Жертва негодяя - Луиза Аллен

— Благодарю, сэр. Весьма признателен вам за великодушное предложение. — Он глянул в лицо Перси, затем, как бы нехотя, подошел и взял ее за руки. — Дома и стены помогают, Перси. Да не покинет вас мужество на вашем пути — поступайте как должно. Мы поговорим позже. — Он склонился и поцеловал ее щеку, поклонился ее матери и направился к своей лошади.

— Лорд Айверн, — окликнула его леди Уайкоум, припустившись за ним через гравийную дорожку, — разве вы не переночуете у нас? Я знаю, вам до дому всего несколько миль, но вы, верно, так утомились.

Оставалась одна миля, если ехать напрямую: перепрыгнуть через поток воды, затем вверх-вниз по холму через густой подлесок и срезать через огороды. Перси частенько проделывала этот путь в детстве, и она знала, что Элис скорее поедет напрямую, чем проскачет шесть миль по объездной дороге и появится в неурочный час у привратницкой, а затем еще надо подняться по извилистой аллее к замку.

— Благодарю, мэм, но мне надо быть сегодня дома.

Перси подумала, что он чуть замялся, прежде чем произнести последнее слово, но, возможно, ей просто показалось.

— Да и вам тоже захочется поговорить с дочерью наедине.

Он вскочил в седло, коснулся хлыстиком шляпы и пустил лошадь по дорожке легким галопом. «В свою новую жизнь, — думала Перси. — В Англии. Новый титул, новый статус и новая жена, если мне удалось убедить его в том, что он не несет за меня никакой ответственности».

— О, какая радость — я дома! — воскликнула она, закружив и обняв Джорджа. — Все мне расскажешь — без утайки!

Элис не понукал уставшую лошадь, и она неспешно трусила через усадебный парк семейства Брук. Аллея сузилась и перешла в тропу — как видно, соседи не часто навещали друг друга за последние годы. Он пробрался сквозь заросли и осадил лошадь, прежде чем послать ее в прыжок через ручей в овраге, разделявшем поместья. А здесь, на высоком берегу — на его земле, — тропа и вовсе еле заметна, скоро она приведет его к высокой стене — за ней огороды.

Как странно, что он сразу вспомнил все, словно и не уезжал, думал Элис, наклоняясь из седла и подцепляя задвижку задних ворот ручкой хлыстика. Скрипнули, как всегда, петли, и он пригнулся, проезжая в открывшийся проем. Уже почти стемнело, так что никто не трудился среди грядок и в парниках, но в домике садовника светилось окошко.

Лошадь побрела по заросшим травой дорожкам к воротам напротив, затем терпеливо ожидала, пока Элис вспоминал, где надо нажать, чтобы отошла щеколда, после чего осталось рукой подать до темной громады конюшенных построек.

Грумы как раз заканчивали вечерний обход; многие двери уже были заперты, двор почти опустел. Однако из-за двери мастерской шорника просачивался свет и слышалось, как кто-то насвистывал внутри. Юноша наполнял ведра, качая воду из скважины. Он обернулся на стук копыт:

— Сэр? Вам помочь?

Элис подъехал ближе и спешился; свет фонаря упал на его лицо. Слуга изумленно выдохнул:

— Милорд?

Да, с годами его сходство с отцом только усилилось — и подтверждение этому ясно отражалось на лице парня.

— Да, я — Элис Линдон, — произнес он. Лучше прояснить ситуацию, чтобы бедняга не вообразил, что ему явился призрак.

— Вовремя пожаловали, милорд, — раздался голос со стороны, и на пороге шорницкой появился дородный мужчина. — Вы уж и не помните меня, милорд, но я…

— Трегвин, — перебил его Элис, протягивая руку для пожатия. — Как же не помнить, вы служили здесь конюхом, когда я уехал. Ваш отец обучал меня ездить верхом.

— Ага, милорд. — Конюх сжал его руку и крепко встряхнул. — Он умер недавно, в ноябре, и я заступил теперь старшим конюхом.

— Жаль, что его нет более, но он бы гордился тем, что династия Трегвинов не выпустила из своих рук бразды правления в усадебных конюшнях.

— В четвертом поколении, милорд. Но вам, верно, хочется подняться в дом, а не слушать здесь мою болтовню. Джимми, парень, сбегай-ка и доложи мистеру Барстоу, что его светлость уже дома.

Парнишка тут же сорвался с места, а Трегвин с Элисом пошли к арке.

— А я слыхал, было от вас вчера письмо, милорд, о том кораблекрушении. Крайне расстроился, как услышал: думаю, верно, вы потеряли друзей. — Элис промычал нечто нечленораздельное, выражая признательность. — Ее милость чуть удар не хватил. Не хуже, чем в тот раз, когда ваш отец почил. Так я слышал. — Его обычно богатый модуляциями голос на сей раз прозвучал бесцветно.

— Еще бы. Что ж, пойду и заверю ее, что жив и здоров, — так же равнодушно проронил Элис. — Доброй ночи, Трегвин. Завтра обязательно наведаюсь в конюшни.

Он завернул за угол — и сразу увидел перед собой замок. В 1670 году его предок маркиз Линдон расширил и укрепил главную башню, которая сильно пострадала от армии Кромвеля. Его внук добавил фасаду импозантности — в стиле начала восемнадцатого века, а последующие поколения перестраивали, улучшали, модернизировали, так что теперь вряд ли нашелся бы ценитель готики, способный отыскать в этом сооружении сквозной коридор, сырую темницу или руины башни на том месте, где им надлежит быть.

Элис вспомнил душещипательный роман Перси, утонувший в море: неужели она попытается переписать его? Он остановился, чтобы прислушаться к себе: его мысли о ней не должны вызывать ненужных эмоций. Как он мог так поступить — и как она могла не поставить его в известность? Каково это — блюсти себя в рамках светских приличий с мужчиной, который так жестоко лишил ее невинности?

Эта мысль посетила его сегодня, пока он томился в седле: возможно, она на корабле упала ему в объятия, чтобы доказать что-то самой себе, чтобы обладать им — живым, а не привидением из ее кошмаров. А может — мелькали у него мрачные подозрения, — она решила влюбить его в себя и затем отомстить отказом.

Она его наказала — это определенно. Его честь и совесть требовали, чтобы он женился на ней, однако ввиду ее несогласия у него оставалось немного вариантов. Переговорить с ее отцом; похитить ее и увезти; соблазнить и одарить ребенком…

Должно быть, вид его был мрачен, когда массивные парадные двери распахнулись, и он твердым шагом поднялся по лестнице в главный холл. Дворецкий — незнакомое ему лицо — вытянулся и, заикаясь, промолвил:

— С благополучным возвращением в замок Линдонхольт, милорд. Я Барстоу. — Он смотрел мимо Элиса, в пустую тьму за его спиной. — Ваш багаж, милорд? Ваш слуга?

— Ни того ни другого. Если здесь найдется толковый лакей, я пока возьму его в качестве камердинера; он подыщет мне выходной костюм в отцовском гардеробе, думаю, там найдется. Передайте ее милости привет от меня, я присоединюсь к ней за обедом. Пусть немедленно затопят камин в моей спальне и нагреют воду для ванны.

Элис направился было к лестнице, но дворецкий сделал шаг вперед:

— Милорд. Ее милость не отдавали никаких распоряжений относительно спальни почившего. Там все осталось так, как было, и постель не заправлена.