Леди-горничная убирается - Илона Волынская

Во дворе стояла вереница крепких вместительных повозок. На облучке одной из них гордо восседала Марита, пятеркой остальных правили смуглокожие и горбоносые молодые мужчины, похожие друг на друга как бывают лишь родичи. И то такие, что вместе воспитывались.

— Ах вот как! А я гадал — неужели вы всерьез надеетесь со своей жалкой кучкой сторонников оторвать юг от империи? Но раз здесь люди Султаната, то все понятно! — обвисший на руках охранников Трентон вдруг выпрямился, с любопытством разглядывая эту пятерку. — Дайте угадаю… служите младшему принцу Селиму?

Возницы повернулись на голос, а один из них, видимо, старший, соскользнул с козел и мягким кошачьим шагом двинулся к стремительно бледнеющему Криштофу.

— Откуда чужак знать про принц? Ты сказать?

— Не бойтесь, де Орво, я не дам вас в обиду вашим… союзниками. — презрительно скривился Трентон. — Из двух претендентов на престол Султаната именно принц Селим ставит на развитие морских курортов. Если ему удастся избавиться от конкурентов… — Трентон пожал плечами. Его явно передернуло от боли, но он упрямо продолжал. — Морские купальни Султаната ждет золотое время. Теперь понятно откуда деньги на ваше восстание… и почему оружие пришлось производить здесь. Оружейные заводы Султаната… скажем дипломатично… заставляют желать лучшего.

— Когда-то мы ковали лучшие мечи под солнцем! — явно обиделся горбоносый.

— Приезжих не будет? — растерянно пробормотал старый де Орво.

— Ну кто же поедет в охваченную волнениями провинцию?

— Так вот почему ты отказался строить тот пансион в доле с ди Агуальдо! — заорал старик.

У него за спиной пылкий наследник тощего лорда и леди-кочан вздрогнул и нервно прижал к себе ружье.

— Я позаботился о наших деньгах, батюшка. — отрезал Криштоф.

— Остается надеется, что принц Селим позаботится о вас… если, конечно, успеете сбежать, когда завтра… самое позднее послезавтра Межмировой туннель снова откроют и оттуда хлынут имперские войска. — учтиво сообщил Трентон.

— Насчет имперских войск — это мы еще посмотрим! — усмехнулся Криштоф и Хуан Горо ответил ему самодовольным хихиканьем. — Хватит наговариваться! Все в повозки, быстро! Поехали!

Повозки катили к городу по темной ночной дороге. Ребро узкой скамьи безжалостно впивалось в зад даже сквозь верхнюю и нижнюю юбки. С одной стороны в меня упирался плечом Трентон, с другой — сам Криштоф. Напротив устроился охранник с нацеленным на Трентона ружьем, и Улаф — тоже скованный, но обычными наручниками, и Хуан Горо. На лице дорожника выражения менялись как в калейдоскопе: он то хмурился, то мечтательно улыбался, то вдруг нервно передергивался и начинал разминать пальцы, как перед колдовством, то и дело попадая локтем в бок старику де Орво. Тот каждый раз порывался что-то сказать… но только косился на гримасничающего Горо и крепче сжимал в руках пальцы покорно подпрыгивающих на скамьях невесток.

Остальных офицеров гарнизона и Тутсов распихали по другим повозками, и лишь иногда на повороте дороги ярким пятном мелькали светлые волосы Эрики.

Колесо подпрыгнуло на колдобине и я едва не ткнулась носом в собственные колени. Под ногами звучно лязгнули уложенные на дно повозки короткостволки. Я обняла себя за локти и сжалась в комочек.

— Тебе страшно? — горячий шепот Криштофа пощекотал мне ухо.

— Мне тесно. — буркнула я. — У лорда Трентона широкие плечи.

— Уж простите, леди. — не глядя на меня, обронил Трентон. — Скоро, надо полагать, приедем… — и подпер меня плечом на следующей колдобине.

Мимо промелькнул одинокий огонек в окне — повозки ехали по окраине Приморска.

— Скоро. — согласился Криштоф, за талию притягивая меня к себе и отодвигая от Трентона. В тесноте повозки это значило лишь, что он вжал меня себе в бок. Его рука по-хозяйски легла мне на живот, он почти прижался губами к моей шее, не целуя, а лишь дразня теплым дыханием:

— Тишина… покой… все спят… — его шепот полз по коже, как горячая сороконожка. — А утром проснутся совсем в другой стране… и этого не избежать, потому что даже если ты закричишь сейчас: «Люди, вставайте, заговор против империи!» — они лишь повернутся на другой бок и продолжат спать. Завтра будут лишь растерянно хлопать глазами: «Как же так случилось!»

— А я думал: плясать на улицах и славить освободителей. — меланхолично обронил Трентон.

— Обязательно будут! — вдруг перестав гримасничать и хрустеть пальцами, выпалил Горо. — Любой, кто не станет, должен будет немедленно пройти проверку на благонадежность. Мы создадим для этого специальные службы, которые…

— Закончите дело, подадите служебную записку. — перебил его Криштоф. — Новое правительство, несомненно, внимательнейшим образом отнесется к предложениям героя-освободителя Юга.

— Да! — Горо торопливо приосанился, даже попытался упереть руки в бока… Повозка снова подпрыгнула, так что он едва не полетел носом в лежащие под ногами ружья. Охранник поймал его за плечо, на миг отведя ружье от Трентона.

Я напряглась… Лорд лишь покосился… и не шелохнулся.

— А бургомистра просто повесить! В назидание. — буркнул Горо, высвобождая плечо.

Повозки завернули…

Собственно, я и не сомневалась, что они остановятся именно здесь. У станции Межмирового туннеля. За окнами едва заметно теплился огонек — дежурный дорожник был на месте.

Охранники Трентона и пятерка агентов Султаната быстро и деловито выпрыгивали из повозок. Кто-то снял с облучка притихшую Мариту, кто-то уже выгонял из повозок пленников. Привычно и даже слегка лениво били Ка Хонга — видно, степняк опять сопротивлялся. Гюрза не кричала и не пыталась броситься ему на помощь, только стояла очень прямо, до боли закусив губу.

— Не уймете мужа, сударыня, останетесь прелестной молодой вдовой. — походя обронил Криштоф, и протянул руки, чтобы вынуть меня из коляски. Я фыркнула и подхватив юбки, перепрыгнула через бортик.

Вокруг защелкали затворы и сразу несколько ружей нацелились в меня.

— Дорогая… — Криштоф подхватил меня под руку… и его пальцы как когти впились мне в локоть, заставляя дернуться от боли. И снова горячий шепот зашуршал у самого уха. — Когда решитесь на следующую выходку, вспомните, что я все же де Орво… и наш алтарь по-прежнему жаден до женской боли. — и обернулся к дорожнику.

— Господин Горо… ваш выход. Пора становиться героем.

Горо на мгновение замер… Резко вдохнул, выдохнул… снова хрустнул пальцами… Выскочил из повозки и быстро-быстро побежал вверх по ступенькам.

— Пригляди за ним… — негромко обронил Криштоф, охранник кивнул, и двинулся следом.

— Бум… — первый удар кулака в запертую дверь станции был тихим и неуверенным, будто Горо и сам сомневался хочет ли войти. Дверь едва заметно качнулась, молодой дорожник оглянулся… и уперся взглядом в охранника с ружьем. По лицу его снова стремительно промчался целый табун самых разных выражений — от откровенного страха до ярости… и он забарабанил в дверь уже двумя кулаками. — Банг-банга-банг!