Танго с призраком. Канженге - Галина Гончарова

Освальдо полоснул клинком по толстой бычьей шее. Кровь хлынула потоком на линии звезды – и принялась медленно испаряться, шипя и воняя.

Эрнесто вспомнил, почему он не любил это заклинание. Запах кипящей и горящей крови… нет, не розами она пахнет, далеко не розами. Но вместо капелек крови над линиями звезды поднимались – они.

Глаза Тьмы.

Крохотные комочки темноты, которыми теперь управлял Освальдо… как же их много! Сотни? Тысячи?

Эрнесто даже не считал. А вот момент, когда заклятый друг пошатнулся, отследил четко. И влил в Освальдо немалую толику собственной силы.

Обыденность?

Что ж, ради такой обыденности некроманты и страхуют друг друга. Помочь, подержать быка, поддержать контур…

Просто работа. Ничего невероятно сложного или личного, некроманты так постоянно делают.

Мгла постепенно рассеивалась, Освальдо все же уселся на землю – даже с влитой силой он не справлялся до конца. Тяжело…

– Готово!

– Ты молодец, Вальд. Деду бы понравилось.

Эрнесто старался быть… да, именно честным. Работа хорошая, сделана быстро, а некоторые детали никак не влияют на ее качество.

– Завтра помогу тебе с сыном, – пообещал Освальдо.

Риалон, конечно, сволочь и соперник, еще с юношества, но хоть приличный! А то с некоторыми не то что соперничать, рядом стоять – и то неприятно!

– У вас чудесная фигура! Немного неожиданная, и не совсем по моде, но чудесная!

Тони едва не застонала.

Вот интересно, что неожиданного может быть в женской фигуре? Третья грудь? И немодного? Шесть ног? Хотя она уже поняла, что требования моды, это… это каторга, придуманная каким-то садистом, чтобы занять женщин. Пусть выполняют требования моды и не мешают мужчинам пить и гулять.

Но у Антонии от модных журналов сводило судорогой челюсти, начиналась зубная боль и чесотка. А еще появлялось большое желание спустить с цепи призрака.

Как вариант – создать в модном ателье полтергейста!

ЫЫЫЫЫЫЫ!!!

Пытка продолжалась вот уже третий час. В Тони загнали не меньше семнадцати иголок, все в особо болючие места, столько же раз извинились, предложили чай, кофе, печенье…

А как замечательно начинался день!

Она пришла в гости к дяде и тете, поздоровалась со всеми, позавтракала с семьей, дядя очень настаивал, потом забрала Сеньора Мендосу.

Кот был доволен возвращением домой. Правда, дорогой он орал так, что никакого гудка не надо было, но кому ж понравится? Везут невесть куда, в мобиле, в корзине… хорошо еще – не укачало. А мог бы и заблевать все подряд.

Выпущенный из корзины Сеньор Мендоса встряхнулся, треснул Тони когтистой лапой, чтобы не забывала свое место, и удалился куда-то вглубь магазина.

Проверять, все ли на месте.

Девушке оставалось только слизнуть капельки крови из царапин и пожать плечами. Не обижаться ведь на животное?

Нет, конечно. Ему тоже тяжело пришлось. Это собаки привыкают к людям, а вот кошки – к дому. Сеньора Мендоса два раза перевозили, у него убили любимую хозяйку…

Человеку – и то тяжело будет. А уж коту и вовсе неподъемно.

Спасибо еще не воет и не метит.

Уходила Тони, оставляя Сеньора Мендосу под присмотром призрака. Уж слово «брысь» Шальвен отлично выговаривает!

Но лучше б она дома осталась! А не в ателье… Сил никаких ее нет!

И платье это дурацкое… в котором только на вечер и сходишь… ненужное платье! Это не туфельки мастера Риколетти, которые и в пир, и в мир… это нечто пафосное, броское, кричащее о своем высоком статусе…

Сколько заплатил дядя за этот шыдевр, Тони предпочитала даже не задумываться. От греха…

Пока к ней прикладывали бледно-голубой атлас. Хотели нечто белое или кремовое, посмотрели на результат и передумали.

– Не ваш цвет, совершенно не ваш. Темные волосы, светлые глаза, светлая кожа… конечно, этот ужас придется замазать и напудрить, но светлые цвета вам не идут. Ваш вариант яркий, насыщенный, сочный тон. Но не вульгарный, ни в коем случае…

Тони оставалось только скрипеть зубами.

И – терпеть. Представляя хотя бы нашествие крыс на ателье. Дохлых, для разнообразия, живых – жалко.

Вот серая волна выхлестывает из подпола, вот она растекается по начищенному паркеты, вот захлестывает ножки стола…

Ну хоть помечтать дайте! АЙ!!!

Это была восемнадцатая булавка.

Когда все закончилось, Тони от души посочувствовала родственницам. У них так каждый раз?

Все, она готова душу отдать за магазины готового платья! Лучше потом на руках подгонит, что ей надо, или поясок какой приспособит! Но на ателье она не согласна-я-а-а-а-а… заберите ее отсюда!

А тетка все продолжала ворчать, что времени мало, но для тана Адана и для его милой супруги, вот, для супруги все готово, а для племянницы нет, но она постарается…

Резкий пронзительный голос буквально ввинчивался в мозг. А зажать уши руками и заорать было нельзя. И даже ногами затопать.

И кинуть в кого-то ножницами… да хоть чем потяжелее!

Увы…

Чтоб вас крысы сожрали! И отравились!

Из ателье на свежий воздух Тони вылетела так, словно за ней все демоны Бездны гнались. И в магазинчик летела словно угорелая.

А там…

Мобиль стоял у дома.

Два мобиля?

Однако…

Из одной машины вышел тан Риалон, из другой тан Карраско… Тони забеспокоилась. А вдруг они Рейнальдо почувствуют? Но не дурак же Шальвен? Должен успеть спрятаться!

– Таны? – искренне удивилась она.

– Ритана, вы как всегда очаровательны, – Карраско протянул руку и извлек из машины букет цветов. Роскошных ярко-алых роз.

Тони приняла их и честно изобразила восторг, но… Не любила она такие розы. Роскошные, пышные… банальные. Неинтересные. Не любила, не привыкла… не то! И возиться с цветами утомительно. Сеньора Долорес во времена оны пыталась приобщить подопечную к тонкому искусству цветоводства, но получалось плохо. Отвратительно получалось.

Вот лекарственные травы, а пуще того ядовитые, у нее росли просто замечательно. И срезать их было легко, и сушить, и ухаживать за ними тоже интересно. А цветы…

Какой в них прок? Они же несъедобные…

Сеньора Долорес махнула рукой и отступилась под ядовитый смех Хуана Мартеля. Он-то как раз считал, что цветы – очень формальный подарок. Обезличенный. Они всем понравятся, всем подойдут. А вот чтобы подарить то, что женщине действительно нравится, что доставит ей удовольствие, ее надо долго изучать.