Инженю, или В тихом омуте - Ольга Ланская

Она мысленно пожала плечами — свинство, но ради дела, ради собственного спокойствия и безопасности. И, быстро сняв полусапожки и стянув колготки, решительно потянула вверх платье, кинув его в кресло, поворачиваясь к этому. Надеясь, что он разделся уже. Но этот урод снял только пиджак — и расстегнул «молнию» на брюках, выпустив наружу член. Самый обычный, средних размеров член — который к тому же еще и не мог встать, полунапрягшись и покачиваясь жалко.

— Я ж говорил, класс девчонка! — Он даже не коснулся ее тела, у него даже мысли такой не возникло, хотя большинство тех, с кем у нее было это, им любовались, не говоря уже о том, что ласкали. — Слышь, ты в рот возьми — че-то устал я…

Она посмотрела ему в глаза, прикрыв свои, изображая желание, — и, обругав его про себя паскудным импотентом, опустилась на колени. Обхватывая его губами, придерживая руками на случай, если он начнет двигаться, гладя его и сжимая и массируя. Усиливая давление на так и не желающий крепнуть член — и едва успев отстраниться, когда он забрызгал вдруг вяло и скудно вязкой жидкостью.

— О, класс — по кайфу пошло, — донеслось до нее сверху. — Ну ты это — профессионалка прям. В натуре кайф!

Наверное, это был комплимент. И она подняла к нему лицо, туманя глаза, демонстративно облизывая губы, уже вытертые незаметно тыльной стороной кисти. Обнаруживая, что он уже спрятал член и застегнулся.

— Ну че, еще хочешь? — В полном превосходства голосе слышалась маскируемая неуверенность. Он, видимо, стыдился, что у него, такого крутого, так ничего и не встало — и что он ограничился оральным сексом, хотя собирался заняться совсем другим и с лихвой компенсировать то, чего не сделал его покойный предводитель. — Так понравилось, что еще охота? Ты извини, подруга, — дела. Сама ж понимаешь, день-то какой — не до этого мне. Да и в кабак пора — все ж самого близкого провожаем…

…Даже сейчас, почти двенадцать часов спустя, ее передернуло, когда она это вспомнила. Это было омерзительно, но это был лишь фрагмент общей ситуации, которая развивалась совсем не так, как предполагалось. Все было плохо, все было не так — и похоже было, что дальше будет еще хуже. А значит…

Телефон молчал — она ждала, а он молчал. И она вдруг резким движением сорвала трубку, набирая известный наизусть номер. Зная, что не должна его набирать — особенно отсюда. Но сказав себе, что ей наплевать на все договоренности. Потому что ее не предупреждали, что может произойти то, что произошло, — а значит, от нее могли скрыть еще массу нюансов. Куда более неприятных, чем то, что она испытала вчера.

— Это я, — произнесла резко и жестко. — Между прочим, я ждала звонка, и…

— А я как раз звонить тебе собирался — а ты меня опередила. — Голос почувствовал сразу ее тон, но намеренно не обратил на него внимания, пытаясь ее расслабить. — Очень рад. Ты откуда? Слышимость на удивление хорошая.

— Я из дома. — Она знала, что он возмутится, но ей было все равно. — Я из дома, и нам надо срочно встретиться. И…

— Марина, Марина, что с тобой? — Голос деланно удивился, хотя должен был догадываться о причине, заставлявшей ее так говорить и поступать. — Я, разумеется, был бы рад — но ты же знаешь, ты теперь такая знаменитость, что с тобой опасно встречаться. Возможно, и телефон твой прослушивается, и наружное наблюдение за тобой установлено. Ты ведь, если верить средствам массовой информации, свидетель Российской Федерации номер один, известнейшая личность. И соответственно все, кто оказывается рядом с тобой, попадают под наблюдение и, возможно, под подозрение. Поверь, что при всем моем отношении к тебе я бы совершенно не хотел превратиться из скромного бизнесмена в подозреваемого.

— Мне надо с вами встретиться, — повторила упрямо. — Прямо сейчас. Срочно. Это важно.

— Даже не знаю… — В голосе слышалось сомнение. Он должен был чувствовать, что она взвинчена, и, наверное, пытался сейчас определить насколько. — Если бы ты смогла перезвонить мне через полчаса… Возможно, я буду в твоем районе, возможно, что-нибудь получится. Только у меня есть одна просьба — поскольку я сегодня очень занят, позвони мне с улицы, из автомата, чтобы я знал, что ты уже вышла и мне не придется ждать. Чтобы у меня не было опасений, что я приеду в назначенное место, а ты в это время будешь делать макияж. Хорошо?

На том конце отключились. Она знала, что он ей недоволен и ему не понравилось, что пришлось произносить такой длинный монолог в расчете на невидимого, но, возможно, все-таки существующего прослушивателя. Чтобы тот не догадался, что он не собирается с ней встречаться, он просто хочет, чтобы она позвонила ему из автомата.

Он нравился ей, обладатель этого голоса, — очень нравился. Куда больше всех остальных, с кем она общалась в последние два года. А может, и вообще больше всех мужчин, с которыми она была когда-либо знакома. И ей было жаль, что она его огорчила. Но сейчас ей нужен был совет, нужна была его помощь, — как еще она могла поступить?

Она сказала себе, что он забыл, что она прежде всего женщина. И потому, что под разными предлогами уклонялся от секса с ней. И потому, что она давно уже была для него просто деловым партнером женского пола — легко и четко выполняющим все, что надо выполнить для общего дела. И потому, что он забыл, что она рождена не для дел — что для нее важнее совсем другое.

А значит, пришла пора ему об этом напомнить. Тем более что в свете его планов на совместное будущее это будет совсем не лишним…

— Ну наконец! — Он произнес это очень приветливо, даже обрадованно, словно и в самом деле не мог дождаться, когда она позвонит. — Ты теперь самая настоящая знаменитость. Вчера телевидение — сегодня пресса. Можно сказать, что крупнейшая столичная газета посвящена целиком и полностью твоей нескромной персоне. Но я удивлен, что у такой знаменитости есть повод для грусти…

Она огляделась. Она стояла в будке наискосок от подъезда, через дорогу — если можно назвать дорогой узкий переулок, по которому проезжала машина в час, даже когда на находящемся в пяти минутах ходьбы Садовом кольце были пробки. И сейчас смотрела в сторону своего подъезда и двора. Она так хотела ему позвонить, что выскочила из дома ровно через двадцать минут после разговора с ним — даже забыв, что перед этим боялась выйти, чтобы не наткнуться на поджидавшего ее длинного. Ведь специально встала рано и накрасилась, а потом сидела и не решалась выглянуть за дверь. А тут обо всем забыла и только в будке уже вспомнила. И сейчас всматривалась напряженно, никого не видя, но не испытывая облегчения.

— О, вы удивлены? — Это прозвучало язвительно, и она чуть смягчила тон, стараясь, чтобы ее слова звучали не только как упрек, но больше как жалоба. — Между прочим, я ждала вашего звонка — и позавчера вечером, и вчера, и сегодня тоже. Когда у меня все в порядке, вы звоните регулярно. А тут со мной столько всего происходит — а вас, естественно, нет. О, я, конечно, знаю, что мужчины именно таковы — но верила, что вы другой…

— Марина, ты несправедлива! — Голос повеселел, обрадовавшись тому, что она ведет себя как прежде. — Это просто нахальное кокетство. Ты ведь знаешь, что я всегда рад тебя видеть — несмотря на свою занятость. Но сейчас с тобой действительно опасно общаться…