Магистерий. Черный Петер - Анастасия Воскресенская

— Ну… немного жутко было. Она… словно в жмурки играет. И… почему-то очень не хочется, чтобы прикоснулась, поймала. Хотя — что она сделает, если поймает? Даже если бы она привидением была.

— Привидение ничего не сделает, конечно. А кто еще, как вы сказали — свидетели привидения? Кто его еще видел, кроме вас, меня, падре и Маттео Маллана?

— Кто? Эммм… Так вот он, — Хольцер оглянулся на приятеля, — Галка ее видел. И не раз по-моему. Эй, Галка, вопрос к тебе.

Райфелл нехотя подошел, волоча швабру.

— Ты ведь привидение наше видел?

Райфелл зыркнул на Лео и пошевелил в воздухе пальцами.

— Нет, не вчера, а вообще, — уточнил Хольцер, — в целом. Ты в прошлом году ее вроде бы видел, а в этом? Видел?

Райфелл кивнул и опять пошевелил пальцами.

— Да, два раза. В подвале видел. Может, она там живет.

— Вот как? Интересно, — Лео посмотрел на иссиня-серый крошащийся желток вареного яйца и храбро откусил половину. На вкус он оказался лучше, чем на вид. — Послушайте, Эмери, а ее можно… как бы это… позвать? Кто-нибудь пробовал?

Райфелл пожал плечами.

— Мне надо с ней поговорить, — Лео проглотил остаток, вынул из кармана платок и вытер пальцы, — у меня есть кое-что, что могло бы ее заинтересовать. И хочу еще раз повторить, что инквизитору я доносить не побегу. И Надзору тоже.

Две пары глаз — черные и карие — смотрели на него с недоумением.

— Зачем вы нам это говорите? — удивился Хольцер.

Зазвенел звонок.

— Просто делюсь мыслями. Ладно, — Лео собрал пустую посуду и поднялся, — спасибо за внимание. Заканчивайте тут, и я жду вас на уроке.

* * *

Вот и посмотрим, думал Лео, шагая вдоль ряда парт и раздавая тетради. Если девочка-дух как-то связана с детьми, то так или иначе приглашение поговорить до нее дойдет.

— Инга, ваша работа. Очень хорошая, молодец. Томмазо, все даты верные, но я в жизни не видел столько орфографических ошибок.

Но дух ли она? Все эти игры в жмурки, приближение с растопыренными руками, нашаривание жертвы в воздухе… завязанные глаза… Это поведение именно призрака, лишенного разума комка эктоплазмы, раз за разом повторяющего сформировавшее его действие.

Неудивительно, что ее посчитали привидением.

— Доменика, очень хорошо, но есть пара ошибок. Кассий, вы меня разочаровываете, дублируя ошибки Доменики. Если бы это были ваши ошибки, я бы поставил четыре, а так — не обессудьте.

Девочка материальна. Она слишком плотная и слишком фонит. Может ли призрак подпитываться от кого-то и материализоваться?

Теоретически это возможно. Если так, есть ли в нем хоть зачатки разума?

— Эмери, отлично, как всегда. Густав, а ваша работа никуда не годится. Придется вам взять дополнительное домашнее задание.

Хотя наличие разума уже не важно. Важно то, что сосать канденций она способна только из мага. Материализованный призрак не может быть самостоятельным, у него обязательно есть донор. Другой вопрос, что донор может даже не подозревать…

Громкий вскрик выдернул Лео из размышлений. Вскрикнула Доменика.

Все повскакали, вытягивая шеи. Томмазо Белуччи даже залез на скамью, чтобы лучше видеть.

В раскрытой тетради перед Доменикой лежала карта, Черный Петер. Девушка прикрыла ладонью рот и потрясенно уставилась на Лео.

Тот улыбнулся и развел руками — мол, случайно оказалась.

— Офонареть! — громко заявила Инга Пальдеварт.

Ученики взволнованно загалдели. Кассий криво ухмыльнулся и показал Лео большой палец.

* * *

Дом дяди, если конечно знать, как в него попасть, находился неподалеку от городского парка, спускающегося к реке. Квартал старых загородных вилл теперь превратился в несколько тихих уютных улиц почти в центре Артемизии.

Дом, в котором жил Беласко, принадлежал семье фактотумов-простецов из Долины Ястреба, а в человеческом мире — некоему банкиру средней руки. Вейла на нем не имелось, лишь очень старый, зашитый в периметр стен и ограды гальдрастав, ненавязчиво отводящий глаза прохожим.

Белый двухэтажный особняк из оштукатуренного кирпича, острый излом кровли, темно-коричневая черепица, темно-коричневые ставни, несколько облетевших тополей перед фасадом и кованые ворота с парой бронзовых орлов — все до скрежета зубовного благопристойно. Внутри дома имелся портал в Долину, но, конечно же, прерывный и обычно запертый.

Приблизившись к калитке, врезанной в большие ворота, Лео задрал голову и посмотрел в затянутые зеленой патиной глаза бронзовых орлов — сперва одного, потом второго. Стукнула щеколда, Лео прошел в калитку, пересек палисадник и поднялся на крыльцо. Звонко щелкнул дверной замок, и латунная ручка подалась под пальцами — дом узнал и принял Лео.

В полутемной и довольно тесной прихожей пахло старым деревом, кожей, яблоневым дымом — дядя, похоже, топил камин. В открытом шкафу, среди пустующих крючков для одежды, одиноко висел элегантный светлый плащ; Лео присоединил к нему свое куцее пальто. Пошаркал подошвами по коврику, обтирая уличную грязь, пригладил волосы перед старинным венецианским зеркалом — в нем, среди золотистых и радужных пятен, отразился лишь вытянутый угловатый силуэт — и поднялся наверх по скрипучим ступеням.

Наверху дом конечно же был огромным — маги обожали расширять внутреннее пространство. Формула была несложной, но требовала больших затрат абсолюта, а значит, демонстрировала мощь семьи. Открытая гостиная совмещалась с библиотекой, бесконечные ряды полок уходили ввысь, к стеклянному перекрытию потолка. Освещение казалось естественным — хотя снаружи день уже заканчивался и подступали ледяные сумерки, сквозь стеклянный потолок изливался золотистый свет летнего вечера. В солнечных лучах, косо падающих на вишневые стенные панели, танцевали пылинки.

За рядами книжных шкафов задвигалось что-то большое, темное, заклацали по паркету когти, и навстречу Лео, сверкнув золотой маской, вышагнул Дугал, голем дяди.

Он был похож на льва, но значительно крупнее, в холке на пару дюймов выше пояса Лео, глянцевито-черный, с целой гривой волнующихся манипул, обрамляющих тяжелую голову, и с длинным змеиным хвостом. На конце хвоста блестел золотой полумесяц лезвия, увесистого и остро заточенного.

— Привет, парень, — Лео положил ладонь на теплый металл маски, прямо на вертикальную щель, раскалывающую золотую личину надвое.

И ощутил бархатистую вибрацию, за пределом слышимости — здоровенная креатура мурлыкала и толкала башкой руку Лео, требуя ласки, словно живая.

Да собственно, почему словно? Маг одушевляет аргилус, и голем, который давно и тесно сотрудничает с хозяином, в конце концов приобретает что-то очень похожее на собственную личность. Вернее, он получает часть личности хозяина, эдакий самостоятельный и почти независимый осколок.