Ассенизаторы. Возмездие - Константин Хохряков

Сдается мне, накроется скоро эта частная охранная лавочка медным тазом. Хватит им уже, как и «Пантере», оборонять «часы и трусы»[20]бандитов, которые в основном и являются их нанимателями. Хотя, если честно, это борьба с ветряными мельницами. Снова откроются, только уже с новым названием и другим начальником.

* * *

Проваландались в «Мустанге» до трех часов ночи. Только собрался, разоружившись, возвращаться домой, как меня остановил Сергей:

— Ты куда намылился?

— Как это куда? — удивился я. — Спать, естественно.

— Не угадал ты, дружище. Сейчас самое время вернуть «бэху» Сизого на место. Потом выспишься.

— Да ты что! — попытался я возмутиться. — Отдохнем, да и скатаемся.

— Ты рассуждай поменьше, а мозги включай почаще! — возразил Гном. — Как бы в камере отсыпаться не пришлось.

— Чего это ради?

— А того! — поморщился он от моей недогадливости. — Это сейчас никому до тебя пока дела нет. В «Мустанг» приезжали из прокуратуры области. Ты мог их не видеть, а я-то все время в фойе находился, так что знаю, о чем говорю. Утром москвичам станет известно о происшествии. Мы же не знаем, о чем в СИЗО Подосенов поет. Ему от своей задницы отгребать надо. А как это лучше всего сделать? Особенно если учесть, что Погосян с того света ничего опровергнуть не сможет? Ты же опером работал! Голова для того, чтобы думать, а не только «в нее есть». Вот и соображай! Представь себя на месте следователей. Мне, если честно, этот подброс оружия к тебе в квартиру покоя не дает. Особенно учитывая то, что рассчитывали еще добавить к этому некоторые штришки — патроны и гранату, — он замолчал, собираясь с мыслями.

— Ну-ка, ну-ка? — подбодрил я Сергея, окончательно расставаясь с мечтой отоспаться.

— Вот тебе одна из возможных версий Подосена: ты уезжаешь в Чечню уже продумав, как тебе избавиться от своей семьи. Мало ли какая кошка между тобой и Наташей пробежала? Все в жизни бывает, согласись! Может, у тебя подруга какая появилась. Молодая, красивая, да еще и не согласная на роль просто любовницы. К примеру, донимающая тебя требованиями развестись со своей благоверной и жениться на ней.

— Ты говори, да не заговаривайся! — схватил я Гнома за грудки. — Какая, на хрен, подруга?

— Остынь! — сбросил он мои руки. — Я же не говорю, что это я так думаю. Это я озвучиваю одну из возможных версий Подосенова. Лучше слушай дальше! Послать подругу подальше ты не можешь. К примеру, она беременна! Или еще по какой причине. Это, понятно, просто слова. Но если их дунуть в уши в самый для этого подходящий момент да кому следует, может и прокатить… Таким образом, не решаясь в открытую порвать с женой, ты замышляешь от нее избавиться. У тебя рождается план, который ты и начинаешь осуществлять, будучи в командировке. Удачно подворачивается случай совместной с разведчиками операцией. Ваша группа уходит. Тебя, естественно, никто ни в чем не подозревает — ты же в доску свой! Улучив момент, ты расстреливаешь свою группу. Тела добросовестно прячешь. Может даже постарался братскую могилу вырыть. Не совсем же ты к этому времени оскотинился? Что скажешь? Не могло такое, по версии Погосяна и Подосена быть?

— Как вариант, — согласился я с логикой друга. — Слова против слов. Действительно, тела наших даже я не нашел, только жетон на месте боя подобрал.

— Слушай дальше! Что уж очень сильно притянуто за уши — поправишь, — бесцеремонно перебил меня Сергей. — После этого ты нелегально возвращаешься в Энск. С твоими способностями — как два пальца… Здесь ты выходишь на Щербатого, которого знаешь уже давно, и, возможно, имеешь на него какой-то компромат. Тот тебя сводит с Бурятом. То, что кто-то в УБОПе стучит бандитам, давно уже подозревают. Почему бы этим «кем-то» и не быть тебе? Кстати, только сейчас в голову пришло, якшаться с Щербатым и Бурятом ты мог уже давно, еще до командировки. Мало ли на чем тебя приловили? На той же подруге, к примеру. Она с таким же успехом может быть подставленной тебе малолеткой. Ну или еще что-нибудь в этом роде…

— Давай дальше сам попробую, — вклинился я. — Автоматы, из которых стреляли бандиты, я сам и привез из Чечни, наказав людям Бурята бросить их на месте происшествия. Но те, когда Пуля начал по ним палить, испугались, тем более что одного из них он завалил, и смылись. А потом, когда уже «вернулся из якобы плена», стволы вернули мне, чтобы я с ними сам решил…

— Соображаешь! — снова перебил Гном. — Только уверенный в том, что у тебя их искать не будут, спрятал дома — «жаба задушила».

— Ну, да — в кулацком хозяйстве и пулемет не помеха!

— Вот-вот! Ты возвращаешься в Чечню. Мочишь там какого-нибудь «духа», забираешь у него оружие. А то и вообще — заранее добыл и припрятал… Нет, — помолчав, передумал Сергей, — так слишком сложно. Проще снова отловить какого-нибудь несчастного «чеха» и забрать все у него. Так, на мой взгляд, пожалуй, лучше. С этим барахлом ты, кстати, чисто выбритый, чего не бывает при длительном блуждании по лесам, выходишь на блокпост…

— Подожди, — опять вмешался я, — у меня же были с собой станки и еще кое-какое барахлишко, «намытые» в Грозном…

— Не перебивай старших! — оборвал мое красноречие Сергей. — Твоя версия в данном случае никого не заинтересует. А вот гладко выбритая морда при таком раскладе играет против тебя…

— Ну почему же против меня? — попытался возмутиться я.

— Ты слушай! — Гном поморщился. — Потом будешь умничать. Ты выходишь на блокпост, где и сдаешь трофейные стволы. За тобой, бедным, несчастным приезжает руководство. Довольно тактично сообщают, что случилось. Ты, что в твоем случае естественно, не начинаешь посыпать голову пеплом, не орешь, что всех порвешь, как Тузик грелку, а просто, типа, замыкаешься в себе. Потому что, начав выступать, рискуешь переиграть и вызвать подозрения. Твоя реакция в данном конкретном случае выглядит лучше. Тебя, сиротинушку, тут все «облизывают», сочувствуют, отправляют в санаторий подлечиться. Допустим, твое исчезновение из него прошло и в самом деле незамеченным, поэтому тут уличить тебя не в чем. А может и наоборот повернуться. Возьмем самый хреновый вариант: установили, что совсем не сложно, с кем ты жил в номере. Прессанули Виталика, тот, естественно, «поплыл». Что с тыловика взять? В партизана играть точно не будет!

— Согласен! — устал я молчать. — Расколется, как с добрым утром! Возникнет закономерный вопрос: куда это я «терялся»? Вывод напросится сам собой. Сложат два и два, сопоставят ваши с Димкой отпуска. Куда мы могли в одно и то же время на югах мотаться? Состыкуются с особистами, те возьмут в оборот Витька. Ему ничего не останется, как сознаться, что мы там были, и именно мы «завалили» снайпершу. Так?

— «Птица-говорун отличается умом и сообразительностью», — подражая персонажу мультфильма, произнес Сергей. — Потом исчезает Шварц, следом за ним — Сизый, под которым как раз и «ходят» те самые киллеры. Вчера вечером мочат Бурята. Вывод у москвичей напросится сам собой. Ты нашими руками устраиваешь зачистку. Мы-то, естественно, не в курсе «истинного» положения дел. А то, что с тобой дружим, не секрет. Остается слабый момент с автоматами. Возможно Подосенов, ну или кто там, тот же Бурят или Щербатый, их и хотели подкинуть. Но стволов на месте не оказалось. Вот и подбросили это дерьмо, китайский тэтэшник. Видимо действительно под руками ничего более толкового не оказалось. А может, подумали, и так сойдет. Утром, сопоставив слова Подосена с последними событиями, к тебе заявляются чекисты и следаки из генпрокуратуры с постановлением на обыск. Дома-то, естественно, ничего нет. Зато в гараже обнаруживают БМВ Сизого, а в ней те самые автоматы. И усе! Твой дом — турма! — завершил Гном с голосом и интонациями Папанова. — А заодно с тобой и наш. Ну что? Есть неувязки?