Рабы «Майкрософта» - Дуглас Коупленд

Стоя у полок с СППЗУ, мы с Карлой и Тоддом любовались пирамидами из продуктов «Хостесс», милями компьютерных журналов, каскадами атрибутов занудианского стиля жизни, к которым относятся: всевозможные провода для дальней связи, чипы, порнография, бритвы, химикаты для гравировальных досок и все компоненты непостижимых машин Руба Гольдберга, стоящих прямо под черным пластиковым экстерьером последней вещицы «Стелс» за $1299,99. Единственное, чего у них нет, так это мочалок. Карла попыталась найти тампоны, но не смогла.

— Делаю умозаключение, — сказала она, наговаривая в воображаемый диктофон, — «Фрайз» продает мужские, но не продает женские предметы гигиены.

Вскоре, стоя у модельного поезда-пародии на «Каньон-Сити» Дикого Запада, я вдруг увидел одного парня, который выглядел совершенно так же, как и мой дорогой почивший брат Джед. И тогда я, ну, выпал в осадок.

Я стоял как вкопанный, Карла все повторяла:

— Дэн, ты в порядке?

Потом мимо прошел Тодд, посмотрел в том направлении, куда был устремлен мой оцепеневший взгляд, и выпалил:

— Эй, Дэн, этот парень ужасно похож на ту фотографию, что стоит на столе твоего отца.

Тогда Карла поняла и встала прямо передо мной, а Тодд пробормотал:

— У-у… о-о… — и направился к ряду с музыкальными дисками.

Карла сказала:

— Дэн, да ладно тебе. Пойдем.

Но я ответил:

— Это он, Карла. Со мной все в порядке. Только взгляни на него. Именно так он и выглядел.

Мы ходили за этим двойником Джеда по всем рядам, но почувствовали себя странно от преследования ничего не подозревающего человека, так что наконец остановились. Я забыл о своих СППЗУшках, мы вышли и сели на парковочной площадке у магазина.

Тут вышел Тодд и сказал:

— Мне очень жаль.

А я ответил:

— Это не имеет значения.

И знаете, как отреагировал Тодд? Он заявил:

— Я думаю, имеет большое значение. И мне не все равно. Может, ты мне обо всем расскажешь? Пожалуйста! Иногда мне кажется, что вы недооцениваете меня, мистер Андервуд. Так что просто дай мне шанс, хорошо?

И мы отправились за бутербродами с индейкой и «гладиками» — спортивной едой Тодда, и там я объяснил Тодду про Джеда. Я, должно быть, и вправду недооцениваю людей. Даже не знаю, почему я держу все это в заточении внутри себя. И по-моему, Тодд настоящий друг, что раскрутил меня на это.

Позднее я зашел потихоньку в кабинет отца, закрыл за собой дверь и долго глядел на старую фотографию Джеда в овальной рамочке, стоявшую посреди папиных безделушек. Он был таким, каким останется навсегда, немного пожелтевший, навеки двенадцатилетний и навеки умнее меня.

Наверное, в тот момент я чувствовал себя так же тупо, как часто чувствует Карла. За исключением тога, что Карла на самом деле умна по сравнению со своей семьей, а я на самом деле туп по сравнению с Джедом. Он писал такие милые вещицы, когда был здесь: рассказы о пилотах, работающих вместе с учеными, которые сражаются за то, чтобы Землю не украли. Богатое воображение.

С мертвыми невозможно состязаться. Было бы легче, если бы у меня был еще один брат или сестра, но я родился уже после изобретения Противозачаточной Таблетки.

Короче говоря, весь остаток дня я провел в полной прострации, словно принял одиннадцать пилюль от простуды, содержащих в себе препараты как для повышения тонуса, так и для его понижения, чтобы аннулировать побочные эффекты того и другого. Все внутри меня гудело, прямо как после длительного написания кодов.

Электронные послания Эйба становятся все более частыми и более личными. По-моему, он совсем пропадает там, в «Майкрософте». Он невзлюбил своих новых соседей и, похоже, скучает по нам.

Оба моих новых соседа состоят в профсоюзе и совсем не хотят тусоваться. Их НИКОГДА не бывает дома.

Наверное, нет ничего плохого в том, что у меня совсем нет жизни. У такого множества людей в наши дни нет жизней, что действительно стоит задуматься: может быть, сейчас создается какой-то новый режим существования, который станет столь огромным, что уже не будет рассматриваться как вопрос морали, а станет просто новой людской СУЩНОСТЬЮ.

Возможно, убежденность в том, что у тебя обязательно должна «быть жизнь», — это просто глупый способ купиться на никуда не годные повествования 1950-х годов о том, какой должна быть жизнь.

Откуда мы знаем, может быть, все эти люди без жизни на самом деле стоят на новом рубеже человеческой чувствительности и восприятия?

Мне нужно всего 2 часа людей в день. Это количество я могу вынести. 2 часа Времени Встречи.

Я ответил:

2 часа Времени Встречи — это достаточно хорошо, Эйб.

ТЫ же не менеджер продуктов, да и жизнь — не продукт… хотя насколько ЧИЩЕ И ПРОЩЕ была бы она в этом случае.

Тем не менее такой образ мышления напоминает мне о «Городской Легенде»: один японец, студент по обмену, считал, что сэкономит деньги благодаря тому, что не будет есть ничего, кроме макарон «Топ Рамен» каждый день в течение года, но в итоге умер из-за неправильного питания, так и не дожив до выпуска.

После заката мы с Карлой пошли в гараж, чтобы взглянуть на папин мир моделей поездов. Мама утверждает, что с тех пор, как отец начал работать с Майклом, он не появлялся там ни разу после возвращения из «эпизода» в Редмонде. По-моему, это хороший знак, что он перестал заморачиваться, вышел в мир и творит новые дела.

Тодд и Майкл с грохотом водрузили два монитора прямо в центре пейзажа поверх фермы. На мониторах, которые не вместились в «Обиталище», они расставили маленьких животных, сгруппировав их маленькими стадами. Экраны показывали несколько затушеванных по методу Гуро (с плавными цветовыми переходами) кирпичиков «Ооп!», вращающихся в трехмерном изображении. Кстати, «Ооп!» выглядит очень красиво. Свежо и современно, словно с экранов мониторов выдавливается будущее, как мясо из мясорубки. Тодд приклеил к одному из мониторов записку со словами: «ГОСПОДИ, ПОЖАЛУЙСТА, ПУСТЬ ВРЕМЯ ВОСПРОИЗВЕДЕНИЯ СТАНЕТ ДЕШЕВЛЕ И КОРОЧЕ».

Карла захватила с собой перьевую метелку для смахивания пыли и почистила ею горы, деревню и маленький белый дом, построенный папой, где должен жить Джед. Я включил поезда, и мы наблюдали за их круговыми путешествиями по городам, холмам, мимо вращающихся строительных блоков; затем мы остановили поезда, выключили свет и ушли. Похоже, отец не возражает, чтобы мы — «дети» — похитили его мир.

Мы называем две системы, которые в гараже, «Каберне» и «Шардоннэ».

Три других системных блока (две «Квадры» и один «Пентиум») именуются «Людоед», «Гоблин» и «Кестрель». Два файловых сервера мы зовем «Тути» и «Блэр».

Имена двух наших принтеров — «Зигфрид» и «Рой», так как они пластичные и сияющие.