Девушка с синей луны - Инна Бачинская

– А где Добродеев? – спросил Венката.

– Леша занят. Мы можем поговорить?

– Садитесь. Я вас слушаю. Вы уже нашли убийцу?

– В процессе.

Они смотрели друг на друга. Венката пришел в себя и снова выглядел мудрым гуру. Монах сказал:

– Не буду ходить вокруг да около, господин Венката. Хочу задать вам один лишь вопрос…

– Я вас слушаю.

Монах помедлил, нагнетая интригу, и произнес, чеканя слова:

– Вы убили Ию?

Если он рассчитывал застать Венкату врасплох, то просчитался. Тот и бровью не повел.

– Что за странные идеи, господин Монахов? Нет, разумеется. Вы увидели это как экстрасенс? А мотив?

– Она угрожала опубликовать ваши фотографии… – Монах разочарованно кашлянул, – и некоторые факты из вашей биографии. Поэтому вы ее убили и забрали компьютер.

Венката задумался. Монах чувствовал, что-то пошло не так. Этот тип совершенно не испугался. Венката тем временем забегал пальцами по клавиатуре.

– Вот, пожалуйста! Привет от конкурентов. – Он развернул компьютер к Монаху. Тот присмотрелся. На экране были размещены с десяток цветных фотографий: Венката за столом ресторана, Венката, целующийся с женщиной в автомобиле; на скамейке в парке; на пляже в компании молоденькой девушки. И так далее.

– Тут также подноготная история моего «грязного бизнеса». Конкуренция, знаете ли. Ия не собиралась меня «топить», выражаясь вашим языком, господин Монахов. Ее откровения ничего не добавили бы к… этому. Кроме того, у меня алиби на время ее убийства. Кстати, следователь в курсе, возможно, это зафиксировано в деле. Я провел вечер в мастерской Дениса, брата Ии – в моей «Бешке» забарахлил двигатель; Денис работал, я же прилег у него в подсобке подремать. А потом я пригласил его в «Белую сову» поужинать. Ия ушла из центра, но я всегда знал, что она вернется. Это был пацанский жест, не более. Детское бунтарство. Да, мы были любовниками, я любил ее, это была глупая размолвка. Она бы вернулась, мы оба это знали. И тот парень-актер, с которым она встречалась, о котором написала в дневнике… это было несерьезно, она хотела позлить меня. Тем более, как я вам уже говорил, он ее разочаровал… она сама призналась, мальчишка! Так что не было никакого шантажа и никакой мести за измену. Я вообще не признаю ни мести, ни ревности. Я выше этого.

Как ни присматривался Монах к Венкате, он не почувствовал ни фальши, ни неискренности в его словах и тоне. Гуру то ли мастерски владел собой, то ли говорил правду. Пауза затягивалась.

– Почему вы храните у себя портрет их матери? – спросил вдруг Монах.

Венката перевел взгляд на висящий на стене черно-белый портрет Полины Рудник в вечернем платье, с диадемой в темных волосах. Монах ожидал, что он скажет, не ваше дело, но Венката сказал:

– После смерти дочери я стал ее духовным наставником. Она была незаурядной женщиной, ей было много дано. Пару тысяч лет назад она была храмовой жрицей или гетерой. Я восхищался ею. Смерть Ии и Дениса ее подкосила, и она стала находить утешение в моем скромном обществе.

«Утешении какого рода», – хотел спросить Монах, но не решился. Похоже, он пролетел со своими инсинуациями. Трепетный Добродеев сгорел бы со стыда.

– Диана осталась одна, – вел дальше Венката, – и я сделал ей предложение.

– А что она? – спросил озадаченный Монах.

– Она отказала. Сказала, что не любит меня. Но мы по-прежнему друзья. Мне хотелось защитить ее, она… как бы это поточнее… не от мира сего. Вы же ее видели. Видения, сны, фобии, голоса… Например, она боится толпы, зеркал, кукол, незнакомых людей. После смерти Ии и Дениса у нее появилась боязнь смерти.

– Откуда вам это известно?

– От Полины Карловны. У нее не было секретов от меня. Да и сама Диана не скрывает, я с ней даже проводил беседы.

– Вы с ней видитесь?

– Конечно! Мы друзья. Она знает, как я относился к ее сестре… я ей не чужой. Я дружил с ее братом. Она знает, что всегда может обратиться ко мне за помощью.

– Она упоминала о вас, – сказал Монах. – Говорила, что подарила вам шарф, который сама расписала, в птичках…

– Шарф? Не помню. – Венката уставился на шарф на шее Монаха. – Она как-то подарила мне на день рождения портмоне… это да, было, но шарф… Что-то вы путаете, господин Монахов. – Он помолчал, потом спросил: – Что-нибудь еще?

– Пока все, господин Венката, – сказал Монах, чувствуя себя вполне глупо. Все пошло наперекосяк: Венката вел себя как человек, которому нечего скрывать. Напротив, он с готовностью вывернулся наизнанку, заявив ухмыляясь: «Смотри, экстрасенс! Не чета тебе пытались меня сковырнуть, а я видал вас всех в гробу». Монах чувствовал себя глупым хулиганистым малым, сдуру напавшим на самбиста и огребшим по первое число. Пытаясь поддержать реноме и оставить за собой последнее слово, он сказал: – Здесь мой телефон, господин Венката, если вспомните что-нибудь, звоните. Спасибо, что уделили мне время.

Хрестоматийная фраза всех сыщиков. Классика. Чтобы замаскировать поражение.

Он положил бизнес-карточку на стол Венкаты. Тот кивнул. Монах поднялся и, опираясь на костыли, поковылял к двери, пытаясь выразить спиной достоинство. Венката остался сидеть, не встал проводить, что значило, что в достоинстве он Монаху отказывает. Пылающий лицом Монах чувствовал его взгляд между лопаток – маленькое красное пятнышко, как в кино, еще секунда – и бах! Выстрел. Наповал. А также видел его ухмыляющуюся физиономию… скотина! Хотя далеко не факт, что Венката ухмылялся – он был выше этого, что и дал понять Монаху. Похоже, великий гуру переиграл великого волхва, такой твердый орешек Монаху еще не попадался. Откровенность Венкаты обезоружила его. Ему вдруг пришло в голову: сделал предложение Диане, а как же жена и четверо детей? Врет? Или дети, томящиеся в индийских застенках, легенда? Леночка уверена, что вранье.

В приемной он увидел девушку, выскочившую из кабинета Венкаты. Она сидела за стойкой с табличкой «Информация»; над ней нависал давешний безликий мужчина, установив локти на стойку. Девушка плакала, мужчина бубнил, видимо, утешал. Он повернулся на шум, производимый Монахом. Физиономия его была неприветливой. Девушка на Монаха не смотрела, она еще ниже нагнулась над стойкой, видимо, чтобы скрыть слезы.

– Можно с вами поговорить? – вдруг спросил Монах. – Вы Дмитрий Боеску?

Мужчина раздумывал секунду-другую, потом кивнул. Пошел, не оглядываясь, к двери справа от стойки. Монах расценил это как приглашение и поскакал следом. Они вошли в небольшое помещение с мониторами. На одном были видны пустая приемная и девушка за стойкой, на другом группа людей, сидящая на циновках с закрытыми глазами; на третьем длинный коридор.

– Откуда вы знаете, как меня зовут? – Он не предложил Монаху сесть, словно подчеркивал краткость их беседы.

– От Леночки Суходрев.

Он кивнул. Подумал и спросил: