Корона Весны - Анна Бахтиярова

Конечно, девушка солгала Роксэль. Ведь теперь стало яснее ясного, кем являлся белокурый стихийник с опаленным лицом. Принц Снежан. Раненый. Умирающий на руках у брата. Пытающийся рассказать что-то перед смертью.

Существовало несколько версий, как провел последние минуты жизни младший Принц Зимы. По одной останки юноши нашли в сгоревшем знании и сумели опознать только благодаря фамильному перстню на пальце. По другой, раненного Снежана обнаружили в переулке стражники Зимнего Дворца, прибывшие в опальный город с Королем Бураном. Однако они не успели доставить Его Высочество домой живым — несчастный скончался, не придя в сознание. По третьей версии, Принца нашел старший брат и, если верить позаимствованным воспоминаниям, именно она и являлась настоящей. Вот только, силы небесные, что так отчаянно Снежан нашептывал Инэю, задыхаясь и боясь, что не успеет договорить?

Сколько же жутких тайн у клана Дората?! И чего так испугалась Роксэль?

Впрочем, Мари не хотела этого знать! Ни за что! Кому бы там не собирался помешать младший Принц у подножия или на вершине, ее это не должно волновать. И не будет!

— Ты спишь?

Шепот напомнил шелест ветерка в ночи. Легкий и вкрадчивый.

— Тисса! — Мари перевернулась, роняя на пол одеяло. — Зачем подкрадываться?!

— Я тихо хожу, — принялась оправдываться покрасневшая девочка, помогая вернуть сбежавшее имущество. — И не хотела будить, если ты заснула.

— Я не сплю.

— Вижу, — Тисса взобралась на кровать с ногами, скидывая зеленые туфельки с коричневыми бантами. — Не ворчи, пожалуйста, как Далила. Мне нужен совет, а кроме тебя я сейчас не могу ни с кем говорить, — девочка быстро заморгала, силясь прогнать навернувшиеся слезинки. Тоненькие пальчики затеребили шелковую ткань юбки, того гляди, порвется.

— Кто тебя напугал? — Мари едва хватало сил не завыть волком от собственных проблем, однако она заставила раздражение отступить и заговорила мягко, проникновенно. Малышка не виновата в неприятностях старшей подруги и тоже нуждается в участии.

— Веста, — девочка громко всхлипнула. — Она… она хочет сделать из меня шпиона.

— Кого?! — жар, которым пылали щеки, за доли секунды схлынул вниз. Тело стало ледяным, как статуи в Зимнем Дворце — промерзшие насквозь и не способные растаять.

— Говорит, что ведет войну против мерзкой Эллы, и ей нужен союзник на срединной территории. Я ненавижу Королеву! Но кто я такая, чтобы воевать против нее? А если меня поймают? Что будет с папой?! Он же в Дворцовой тюрьме! В ловушке! — малышка задышала часто-часто и приложила руки к груди. — Не выдавай меня. Я говорю с тобой, потому что Принцесса рассказала, что ты знаешь о войне. Что у тебя тоже есть тайное задание от твоего Короля. Ведь так?

— Так, — прошептала Мари через силу.

— Вот видишь. Тебе дают важные поручения, и ты не трясешься, как деревце в пургу. Я не такая, — Тисса потянула на себя одеяло, желая спрятаться. — С ума схожу от страха со вчерашнего вечера. Пожалуйста, расскажи, как ты с этим справляешься?

Ситэрра закусила губу до крови. Чтобы не закричать проклятия в адрес той, которую когда-то превозносила до небес. О, как же права была бабушка, называя племянницу манипуляторшей. Веста всё рассчитала. Не случайно, в разговоре с малышкой Саттер упомянула роль Мари, отведенную Инэем. Понимала, девочка захочется с кем-то поделиться страхами. И, разумеется, это будет тот, кто посвящен в тайну. А еще прекрасно знала, что однажды стихийница Зимы согласилась на жертву ради Весенней подружки.

— Мари? — осторожно напомнила о своем присутствии Тисса. Даже в сгущающихся сумерках на бледных щеках были видны дорожки от слёз.

— Иди сюда, — стихийница помогла малышке придвинуться ближе. — Поверь, тебе рано паниковать. Скорее всего, твоя помощь Её Высочеству не понадобится.

— Почему? — Тисса прижалась к боку Мари, и та почувствовала, как девочка дрожит.

— Потому что Веста перестраховывается, — Ситэрра соврала, не моргнув глазом. Не правду же рассказывать. О том, что благородная Веста Флорана использует преданного ребенка для шантажа. — Если я выполню своё задание, война закончится. Веста займет Весенний престол, а твой папа будет свободен.

— И мы вернемся домой? — добавила Тисса. Страх ослабил щупальца, и голос девочки привычно зазвенел полевым колокольчиком. — Хорошо бы…

Мари ничего не ответила. Не могла. И не хотела.

Но точно знала одно — с иллюзиями покончено. Ей и дальше придется оставаться игрушкой Королей. И никто, включая бабушку, не сможет этому помешать.

Утром на злую и не выспавшуюся Мари обрушились две новые неожиданности: букет ландышей в вазе с оранжевой запиской и зеленый запечатанный конверт, пахнущий дорогими духами. С мыслью "Не может быть!" стихийница сначала раскрыла Осеннее послание и задохнулась от восторга и раздражения одновременно.

Зу Ситэрра, желаю вам скорейшего выздоровления. Жаль, что церемония закончилась столь трагически. Ваше выступление было великолепно. Надеюсь, вам нравятся белые цветы.

Трент Вилкоэ.

Захотелось расплакаться. От обиды. Зачем, спрашивается, вежливый осу продолжает её терзать? Едва Мари удается выбросить парня из головы, как он снова врывается в её жизнь грозным ураганом. И ведь, наверняка, считает, что поступает благородно, отправляя цветы заболевшей знакомой.

Второй конверт девушка разрывала безжалостно, догадываясь, от кого письмо, и понимая, что не прочтет там ничего хорошего. Догадка подтвердилась сразу — в нижнем правом углу листка вместо подписи был нарисован розмарин — цветок-талисман Весты.

Обереги назначались стихийникам сразу после рождения. Но не всем, а только детям Весны и Лета: первым — цветы, вторым — деревья. Например, Тиссе достался полевой василек, а Ною — яблоня. Помнится, в детстве Мари жутко завидовала друзьям, считая несправедливой подобную избирательность. Обереги же Королевских особ и их значение стихийники знали наизусть. Короля Мартэна "охранял" гладиолус. По легенде цветку полагалось защищать воина от гибели и приносить победу, с чем, как все знали, он не справился. Для Весты родители выбрали вечно зеленый кустарник, который также называли "морской росой". Считалось, что его цветы избавляют от дурных снов и помогают сохранить молодость.

У северного выхода. В одиннадцать вечера, — гласило короткое послание Принцессы.

Что ж, вчерашнее предположение Мари оказалось верным. Её Высочество не собиралась отступать от плана. Просто он стал еще более тайным.

Покидая больничку, стихийница сожгла письмо Весты, чтобы не оставлять следов. Хотела отправить в огонь и оранжевую записку, но в последний миг рука, протянутая к блюдцу, где, корчась, догорала зеленая бумага, остановилась. Девушка минуту с тоской смотрела на лист, затем спрятала в карман. Ландыши решила оставить в больничке. Мари никогда не нравился их терпкий запах — вызывал головокружение. Лилия в горшке тоже пахла резко, но ее бросить стало совестливо. Ведь цветок подарили, чтобы жил и радовал долго…