Дарующая крылья - Лёка Лактысева

– Чтобы ответить, мне придется рассказать тебе историю появления моего народа и попросить тебя никогда и ни с кем не делиться тем, что ты узнаешь.

– Я клянусь, что сохраню вашу тайну, магистр О'Ринэль!

– Даже от напарника?

Я запнулась – всего на мгновение: согласиться с требованием утаить такие важные вещи от принца было непросто. Но… магистр имеет право решать, кому открыться, а кому – нет. Раз о том, что он – ирлинг, известно самому императору, то беспокоиться мне не о чем!

– Хорошо. Я клянусь, что ни словом, ни намеком не дам Беньямину понять о том, что узнаю от вас, магистр О'Ринэль, – поклялась я, невольно прижимая ладони к груди.

Мужчина кивнул, давая понять, что услышал мой ответ и принял его. Вздохнул, присел на краешек стола, уставился немигающим взглядом в окно, за которым постепенно вечерело.

– История моего народа начинается с Пришествия Тысячи, – заговорил он. – В хрониках того времени, которые мы бережно храним, говорится, что каждый из Тысячи был когда-то воином Небесной Рати и служил Триединому…

– Небесной Рати?! – я не смогла удержаться от удивленного восклицания.

– Да, Орнелла. В наших хрониках говорится, что вначале Триединый создал нас, но мы жили не на земле, а на Небесах, и служили самому Триединому. Среди нас не было ни мужчин, ни женщин. Мы не знали плотской любви, не рождались и не умирали. Наши крылья, наполняемые Дыханием Любви нашего создателя, носили нас одинаково легко и меж звезд, и над пустынными землями.

– Но как же тогда тысяча из вас оказалась там, в горах? – я поняла, что разговор будет долгим и тоже присела на краешек стола рядом с куратором.

Заметив это, мужчина усмехнулся уголком губ, а потом чуть расправил одно крыло и укрыл им мою спину и плечи. Мне стало приятно, волнительно и немного неловко от такой заботы и близости, но отстраняться я не стала, вместо этого легонечко погладила перья обнимающего меня крыла.

Куратор прерывисто вздохнул, поймал и сжал мою руку, заговорил снова:

– Триединый решил заселить созданную им земную твердь, сначала – неразумными существами, потом – разумными. Он создал много разных магических народов, разделил их на мужчин и женщин, даровал им возможность рожать себе подобных и наделил способностью любить друг друга – не только душой, но и телом.

Я поняла, что безудержно краснею, и прижала ладони к пылающим щекам. От нас, юных дев, никогда не скрывали, что между мужчиной и женщиной возможна телесная близость, но говорить об этом было принято только в очень тесном кругу: матери просвещали своих дочерей, а девчонки иногда обсуждали это между собой.

– Я вижу, тебя смущает этот разговор, Орнелла, – заметил куратор. – Может, хочешь, чтобы я не рассказывал дальше?

– Нет-нет! Я хочу знать все!

Взгляд магистра потеплел, по его красивым губам скользнула улыбка – но угасла, как только мужчина вернулся к рассказу.

– Дальше начинается самое, пожалуй, удивительное. Наши предки утверждают, что они, воины Небесной Рати, долго наблюдали за тем, как живут созданные Триединым мужчины и женщины, как любят друг друга – страстно и безумно. И однажды воины поняли, что тоже хотят познать женскую любовь. И тогда они отправились к Триединому с просьбой дать им возможность сойти на сотворенные земли, обрести плоть, чтобы любить и быть любимыми…

Куратор на миг замолк, и я тут же подняла на него взгляд:

– И Триединый услышал просьбы своих воинов, и внял им?

– Да, Орнелла. Но есть законы, которые не может нарушить даже Триединый. И Он объяснил Первой Тысяче, что, обретя тела, воины станут смертными, и что крылья, которые наполняла сила Его любви, смогут служить им только в том случае, если одна из земных женщин примет и разделит их любовь.

– Получается, – я пораженно уставилась на магистра О'Ринэля, что вы не можете летать, потому что...

Лицо мужчины помрачнело. Даже слабое сияние, которое я вновь начала было видеть, словно слегка угасло.

– Да, Орнелла, – подтвердил он сдержанно. – Я смогу взлететь только в том случае, если избранница моего сердца полюбит меня так же сильно, как я – её.

– Тогда… – я встретилась взглядом с магистром и утонула в зелени его глаз, – Тогда желаю вам, магистр, чтобы вы поскорее встретили женщину, которая наполнит ваши крылья ветром любви!

Куратор ответил мне странной улыбкой и протяжным вздохом.

– Ты очень добросердечная мистрис, Орнелла. Благодарю тебя. Однако, давай теперь все же займемся тем, ради чего встретились? Тебе нужно приручить свой Дар...

История, которую поведал магистр О'Ринэль, заворожила меня настолько, что остаток дня я могла думать только о ней! Святая чаша! Слова куратора о том, что его крылья ждут дуновения ветра любви, показались мне одновременно и драматичными, и ужасно романтичными.

Сам куратор превратился в моих глазах в героя, который стоически сносит тяготы и невзгоды в ожидании встречи со своей избранницей. Ах! Как же, наверное, замечательно было бы оказаться на месте возлюбленной магистра! Можно даже не сомневаться, что более верного, пылкого и нежного мужа, чем он, среди людей просто не найти!

Мне не терпелось остаться наедине с собой, чтобы предаться воспоминаниям, обдумать каждое слово и каждый жест мужчины. Я пыталась шутить с друзьями, заставляла себя сосредотачиваться на заданиях, которые дали нам для самостоятельной подготовки наши наставники, но мои мысли то и дело возвращались к магистру О'Ринэлю, перед глазами вставала его величественная фигура и утонченно-красивое лицо.

– Эй, напарница! Ты в каких облаках витаешь сегодня? – не выдержал, наконец, Беньямин. – Тебя словно заколдовали.

– Прости-прости! Что-то я и правда сегодня не могу собраться, – повинилась я, когда мы уже сидели за ужином, который накрыл для нас в гостиной наш тьют Бурхок.

– Это индивидуальное занятие с магистром О'Ринэлем на тебя так подействовало? Может, расскажешь, чему тебя учил наш куратор?

– Нет смысла пересказывать, – я неопределенно помахала руками. – Магистр сказал, что методы обучения кураторы выбирают отдельно для каждого адепта в зависимости от силы Дара и его направленности.

– Но подожди, вроде бы на общей теории магии нам говорили, что у каждого из нас есть стихийная магия, связанная с водой, воздухом, землей или огнем… – принялся рассуждать Леонард.

– … а есть Дар, который связан со стихией, но имеет более высокий уровень проявлений! – подхватила Луизанна.

– Все так, – важно кивнула я. – Поэтому нас будут одновременно обучать владению Стихией и владению Даром. И если занятия по стихийной магии можно сделать общими для тех, кто имеет склонность к этой стихии, то личный Дар можно развивать только в индивидуальном порядке.