Гидеон. Прыжок в прошлое - Линда Бакли-Арчер

Том в изумлении смотрел на Кэйт. Сидни стоял как пришибленный. Питер не смог удержаться от ухмылки, а Гидеон отвернулся, чтобы Кэйт не видела, как он смеется.

– Что ж, – быстро продолжала Кэйт, хитро взглянув на Питера, – наконец и Сидни расхрабрился – не то что некоторые, бросающие друзей в беде…

Кэйт не закончила фразу, услышав тяжелый вздох Ханны. Все посмотрели на нее.

– Он мертв, – сказал преподобный, проведя рукой по лбу Неда и прикрыв ему глаза.

В этот момент маленький Джек проснулся и еще полусонный потопал к Ханне.

– Пить хочу, – сказал он.

– Ох, мастер Джек! Храни вас Господь! – сказала Ханна и обняла мальчика.

У них не было другого выбора, кроме как провести ночь под раскидистым дубом. Они старались устроиться поудобнее, все были голодные, но костер хотя бы не давал им замерзнуть. Во сне к ним приходил призрак Неда, чье тело лежало за каретой.

Все спали плохо. И хуже всех – Питер. Его расстроило, что Кэйт так плохо о нем думает. Она сказала, что Сидни смелее, чем он! А что этот смельчак сделал такого уж великого? Позволил Заике Джону выбить себе зубы? Кэйт должна понять, что если бы он не уехал с Гидеоном, то все могло бы обернуться гораздо хуже. Может быть, и плохо, что он не попытался взять с собой ее, но ведь он не виноват, что девочки в восемнадцатом веке должны носить эти дурацкие громоздкие юбки.

Чтобы не думать о Кэйт, он стал считать, сколько дней они пробыли в восемнадцатом веке. Завтра будет шестой день. А это означает, что дома через четыре дня наступит Рождество. Вряд ли мама решит прилететь к ним на праздник… Она уже слишком давно живет вдали от дома. Странно – раньше их разделяли восемь тысяч миль, а теперь два с половиной века. Неужели он злится? Или чувствует себя виноватым за злость? Или просто ему не хватает мамы? Или он боится, что недостаточно по ней скучает?

– Ты гордишься мамой? – спрашивал отец. – Несколько месяцев без нее, конечно, будет трудно, но этот фильм так для нее важен.

Отец был прав, хотя несколько месяцев превратились в полтора года. Конечно, приятно сказать друзьям, что его мама продюсер фильма в Голливуде. Еще ему обещали, что в каникулы он проведет две недели в Лос-Анджелесе, но на самом деле он хотел только одного – чтобы мама возвратилась домой и жизнь снова стала нормальной. Когда ее нет, у папы очень портится характер. Отец становится взвинченным, придирчивым и всегда бывает занят. Когда мама приезжает домой в отпуск, сначала всем бывает как-то неловко, будто они снова знакомятся друг с другом, а как только все становится хорошо, она уже должна возвращаться в Калифорнию.

Перед ним стали возникать разные образы мамы. Дорогие воспоминания, всякие глупости и важные вещи – как они вместе пережидали грозу; как она бросила в него чашку с шоколадным муссом после какого-то его вранья и потом чистила оставшиеся пятна на его одежде, взахлеб смеясь вместе с Питером; как она помахала ему на прощание в аэропорту Хитроу, когда первый раз уезжала в Лос-Анджелес, тогда мама изо всех сил старалась не плакать…

В его сознании начали образовываться светящиеся спирали. Питер открыл глаза. Он лежал на вспаханной земле, твердой и белой от мороза, прямо над ним неяркое солнце едва пробивалось сквозь белые облака. Рядом не было никакого дуба, и он слышал отдаленный гул машин, будто вдалеке проходила дорога. «Я вернулся! – закричал он. – Я вернулся!» Он поднялся, стараясь не обращать внимания на мерцающие темные линии перед глазами. «Если я сосредоточусь, – подумал он, – я могу тут остаться. Я отказываюсь возвращаться назад! Я не хочу назад! Я пойду к шоссе и доеду на попутке до Ричмонда». Он сознавал, что в нем нарастает напряжение. Он чувствовал достаточную силу, чтобы противостоять этому напряжению, но оно с каждой секундой все увеличивалось. В какой-то момент – он не знал точно, как он это делает, – он ощутил, что продвигается вперед. И тогда слова Кэйт пробились в его сознание, как порыв ветра, который внезапно ворвался в окно: «И ты ушел, даже не дав мне подумать…»

Его сосредоточенность с треском разлетелась, и тьма разлилась по бледному зимнему пейзажу. Он в изнеможении упал. Он снова был на влажной земле под дубом и, несмотря на все старания, не смог раствориться во второй раз. Питеру было холодно и одиноко. Он почти вернулся домой благодаря своему сильному желанию. Если бы только он не подумал о Кэйт… И теперь он застрял в этом 1763 году с девочкой, которая считает его трусом. Должно быть, ему никогда больше не удастся раствориться. Должно быть, он никогда больше не увидит своих родителей. Он вдруг сообразил, что плачет, а он так старался никогда не плакать. Внезапно он почувствовал прикосновение к плечу. Питеру было стыдно поднять голову, и он затаил дыхание. Потом его укрыли чем-то теплым. Он согрелся, успокоился и заснул без сновидений.

К удивлению Гидеона и Питера мальчик, который собирал вишни, сдержал слово и прибыл на рассвете вместе со своим отцом, добродушным фермером. Они приехали на двух больших деревянных телегах. Мальчик очень хотел получить второй шестипенсовик, и Гидеон с удовольствием дал ему монетку. Фермер помог всем усесться в одну телегу и начал укладывать багаж на вторую, когда вдруг увидел труп Неда. Он попятился, зажав рот рукой, и со страхом посмотрел на людей, которым только что помогал.

– Не пугайтесь, добрый человек, – сказал преподобный. – Мы не убийцы. Это не кто другой, как известный разбойник Нед Портер.

Любопытство фермера было так велико, что он украдкой посмотрел на лицо Неда, однако шлепнул сына по спине, когда тот попытался сделать то же самое.

Благодаря Кэйт Том должен был ехать вместе с ними, но прежде преподобный Ледбьюри строго поговорил с ним.

– Я не спускаю с тебя глаз, парень. Ты должен поблагодарить мистрис Кэйт. Если она ошибается, доверяя тебе, то можешь быть уверен, следующей остановкой на твоем пути будет тюрьма Ньюгейта.

Несчастный мальчишка еще сильнее съежился и убрал руки поглубже в карманы, где он прятал свою маленькую мышку – единственного во всем мире друга.

Фермер отказывался прикасаться к телу Неда, но согласился сообщить о произошедшем в магистрат Личфилда. Преподобный Ледбьюри пообещал написать обо всем, что происходило этой ночью, и отправить в магистрат, но сказал, что не готов более откладывать свое путешествие в Лондон, поскольку у них назначена встреча с Его Величеством королем Георгом III.

– У меня золотуха, – гордо объявил Джек фермеру и его сыну, на которых это произвело впечатление.

Лицо Неда накрыли камзолом и тело укрыли ветками с листьями, чтобы уберечь, хотя бы на короткое время, от грачей и лис. Преподобный постоял над ним и произнес несколько слов. Над покойником уже жужжали мухи.

Гидеон неохотно передал кучеру, которому уже не нужно было сопровождать путешественников, Полуночника. После полученных в схватке ударов по голове Мартин был счастлив вернуться домой на быстрой лошади.