Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот - Май Шёвалль

на него.

– А что было дальше?

– Он несколько раз приглашал меня в кино. А потом… ну, потом он пригласил меня на ужин.

– К себе домой?

– Нет… сначала нет.

– Когда же?

– В октябре.

– А сколько вы до этого встречались?

– Несколько месяцев.

– А потом вы вступили в интимную связь?

Она долго сидела молча. Наконец сказала:

– Я должна обязательно ответить на этот вопрос?

– Да, это в самом деле важно. Будет лучше, если вы ответите сейчас. Этим вы избавите себя от возможных неприятностей.

– Что же вы хотите знать? Что я должна ответить?

– Вы вступили в интимную связь, так?

Она кивнула.

– Когда это началось? Когда вы там были впервые?

– Нет… в четвертый или пятый раз. Кажется, в пятый.

– И это повторялось, так?

Она беспомощно посмотрела на него.

– Как часто?

– Не очень часто, насколько я помню.

– Каждый раз, когда вы приходили к нему?

– Что вы, вовсе нет.

– Чем вы еще занимались, когда были вместе?

– Ну… разным: ели, разговаривали, смотрели телевизор, наблюдали за рыбками.

– За рыбками?

– У него был большой аквариум.

Мартин Бек сделал глухой вдох.

– Вы были с ним счастливы?

– Я…

– Попытайтесь ответить.

– Но вы… это очень тяжелые вопросы. Да, думаю, что да.

– Он обращался с вами жестоко?

– Я вас не понимаю.

– Я имею в виду, когда вы были вдвоем. Он бил вас?

– Нет-нет.

– Оскорблял?

– Нет.

– Никогда?

– Нет, никогда, вовсе нет. А зачем ему нужно было это делать?

– Вы говорили о том, что поженитесь и будете жить вместе?

– Нет.

– Почему?

– Он о таких вещах никогда не заговаривал… как-то не получалось.

– Вы не боялись забеременеть?

– Да… боялась. Но мы всегда были очень осторожными.

Мартин Бек посмотрел на нее. Она по-прежнему сидела на самом краешке тахты, выпрямившись и сжав колени, мышцы ног у нее были напряжены. У нее покраснели не только лицо, но и шея и даже та часть плеч, которая была видна. На лбу, где начинались волосы, выступили маленькие капельки пота.

Он сделал еще одну попытку:

– Что вы можете сказать о нем как о мужчине? С сексуальной стороны.

Вопрос ее ошеломил. Она нервно стискивала руки. Наконец сказала:

– Он был милый.

– Что вы имеете в виду?

– Он… мне кажется, он очень нуждался в нежности. А я… я… я тоже.

Хотя он сидел не далее чем в полутора метрах от нее, ему пришлось напрягаться, чтобы ее расслышать.

– Вы его любили?

– Думаю, да.

– Он вас удовлетворял?

– Не знаю.

– Почему вы перестали встречаться?

– Не знаю. Просто это кончилось.

– И еще одно. Причем на этот вопрос вы должны ответить обязательно. Когда вы с ним вступали в интимную связь, инициативу каждый раз проявлял он?

– Ну… как вам сказать… скорее всего, да. Но я против этого никогда ничего не имела.

– Сколько раз вы вступали в интимную связь с ним за все это время?

– Пять раз, – прошептала она.

Мартин Бек сидел напротив и разглядывал ее. Ему еще хотелось спросить: «Он был вашим первым мужчиной? Вы каждый раз раздевались донага? Вы оставляли свет включенным? Случалось ли иногда, что…»

– До свидания, – сказал он наконец и встал. – Не сердитесь, что я вас побеспокоил.

Он сам за собой закрыл дверь. Последние ее слова были:

– Не сердитесь, но я чуточку стыдлива.

Мартин Бек ждал поезда и прохаживался по слякотной платформе, засунув руки глубоко в карманы, сгорбившись и фальшиво насвистывая.

Наконец-то он знал, что нужно делать.

25

Хаммар слушал и рисовал на промокашке одного маленького человечка за другим. Говорили, что это хороший признак. Наконец он сказал:

– Где ты ее возьмешь?

– Возьмем кого-нибудь из наших сотрудниц.

– В таком случае нужно подыскать ее как можно быстрее.

Спустя десять минут спросил и Кольберг:

– Где ты ее возьмешь?

– Кто из нас двоих вот уже восемнадцать лет просиживает задницу на письменных столах наших женщин? Разве это я?

– Для этого дела любая не подойдет.

– Кто подходит для такого дела, не знает никто лучше тебя.

– Ну-ну. В любом случае мне нужно немножко подумать.

– Так думай.

Меландер не проявил к разговору, как казалось, ни малейшего интереса. Не повернувшись к ним и не вынув трубки изо рта, он сказал:

– Вибеке Амдал живет на Таможенной улице, ей пятьдесят девять, она вдова пивовара. Не помнит, чтобы видела Розанну Макгроу еще где-либо, кроме фотоснимка, который сделала на острове Риддархольмен. Карин Ларссон сбежала с судна в Роттердаме. Но полиция сообщает, что там ее уже нет, она, очевидно, уплыла на каком-то другом судне с фальшивыми документами.

– Как иностранка, естественно, – сказал Кольберг. – Мы найдем ее не раньше чем через год. Или пять лет. И все равно она ничего нам не скажет. Кафка еще не ответил?

– Нет.

Мартин Бек спустился на нижний этаж и позвонил в Муталу.

– Да, – спокойно сказал Ольберг. – Это единственная возможность. Но где ты найдешь эту девушку?

– Рассчитываю на какую-нибудь коллегу. Например, у вас.

– Нет. У нас такой нет.

Мартин Бек положил трубку. Телефон зазвонил. Это был один из тайных агентов с участка в округе Клара.

– Мы сделали точно так, как ты хотел.

– Ну и?..

– Парень выглядит самоуверенно, но ясно, что он насторожился. Напряжен, оглядывается и часто останавливается. Теперь уже будет трудно за ним следить так, чтобы он не заметил.

– Он мог обнаружить кого-либо из вас?

– Нет. Нас было трое, мы не ходили за ним, стояли на месте и ждали, пока он пройдет. Кроме того, мы в этом деле специалисты. Он нас не обнаружит. Мы можем для тебя еще что-то сделать?

– Пока не нужно.

Следующий звонок был из округа Адольф Фредрик[39].

– Это Хансcон из пятого. Я наблюдал за ним на Броваллагатан утром и сейчас, когда он шел домой.

– Как он себя вел?

– Спокойно, но у меня такое впечатление, что он настороже.

– Он ничего не заметил?

– У него не было никаких шансов. Утром я сидел в автомобиле, а вечером везде толпы народу. Я только раз приблизился к нему, у газетного киоска на Санкт-Эриксплан, стоял в очереди за два человека от него.

– Что он покупал?

– Газеты.

– Какие?

– Разные. Четыре утренних и две вечерних сплетницы.

Меландер затюкал в дверь, как дятел, и заглянул.

– Ну так я пойду. Ты не имеешь ничего против? Иду покупать рождественские подарки, – объяснил он.

Мартин Бек кивнул, положил трубку и вдруг вспомнил: «О господи, рождественские подарки!» – но тут же забыл об этом.

Домой он ехал поздно, но избежать неприятной давки не удалось. Рождественская толкотня была в разгаре, и магазины закрывались позже,