Погружение - Лана Мейер

Мое тело реагирует на её действия мгновенно, и немного ленивым жестом я беру в жесткий захват её задницу и прижимаю к своим бедрам, облокотившись спиной на забор террасы, выполненный из белого камня, добавляющему этому месту еще больше помпезности и пафоса, но мои мысли сейчас находятся не с миловидной и потрясающе красивой Кайли Росс, а где-то далеко…в прошлом, куда я давал себе обещание не возвращаться.

Я должен жить моментом, только этим моментом. Я должен жить в реальности. Мой мир настоящий, – мысленно повторяю себе я.

Мне все чаще снятся одни и те же сны. Величайшие умы этого мира говорят, что сны – это ничто иное, как язык нашего подсознания, который мы можем знать, понимать, пытаться разгадать или игнорировать. В последние годы я так много работал, что отдавал предпочтение последнему варианту. Но с возвращением Арии в мою жизнь, я начал видеть несколько похожих и повторяющихся снов каждую ночь. В основном они полностью повторяли некоторые эпизоды и сцены из прошлого; из юности, когда я был немного другим…«зародышем» той версии себя, каким я стал и мечтал обрести все то, что имею сейчас.

Я грезил о своей империи; собственной, возведенной только своими руками, без помощи семьи, и я этого достиг.

Стал лучшим из лучших.

Десять лет назад я мог лишь часами страдать от бессонницы, потому что перед тем, как уснуть просто лежал и визуализировал такую жизнь, которой живу сейчас.

В конечном итоге я получил все, о чем мечтал.

Но Вселенная какого-то черта предъявила мне счет. Фактически, я потерял любимую женщину, а вместе с ней и свое сердце.

И сегодня, когда я снова и снова смотрел на то, как к ней прикасается мой кровный враг, то представлял себе жуткие картины их отношений. Я осознал, насколько огромна дыра в моей груди, которая осталась там взамен украденному сердцу.

Кажется, у меня есть все, о чем другие могут только мечтать. Но по сути я не имею ничего кроме денег, самореализации и постоянно съедающего изнутри чувства одиночества. Все блага этого мира пусты и никчемны, когда они никому не нужны, когда мне не с кем разделить свои взлеты и падения. Когда после тяжелого рабочего дня и десятка проведенных конференций ты приходишь домой совершенно один в огромную квартиру и сходишь с ума от звенящей в голове тишины, и окружающей тебя пустоты… той, что не заполнит ни одна звездная вечеринка, ни одна горячая детка, отменно выполняющая любое твое требование. Особенно, учитывая то, что я знаю, каково это – приходить домой и видеть счастливые глаза любимой женщины, растянувшейся поперек постели, что смотрят на тебя с восхищением, или застать её на кухне, в тот самый момент, когда она готовит тебе ужин, стараясь не ошибиться в ингредиентах и сделать все идеально. Сентиментально? Возможно. Должно быть, в глубине души я романтик и семьянин, вынужденный жить разнузданной холостяцкой жизнью, которой сыт по горло за последние шесть лет.

Все это пример того, как можно, казалось бы, иметь всё и при этом не чувствовать себя удовлетворенным, счастливым. Не ощущать себя живым. Порой, я вижу этот мир в черно-белых красках. Не помню, когда это началось. Но факт остается фактом – что бы со мной ни происходило, все кажется мне дурным сном. Особенно, последние шесть лет, с момента её предательства.

На миг, я плотно закрываю веки, делаю глубокий выдох, погружаясь в себя, и, мельком просматривая свои воспоминания, напоминающие блеклый клип, снятый по мотивам моего прошлого…

– Милая, ты в порядке? – ощущаю, как саднит костяшки пальцев от слишком интенсивного стука в дверь ванной, в которой на «сто тысяч лет» закрылась Ария. – Пустишь меня, малыш?

– Нет. Дйэм…нет. Мне плохо. Не хочу, чтобы ты меня видел, – доносится до меня слабый и измученный голос будущей жены.

– Что случилось? Сгонять в аптеку? Открой мне дверь, Ариадна, – настаиваю я, дергая проклятую ручку.

– Дэйм, я ужасно выгляжу…

– Глупости, маленькая. Я в любом случае могу выломать дверь. Так что лучше тебе впустить меня, если не хочешь ходить в туалет с открытой дверью, – стараюсь пошутить я.

– Хорошо-хорошо. Я сейчас открою, – мямлит Ария и тут же распахивает передо мной дверь. Впиваюсь в свою детку жадным взглядом, анализируя все, что вижу: испуганные глаза, дрожащие руки, тяжелое дыхание. Ари выглядит так, словно только что пробежала изнурительный марафон на сорокаградусной жаре.

– Что случилось? Малыш, ты вся горишь, – обхватываю ладонями её скулы, наспех прижимаюсь губами ко лбу. – Может, в больницу?

– Дэйм, я думаю, что в скором времени мне и так придется часто посещать её…

– Что? Что ты такое говоришь? – прижимаю беззащитную и дрожащую Ариадну к себе, всем телом ощущая её дрожь и внутреннее волнение. Мои ладони жадно скользят по её пояснице и опускаются на округлую задницу. Сжимаю упругую попку этой горячей девочки, не прикрытую ничем, кроме кружевных трусиков, слегка приподнимаю над полом и сажаю на столешницу у главного зеркала в ванной. – Детка, ты чего?

– Ничего, Дэйм. Я просто… – и тут происходит то, чего я совершенно не ожидаю: Ария начинает плакать, да так сильно, что у меня чуть сердце в груди на хрен не замирает. Если женщина плачет после секса, а потом её тошнит – значит, дело дрянь. Я бы принял подобное поведение за беременность, но год назад Арии сказали, что скорее всего она не сможет иметь детей. Мы чуть было не расстались тогда, из-за её постоянных загонов, плохого настроения и нервных срывов. Она стала чувствовать себя неполноценной, закрытой, и все это передавалось и мне, как бы я ни старался поддержать девушку. Мне действительно было тяжело принять этот факт о её здоровье. Я пытался понять, как можно решить эту проблему, учитывая то, что я всегда хотел наследников. И даже быть молодым отцом. Где-то в глубине души, на инстинктивном и первобытном уровне я всегда хотел иметь как можно больше детей.

– Малышка, скажи мне. Я сделал тебе больно? – хриплым от волнения голосом спрашиваю я, находя ладонями запястья Ариадны. Обнаруживаю толстый красноватый след на коже, что оставили веревки, которыми я привязал её к изголовью кровати. Перестарались с экспериментами, несмотря на то, что видеть её обнаженной и прикованной к постели, почти полностью обездвиженной, было охрененно горячо и сладко.

– Я беременна, Дэймон, – быстро выпаливает Ария, расплываясь в слабой улыбке. Время мгновенно замирает, а сердце наоборот скачет галопом в груди. Гулко отсчитывает удары, пока мозг старается переварить полученную информацию, в которую пока так трудно поверить. – Или пять тестов говорят неправду, – пожимая плечами, произносит она, пока я смотрю только в её глаза и нахожусь где-то далеко, за гранью этого мира.

– Что? Что? – глупый вопрос срывается с губ, я крепче сжимаю её тонкие запястья, прижимая губы к израненным веревкой местам.

– Я не знаю, как это возможно…но мне кажется, что я беременна, Дэйм. Ты…что ты чувствуешь? Я просто не понимаю…у тебя такое лицо… – испуганным тоном продолжает шептать Ария, растерянно наблюдая за тем, как я короткими поцелуями покрываю её запястья, руки и наконец обхватываю скулы, зажимая в ладонях, и касаюсь её вздернутого носа своим. Что я бл*дь чувствую? Я пока сам не понимаю…наверное, это какая-то до этой секунды неизведанная для меня форма абсолютного счастья. Или страха, ужаса, полнейшего шока? Я пока не знаю. Но я определенно готов стать отцом и хочу этого, просто нахожусь в полном состоянии аффекта от свершившегося факта.