Усы генералиссимуса - Игорь Саксин

голове.

– Стоп!– я уклонился от её руки.– Ты что, стрижёшь меня под ноль?

– Какой ты догадливый,– она прошла мне за спину, снова принимаясь за дело,– это самый лучший способ прикрепить парик так, чтобы он сидел как родной.

– Должен признаться, меня вполне устраивала моя старая причёска и именно поэтому…

– Товарищ Подземников,– её голос звучал торжественно и строго,– Вы находитесь при исполнении служебных обязанностей, прошу, возьмите себя в руки! Родина в опасности! Отступать некуда, позади…

Она не договорила фразу до конца, поняв, что Москва не может быть позади, так как мы находимся именно в ней, и звонко рассмеялась.

Было в её смехе нечто такое, что заставило рассмеяться и меня.

– Товарищ Подземникова,– я поддержал игру,– хочу возразить Вам и напомнить, что на правах старшего в нашем супружеском и профессиональном тандеме имею право хоть изредка ныть и жаловаться на превратности Судьбы!

– Принято,– ответила она, продолжая методично выстригать мой затылок.

Через десять минут я был абсолютно лыс, в чём смог убедиться, проведя ладонью по голове:

– Что дальше?

Она протянула веник:

– Будь добр, подмети волосы.

В течение следующих сорока минут Рина массировала моё лицо, нанося на него крема из многочисленных баночек.

Работала она быстро, напевая под нос неизвестную мне мелодию и, наконец, достала из картонной коробки ворох рыжих волос:

– Клей, на котором вся эта красота будет держаться, очень надёжный, но постарайся лишний раз не испытывать его на прочность.

Несколькими уверенными движениями она закрепила парик на моей голове.

Борода и усы остались лежать на столе.

– У тебя есть несколько минут, но волос пока не касайся.

Кофе обжигал язык, но я не обращал на это внимания, наслаждаясь вкусом напитка.

Рина почти вплотную подошла ко мне и поправила причёску.

Непроизвольно кинув взгляд на её грудь, я увидел маленькую коричневую родинку, и мне вдруг захотелось прижать к себе эту, по сути, незнакомую женщину.

– Скажи, у тебя кто-то есть?– неожиданно для самого себя спросил я, тут же сожалея о вырвавшихся словах.

Конечно, мой вопрос выглядел глупым и неуместным: сейчас скажет, что это не моё дело, и будет абсолютно права.

– Прости,– поднявшись, я отвернулся к окну,– сам не знаю, что на меня нашло.

Она коснулась моего плеча, заставив обернуться, и заглянула мне в глаза:

– Если ты имеешь в виду такого мужчину, чтобы постоянно встречаться, то нет.

Отчего-то мне стало легко и хорошо.

– Почему ты спросил об этом?

– Да так, просто интересно,– взгляд её зелёных глаз смущал меня.

– Просто интересно?– переспросила она.– А я уже подумала, это что-то другое.

– Послушай,– сказал я,– ты мне очень нравишься, но, наверное, я не ко времени завёл этот разговор.

– Ну, да,– кивнула она, делая шаг назад,– зато ночью у тебя было предостаточно времени, которым ты даже не попытался воспользоваться.

– Я не хотел, чтобы это выглядело, как…

– Извини, не хочу, чтобы ты оправдывался за то, что я, не подумав, сказала глупость,– приложила она палец к моим губам.

Усадив меня на табурет, она начала приделывать бороду и усы.

– Вот и готово,– Рина сосредоточенно рассматривала моё лицо, а потом водрузила мне на нос большие роговые очки,– теперь можешь полюбоваться собой!

Большое зеркало находилось в ванной, и я двинулся туда.

В нём отражался незнакомец: рыжий и бородатый, он настороженно, словно оценивая, смотрел на меня.

Я вспомнил Власика, который сказал, что за столько лет так и не смог привыкнуть к своей новой внешности.

«Каково это жить, помня себя совершенно иным,– подумал я,– и может ли это как-то повлиять на характер человека и его Судьбу?»

Выйдя из ванной, я увидел, что Рина занята собой.

Не став мешать, я сделал себе кофе и стал наблюдать за ней.

На моих глазах она превращалась в пожилую женщину с острым носом и дряблыми морщинистыми щеками.

В наступившей тишине было отчётливо слышно шуршание кисточек для макияжа.

– Скажи,– неожиданно спросила она,– ты когда-нибудь пользовался своими специальными способностями, чтобы уложить понравившуюся женщину в постель?

– Что?– я чуть не поперхнулся.

– Ты прекрасно понимаешь, о чём я спрашиваю,– она внимательно смотрела на меня, постукивая кисточкой по ладони.

– Нет, не припоминаю такого случая. К чему тебе эта информация?

– Просто с трудом представляю, что должен чувствовать человек, исполняющий чужую волю.

– В этом случае люди ничего не чувствуют,– я хотел поскорее закончить разговор,– просто повинуются. Они похожи на роботов, получивших команду от оператора, в их действиях нет ни радости, ни разочарования, вообще ничего. Сделать и забыть.

– А они забывают?

– Кто как. Всё зависит от того, кто отдал команду. Но проблема состоит в том, что всегда найдутся те, кто расскажет такому человеку о совершённых им поступках. Он, конечно, не вспомнит, но будет знать. И жить с этим дальше.

– Хочешь сказать, мы являемся машинами, с мозгом и памятью которых можно играть по своему усмотрению?

– Не знаю,– я действительно не знал,– думаю, никто не знает.

– А тебе обязательно нужно поймать взгляд, чтобы подчинить себе волю человека?– похоже, Рина всерьёз зацепилась за интересующую её тему.

– Я могу проделывать это не только с людьми. Кстати, я знал человека, который мог заставить утихнуть ветер или погасить огонь. Это говорит только об одном: все мы единое целое, подчиняющееся определённым закономерностям.

– Ты говоришь о своём учителе? В конторе работает много таинственных личностей, но его никто никогда не видел.

– Он запрещал мне называть себя учителем,– тихо ответил я, вспомнив ночную встречу,– потому что всю жизнь учился сам. Для того чтобы отдать приказ, ему не требовались чужие глаза. Он умел управлять людьми дистанционно. Высший пилотаж!

– А ты так умеешь?

– Не знаю. Никогда не пробовал. Он говорил, что подобные способности могут полностью раскрыться только при определённых обстоятельствах и всегда желал мне никогда не сталкиваться с ними.

Открыв большую коробку, Рина начала выкладывать из неё одежду:

– Тогда если можно последний вопрос.

– Слушаю.

– Выходит, в любой момент ты можешь заставить меня сделать всё, что захочешь?

– Выходит, что так.

– Тяжело, наверное, тебе с этим жить,– вздохнула она,– я бы так не хотела: постоянный ежеминутный самоконтроль, с ума сойти можно.

Видимо, на моём лице отразились какие-то эмоции, потому что она вдруг погладила мою руку:

– Гоша, ты не подумай плохого, я не хотела тебя обидеть.

– Зачёт, я и не обиделся.

– Вот и хорошо, тогда сейчас быстро проглажу одежду, переоденемся и в путь.

На всё ушло не более двадцати минут.

Рина оказалась одета в цветастый сарафан и кроссовки на толстой подошве, длинные