Вольник - Константин Георгиевич Калбанов

вносить поправки. Этого хватит. А вот если кто подберётся сзади, будет кисло.

— Принял.

Отсоединил трубку переговорного устройства, от сети, перекрыл вентиль, и сняв кислородную маску, сменил её на идущую от спасбаллона. Только после этого направился в дальний конец грузовой кабины. Ну что сказать, пришлось помучиться пока подобрался к картечнице. Воткнул трубку в сеть, доложился о занятии боевого поста, сменил маску на стационарную, и пустив кислород начал осматриваться.

Угловатый фонарь набран из триплекса. До плексигласа тут пока не додумались, но проблему с боем стекла и осколками, решили. Установлен он на турели, так что вращается на триста шестьдесят градусов вместе с картечницей. Для наблюдения за нижним сектором на штангах вынесены четыре зеркала. Не сказать, что обзор хороший, но хоть что-то.

Картечница. Знакомый мне по прежним временам гатлинг. Кстати, и изобретатель тот же, но этот образец серьёзно модернизирован русским оружейным инженером Грохотовым. Настолько, что их тут и называют «грохотами». Оружие изрядно потеряло в весе. Осталось только пять стволов. Изменилась подача патронов, которая теперь осуществлялась из бункеров.

На «Гусе» Василисы две картечницы. Одна жёстко закреплена на носу, и приводится в действие валом отбора мощности от центральной машины. Им управляет Василиса. В боекомплект входит пять сотен бердановских патронов, находящихся в бункере, обеспечивающем их бесперебойную подачу.

Вторая установлена на турели. Боепитание так же от бункера, но только на полсотни патронов, подающихся к стволам под собственным весом. Стрелку приходится периодически пополнять боекомплект, подбрасывая патроны из короба внизу турели. Из-за стеснённости пристроить магазин никак не получалось. Хотя возможность их использования сохранялась. Пехота и десантники, к слову, предпочитали именно магазины.

Патроны как обычные, полнотелые, так и с пулей окрашенной в белый цвет. Это зажигательные, с соответствующей начинкой. Разработаны специально для воздушных боев, и противовоздушной обороны. Как говорится, жизнь заставила.

Привод механизма осуществлялся с помощью пружины, которая взводится рукояткой с трещоткой. Пять движений с углом порядка ста градусов, обеспечивали очередь на двадцать выстрелов. Не сказать, что много. Но с другой стороны, воздушный бой скоротечен, противники все время в движении, и надолго в прицеле не задерживаются. А темп у «грохота» невысокий, всего-то триста выстрелов в минуту.

А вообще конечно убожество. Вот только взваливать на себя изготовление нормальных пулемётов я не собираюсь. Если только возникнет на то острая нужда. И без того, аборигены с завидным постоянством уничтожают себе подобных. Глобальных войн вроде как нет. Зато мелких столько, что кровь льётся рекой.

Та-ак. А это ещё что такое.

— Василиса, на двести пятьдесят градусов, дистанция пять тысяч саженей, ниже тысяча, наблюдаю дирижабль.

— Вижу. Хороший глазомер, — заметила она.

— Знаю, — не стал я скромничать.

— Флаг, герб, хоть какие-нибудь опознавательные знаки видишь?

— Не вижу. Неудобный ракурс, — доложил я, изучив воздушное судно в бинокль.

— Ясно. Поглядывай за ним, — спокойно произнесла она, и не думая менять курс.

Оно и понятно. Мало ли кто бороздит пятый океан. То, что я не рассмотрел опознавательных знаков ни о чем не говорит… Стоп! А вот это уже интересно. Я поднял к глазам бинокль. Так и есть. Не ошибся.

— Василиса, с дирижабля взлетели два самолёта. Судя по очертаниям, истребители.

— Приняла. Приготовь картечницу. Наблюдай. Но без приказа не стреляй. И не целься в них. Не провоцируй. Посмотрим кто это, и что им нужно.

— Принял, — берясь за рукоять взвода, ответил я.

Пять движений, и пружина дошла до упора. Потом приладил к себе ремни подвесной, чтобы не улететь куда-нибудь при манёврах «Гуся». В том, что девушка за своё добро будет драться, я не сомневался. Хотя и надеялся, что мы сейчас на воду дуем, а боевой взвод картечницы я спущу в холостую.

Правда, другая моя половина, та, что не в меру неуёмная, даже встрепенулась и прямо-таки жаждала схватки. С одной стороны никакого желания отправляться в безвременье. С другой, не хочется жить долго, скучно и пресно. Вот такой я весь из себя противоречивый.

Вскоре самолёты приблизились настолько, что я смог их опознать. М-8, он же «Бычок». Кургузый, одномоторный истребитель, моноплан с низким крылом и аэродинамическими обтекаемыми формами. Этот вариант без поплавков, с убирающимся шасси и предусматривает только посадку на лётную палубу дирижабля. Зато и бомбовая нагрузка у него куда солидней амфибий.

Завод князя Можайского начал выпуск этих истребителей только пять лет назад, и на сегодняшний день это едва ли не самый быстрый самолёт. Есть ещё несколько перспективных моделей, но в серию они ещё не пошли. А эти, вон, уже в свободной продаже. Только плати.

Это я из памяти Григория выудил. Княжич всерьёз интересовался самолётами, и совершенно не горел желанием когда-либо наследовать отцу. Потому и ринулся поступать в лётную школу, а не получать образование в престижном университете.

Пара догнала нас, и разделилась. Ведущий поравнялся, снизил скорость, и пошёл параллельным курсом. Ведомый исчез из поля зрения. Я прошёлся взглядом по зеркалам. Нету. Как сквозь землю провалился. Впрочем, ерунда это все. Занял место в одном из мёртвых пространств. Наверняка ведь в курсе где у «Гуся» таковые. И скорее всего держится сзади и снизу.

Вообще-то, в хвосте есть технологический лючок, через который можно попробовать его достать. Только вот не из чего. На борту нет даже самой обычной берданки. К чему, если в наличии два «грохота»? А вот пригодилось бы! И желательно, что-нибудь убойное. Мало ли, вдруг у пилота есть амулет. Я не один такой умный, и забочусь о собственной безопасности.

На борту истребителя, вооружённого парой курсовых «грохотов», был нарисован бородатый мужик в лохматой шапке, с суковатой дубиной на плече. Нарисовано на хорошем уровне, если и работа дилетанта, то явно не бесталанного.

Итак, если верить памяти Григория, это фрегат «Дубинушка», известный лиходей в русском царстве. Уж сколько о нем писали в газетах, и упомнить сложно. Даже мне. Потому как Григорий всего не видел. Но много. Очень много. Крови за ним лишней не водится. Оружие пускает в ход только если до этого его доведут. Впрочем, это общая практика. Разбойнички ведь не воюют, а грабят. Ну и какой им смысл расстреливать потенциальный трофей.

В подтверждение этого, пилот идущего параллельно истребителя отстучал международным световым кодом:

«Пилот эскадрильи фрегата „Дубинушка“, „Бивень“. Приказываю сесть на лётную палубу для досмотра».

— Федя, сигнал разобрал? — послышался в наушниках голос Василисы.

— Разобрал, — коротко ответил я.

— Помнишь, что я тебе говорила насчёт приводнения или посадки?

— Помню.

— Так вот, я не шутила.

Похоже одновременно с этим она отстучала ответ на «Бычка». Так