и мысли Марка переключились на почти непрекращающуюся боль в желудке.

Запасы продовольствия в легионе подошли к концу, и в условиях осады, в которой оказались лагерь и окружавший его город, армии пришлось заняться фуражировкой. Эта обычная во время похода практика несла с собой определенный риск. Карфагеняне прекрасно знали, как плохо обстоят дела у римлян с продовольствием, и нападения на отряды фуражиров были интенсивными и яростными. Легат Мегелл приказал посылать на поиски продовольствия отряды численностью не меньше манипулы, которые все дальше углублялись на вражескую территорию, пытаясь обеспечить бесперебойное снабжение лагеря.

Четвертая манипула Девятого легиона покинула город на рассвете и направилась в долину к северу от лагеря. Манипула Марка теперь была почти полностью укомплектована — после гибели центуриона седьмой манипулы Валерия его солдат распределили подругам подразделениям. Приход легионеров из седьмой манипулы, гордых людей, недовольных расформированием, привел к появлению такой заразы, как злость и изоляция, подрывающей боевой дух.

Марк оглянулся на подчиненных. Постороннему их лица могли показаться суровыми и злыми. При встрече с врагом такое выражение лиц говорило о непреклонности воинов. Теперь за ним скрывались упадок духа и недовольство голодных людей. После трех часов поисков в фургоне были только дичь и птица, которой не накормить и саму манипулу. Карфагеняне увели из окрестностей города весь скот и вывезли запасы зерна, оставив после себя остров с голодными людьми посреди разоренных крестьянских хозяйств. Центурион чувствовал отчаяние легионеров, и именно оно стало причиной нарушения дисциплины и безрассудства Грациана и Нервы.

Марк снова повернулся к роще и со злостью сплюнул. Когда два легионера вернутся, их ждет суровое наказание за нарушение приказа. Оставалось надеяться, что они вернутся с пустыми руками. Если солдаты принесут оленя, остальные обрадуются, но радость быстро сменится возмущением, когда Марк прикажет высечь нарушителей дисциплины. Это жестоко, но абсолютно необходимо, чтобы держать подчиненных в узде. В таком отчаянном положении любое неповиновение может привести к анархии.

Марк напрягся, заметив движение в роще. Наконец-то, подумал он и придал лицу суровое выражение. Затем что-то мелькнуло в другом месте, в пятидесяти ярдах от первого. Центурион среагировал автоматически, не успев осмыслить увиденное.

— Поднять щиты! — крикнул Марк еще до того, как из подлеска вылетели первые стрелы.

Легионеры среагировали с быстротой молнии — вялость словно рукой сняло, и их действия теперь определяла выучка.

Марк почувствовал, как стрелы ударяют в щит. Траектория полета была плоской, и наконечники глубоко вонзались в толстую кожу. Одна стрела пролетела рядом со щитом и ударила Марка в плечо, заставив покачнуться. За его спиной стрелы обрушились на стену из щитов, которая нейтрализовала смертельную опасность неожиданной атаки.

— Сомкнуть ряды вокруг центуриона! — скомандовал опцион.

Манипула единой массой двинулась вперед, окружив Марка и загородив его щитами.

Застонав, Марк ухватился за древко вонзившейся в плечо стрелы. Он ничего не чувствовал, но понимал, что шок скоро пройдет, и хотел сломать стрелу до появления боли. Древко обломилось в тот момент, когда на легионеров опять посыпался ливень стрел. После первой атаки карфагеняне скорректировали прицел, и Марк услышал крики раненых.

— Черепаха!

Фланги тут же сомкнулись, и легионеры выстроились в две линии — вторая держала щиты высоко, наклонив их вперед, в результате чего образовалась сплошная стена, наподобие панциря черепахи. Ливень из стрел тут же прекратился, и в роще снова все стихло.

— Спокойно, ждите моей команды! — крикнул Марк легионерам.

Позади стены из щитов они обнажили мечи, устремив взгляды прямо перед собой.