Бегущий по Лабиринту - Джеймс Дэшнер

Ньют встал.

— Кроме того, я хочу, чтобы ты до последнего слова передал мне ваш разговор с Алби.

Томас вздохнул и тоже поднялся.

— Ладно, — ответил он покорно.

Они направились в Хомстед, где лежала девушка, по-прежнему находясь без сознания. Томаса очень волновало, что теперь подумает про него Ньют. Парень был ему действительно симпатичен, поэтому он и открылся. А вдруг теперь Ньют повернется к нему спиной?

— В крайнем случае отправим тебя к гриверам, — заявил Ньют, прерывая ход его мыслей. — Они тебя ужалят, пройдешь через Метаморфозу и все выложишь. Нам очень нужны твои воспоминания.

В ответ Томас саркастически хмыкнул, однако Ньют даже не улыбнулся.

Девушка, казалось, мирно спала и могла проснуться в любую минуту. Томас ожидал увидеть ее истощенной, находящейся на пороге смерти, однако кожа была розовой, а грудь равномерно вздымалась и опускалась в такт дыханию.

Один из медаков — низкорослый парень, имени которого Томас не запомнил, — как раз поил девушку, заливая в рот воду тонкой струйкой. На прикроватной тумбочке стояли тарелка и миска с остатками обеда — супом и картофельным пюре. Без сомнения, медаки делали все возможное, чтобы поддерживать в пациентке жизнь.

— Здорово, Клинт, — бросил Ньют непринужденно, словно навещал незнакомку уже не в первый раз. — Как она, жить будет?

— Ага, — отозвался Клинт. — Идет на поправку, правда, все время разговаривает во сне. Наверное, скоро придет в себя.

У Томаса екнуло сердце. Почему-то он не воспринимал всерьез вероятность того, что девушка может очнуться, полностью выздороветь и запросто разговаривать с глэйдерами. Странное дело, но при этой мысли юноша занервничал.

— Вы записываете ее слова? — осведомился Ньют.

Клинт кивнул.

— В основном это бормотание понять невозможно, но если удается, то да, записываем.

— Давай, выкладывай, — сказал Ньют, ткнув пальцем в лежащий на столе блокнот.

— Да все то же, что и тогда, когда ее из Ящика вынули: что скоро все изменится, о Создателях и о том, что «окончание неизбежно». И еще…

Тут Клинт покосился на Томаса, давая понять, что не хочет говорить в его присутствии.

— Да все нормально. Он имеет право слышать то, что слышу я, — успокоил его Ньют.

— В общем… я не смог толком разобрать все слова, но… — Клинт вновь посмотрел на Томаса, — она постоянно повторяет его имя.

У Томаса чуть не подкосились ноги. Неужели его имя вообще никогда не перестанут упоминать? Неужели они с девушкой действительно знали друг друга? Прямо наваждение какое-то, от которого нигде не скрыться.

— Спасибо, Клинт. — Тон Ньюта не оставлял сомнений в том, что присутствие медаков больше не требуется. — Напишешь подробный отчет обо всем, хорошо?

— Сделаю.

Клинт кивнул обоим посетителям и вышел из комнаты.

— Тащи сюда стул, — сказал Ньют, присаживаясь на край кровати.

Томас облегченно отметил, что Ньют пока не перешел к откровенным обвинениям. Он выдвинул из-под стола стул, поставил его у изголовья кровати и сел, наклонившись вперед, чтобы рассмотреть лицо девушки повнимательнее.

— Что-нибудь припоминаешь? — спросил Ньют. — Хоть что-нибудь?

Томас не ответил и продолжал всматриваться в лицо девушки, силясь разрушить невидимый барьер в мозгу и отыскать ее в своем прошлом. Юноша мысленно вернулся к тому моменту, когда ее извлекли из Ящика и она на короткий миг открыла глаза. Темно-синие глаза, такого насыщенного оттенка, какого он больше ни у кого никогда не видел. Он попытался совместить два образа воедино, представить те глаза на лице спящей. Черные волосы, жемчужно-белая кожа, полные губы… Томас снова поразился необыкновенной красоте девушки.

И вдруг где-то в самом дальнем закоулке памяти как будто что-то всколыхнулось — еле ощутимый трепет крыльев в темном углу, невидимый, но все-таки реальный. Ощущение длилось лишь миг и сразу растворилось в недрах потерянной памяти. Но Томас действительно что-то почувствовал!

— Я и правда знаю ее, — прошептал он, откидываясь на спинку стула.

У него словно камень с души свалился, когда произнес это вслух.

Ньют встал.

— Правда? И кто же она?

— Без понятия. Но в мозгу что-то щелкнуло — где-то я с ней пересекался.

Томас потер глаза, раздраженный неспособностью ухватиться за воспоминание.

— Отлично, тогда продолжай думать, не теряй зацепку. Сконцентрируйся, черт возьми.

— Да пытаюсь я, пытаюсь! Помолчи.

Томас закрыл глаза и попытался увидеть ее лицо в черной пустоте. Кто она? — подумал юноша и осознал всю абсурдность вопроса — он и про себя-то ничего не знает.

Томас подался вперед на стуле и глубоко вздохнул, затем посмотрел на Ньюта, сокрушенно качая головой.

— Я просто не…

— Тереза.

Томас подскочил как ошпаренный, повалив стул на пол, и испуганно стал озираться по сторонам. Ему почудилось…

— В чем дело? — спросил Ньют. — Что-то вспомнил?

Не обращая внимания на вопрос, Томас продолжал оглядываться в полнейшем замешательстве, уверенный, что услышал чей-то голос. Потом снова посмотрел на девушку.

— Я… — Он опять сел, наклонился вперед, вглядываясь в ее лицо. — Ньют, перед тем как я вскочил, ты что-нибудь говорил?

— Нет.

Мог бы и не спрашивать.

— Мне показалось, что я услышал… Сам не знаю. Может, это у меня в голове чей-то голос. Она сейчас ничего не говорила?

— Она? — удивился Ньют. Глаза у него загорелись. — Нет. А что ты услышал?

Признаваться было боязно.

— Я… Я клянусь, что услышал имя. Тереза.

— Тереза? Нет, я ничего такого не слышал. Имя, наверное, всплыло из глубин твоей долбаной памяти. Выходит, ее зовут Тереза. Скорее всего, так.

Томас почувствовал себя крайне неуютно, словно на его глазах только что произошло нечто сверхъестественное.

— Клянусь, я правда слышал голос! Но только у себя в голове. Черт, не могу объяснить…

— Томас.

На этот раз он не просто вскочил со стула, но еще и отлетел от кровати на другую сторону комнаты, по пути свалив со стола лампу — она с грохотом упала на пол и разбилась на мелкие осколки.

Голос. Голос девушки — шепчущий, нежный, но твердый. Томас его слышал. Теперь он не сомневался, что действительно слышал.

— Да что с тобой происходит, черт возьми?! — воскликнул Ньют.

Сердце Томаса бешено колотилось, а в висках пульсировала кровь. В желудке противно заныло.