Вохштерн - Антон Клеттин

больше напоминало резню. Я раз за разом отправлял заклинания в фрески, заставляя сектантов корчиться в ужасных муках. И, пока те не могли адекватно реагировать, убивал их. Один взмах огненного клинка, и на одного урода становится меньше. Так продолжалось до тех пор, пока живых, кроме меня, в зале не осталось.

Глава 24

— Бургомистр сегодня не принимает. — Хмуро глянул на меня клерк, сидящий в приемной городского головы.

— Я по ОЧЕНЬ важному делу. — Ответил я, выкладывая три серебряных монетки на его конторку.

Серебряки мгновенно исчезли, а клерк все так же хмуро сказал:

— Да хоть по архиважному, его сегодня тут просто нет. И когда будет я не знаю.

— Где же мне его найти?

— Попробуй наведаться к нему домой. — Пожал плечами этот канцелярский крысеныш. — Думаю, что он там засел, и в ближайшее время оттуда носа казать не будет. Сам понимаешь почему. Хорошо, хоть, слугу прислал с предупреждением. А то мы думали, что и его… Того, хоронить придется.

Я действительно понимал, почему бургомистр не пришел на службу. Ему было страшно. Да чего уж там, не ему одному. Все боялись. Еще бы — этой ночью едва ли не десятая часть города богам душу отдала. Точнее, Хаосу. Но об этом нюансе знали только мое ближайшее окружение. Их я ввел в курс дела полностью.

Еще о чем-то явно догадывались бойцы, из тех, что ходили с нами на штурм мерзкого особняка. Догадывались, но молчали. Выданная им премия, и неплохая добыча оказались надежным замком на их устах. Ну и страх, конечно, тоже. Никому из бойцов не хотелось как прибывшие по тревоге солдаты «уважаемых» вдруг всем вместе, без единой раны, упасть замертво. А я сообщать, что им подобное не грозит не стал. Не видел смысла. Пусть боятся.

А вот для всех остальных, таинственная смерть такого количества людей стала настоящим шоком. Еще бы, ведь погибли самые уважаемые и богатые представители общества. Местная элита, если так можно выразиться.

Поэтому, по Вохштерну ширилась тихая паника. Но, что мне очень понравилось, при этом город продолжал жить своей жизнью. Люди шептались, пересказывая друг другу страшные подробности «Смертной Ночи», как ее уже начали называть, но своими делами заниматься не перестали. Будто кто-то погнал их на улицу.

И, пожалуй, именно этот факт и убедил меня в необходимости разговора с бургомистром. До этого я планировал тихонечко, не высовываясь, и не привлекая к себе лишнего внимания, отсидеться в стороне от основных событий. Благо, у нас обошлось без потерь. А все благодаря наложенной мною защите, а также Ирвоне, зорко следившей за боем, и несколько раз вовремя вмешавшейся.

Оставалась, конечно, опасность, что кто-то сумеет связать между собой таинственные ночные события с непонятной отлучкой почти четырех десятков купеческой стражи. Но я не беспокоился на этот счет. Во-первых, сама мысль, что неполные четыре десятка могут перебить больше тысячи человек, вызывала смех.

Во-вторых, все они живы и здоровы. Вон, отсыпаются себе мирно после ночной гулянки.

Ну и в-третьих, сейчас у местных были проблемы и посерьезнее. А куда там купеческая охрана ночью ходила… Может, по бабам.

Полностью осознав настроение горожан, я и пришел к выводу, что этим можно воспользоваться. Пока они испуганы и растеряны, пока не начали задавать неудобных вопросов, им в срочном порядке нужно подготовить ответы на эти самые вопросы. Желательно, выгодные лично мне. Вот для этого я сейчас и направлялся к бургомистру.

Выяснить, где тот живет, оказалось довольно легко. За три дополнительных серебряных монетки клерк тут же выложил нужный мне адрес. Еще и подсказал как быстрее и удобнее добираться от магистрата. Да уж, странно, что его в сектанты не взяли, с такой-то гнилой душонкой. Надо будет, если не забуду, просветить бургомистра какие сволочи у него в аппарате работают.

Когда я разыскал жилище народного избранника, то не смог сдержать смешка. Оказалось, что бургомистр проживал всего-то в паре улиц от особняка, в котором мы так знатно повеселились этой ночью. Не удивительно, что бедняга даже на работу не пошел.

Правда, мне было непонятно другое — на что бургомистр надеялся, оставаясь дома? Неужели не понимал, что раз уж добрались до его соседей, то и до него самого тоже смогут?

Как оказалось, прекрасно понимал. Более того — предпринял все возможные меры для того, чтобы подобного с ним не случилось. Уже на подходе к нужному особняку я заметил два усиленно бдящих патруля. В каждом было по пять, затянутых с ног до головы в железо, мордоворотов, с подозрением косившихся на всех прохожих. А стоило мне направиться непосредственно к воротам, как ближайший патруль тут же оказался рядом.

— Ты куда? — Без всякого почтения (хотя я и был одет, как зажиточный горожанин) поинтересовался один из мордоворотов.

— К бургомистру. По очень важному делу. — Ответил я чистую правду.

— Не велено. — Коротко бросил мордоворот, и попытался схватить за плечо.

— А ты что, его секретарь? — Спросил я, уворачиваясь.

— Иди отсюда, парень. — Вступил в разговор его напарник. — Господин Барог сегодня никого не принимает.

— Ну, я-то уйду, а кто после будет отвечать? Ты, служивый? — Я решил сыграть на исконном страхе простого народа перед сильными мира сего. — Как думаешь, что случится, когда до бургомистра дойдет информация, что я приходил? Как думаешь, кого он крайним сделает? Надеешься, что он вспомнит, что ты выполнял его личный приказ и простит? Да хрен там, и ты, и твой отряд, все вы окажетесь виноваты. Потому, что такие, как господин Барог не ошибаются. Так что давай, отправь кого-нибудь внутрь. Пусть передадут хозяину, что пришел посланник от купца Арна по важному делу. А если спросят по какому, то пусть скажет, что по поводу случившегося ночью.

Надо отдать должное мужику, думал он недолго. Видимо, не раз уже сталкивался с несправедливостью со стороны богатеев. Да и я пришел один и, хотя и носил на боку шпагу (спасибо Тьюриху, не поленившемуся ее подобрать), ничуть не походил на того, кто может представлять опасность для главы города.

— Хорошо, я передам твою информацию. А дальше уж пусть сам бургомистр решает. Только имей в виду, что если ты пришел с какой-то мелочью… — Он грозно посмотрел на меня. Судя по всему, хотел показать, насколько серьезными будут последствия, если господин Барог решит, что информация, принесенная мною, не стоила его внимания.

На это я лишь открыто улыбнулся, показывая, что не только понял недосказанное, но и ничуть не впечатлился его угрозами. Короче говоря, держал марку.

И, пусть опасной личностью меня не считали, но все же попросили отойти подальше от ворот. Так я и простоял, в окружении четырех неулыбчивых патрульных, все то время, что их главный общался с кем-то по ту сторону забора.

Как ни странно, но ожидание не затянулось. Уже минут через пятнадцать, небольшая калитка неподалеку от ворот открылась, и меня пригласили внутрь. До нее я шел в тесной и не особо приятной компании солдат бургомистра.

По ту сторону забора ничего не изменилось. Ну, если не считать, количества солдат. Их на одного меня тут было целых десять штук.

Меня тщательно, но достаточно обходительно, обыскали. Забрали мои шпагу и стилет, сообщив, что вернут их, когда я покину территорию особняка. После чего такой же мордоворот, как и те, что патрулировали территорию, только одетый в ливрею слуги, произнес:

— Следуйте за мной.

После чего, больше не обращая на меня внимания, пошел себе спокойно куда-то вглубь двора. Причина подобного его поведения выяснилась буквально через несколько секунд — кто-то очень вежливо, но крайне настойчиво подтолкнул меня в спину. Что ж, глупо было бы рассчитывать, что и внутри поместья гостя оставят без должного пригляда.

Бургомистр Барог оказался крепким, слегка полноватым, усатым дядькой лет около шестидесяти. Он расположился в глубоком кресле во главе длинного стола, и внимательно буравил меня взглядом. Видимо, силился понять с чего вдруг купец Арн с важными новостями прислал какого-то малолетку.

Я же, ничуть не обращая внимания на этот взгляд, слегка поклонился и поприветствовал хозяина дома:

— Добрый день, господин Барог. Спасибо, что решили меня принять.

Видно было, что для него эта ночь прошла очень неспокойно: под глазами залегли глубокие тени, лицо было серым и осунувшимся, а настроение оставляло желать лучшего. Поэтому, на мое приветствие он лишь раздраженно дернул рукой. А после