Змея в конверте - Лариса Васильева

— О как! Слушай, а кто открыл Фариду?

— Может быть, у него были ключи?

— Вот с ключами давай разберемся. Поехали к ним.

Оля вернулась к себе и привычно создала рабочую обстановку на столе, потом подумала — как странно, сейчас ей вроде не хватает противного старикашки. Удивительно, пока он был жив, казался таким отвратительным, а сейчас вспоминает о нем, как о герое фильма, да, не очень симпатичном, но который так оживлял скучную повседневную жизнь. Чтобы окно не отвлекало, задернула штору, разложила на столе исходные материалы для диплома, попыталась настроить себя на деловой лад, но работать все равно не хотелось. Сидела, бестолково перебирая листы, потом раскрыла аналог своего диплома, — удалось выпросить в архиве у знакомого архивариуса. Пока голова не варит, надо хотя бы механическую работу поделать. И начала старательно переписывать вступительную часть пояснительной записки, она у всех практически одинаковая. Часа два работала, даже об Игоре не думала все это время. Убит человек, такое значительное, ужасное событие, а Ольга не могла избавиться от своих переживаний. Была ли любовь, внезапно охватившая ее целиком, в этом виновата, или просто несовершенство ее личности, но думала она с утра до вечера только о нем, своем ненаглядном. И как бы ни убеждала себя не паниковать, не торопить события, ничего не могла с собой поделать: страдала, считала себя брошенной. От этого, наполовину выдуманного горя, не могла ни о чем соображать, забросила диплом. Временами ее охватывала полнейшая апатия, не было сил заставить себя пошевелиться, валялась в кровати почти до обеда. Вставала только перед приходом родителей, лишь для того, чтобы избежать расспросов. Оля надеялась, что вечером Игорь обязательно позвонит, но он не звонил. Проверила, дома его не было, опять дежурство? Что-то слишком часто. Все, завтра она не будет вечером сидеть одна и ждать его звонка. Не хочет ее видеть и не надо, пусть варится в своем котле. Она отключит мобильный телефон и уйдет гулять.

На следующий день Татьяна Георгиевна и Лина занимались генеральной уборкой, Оля раньше слышала, что скоро привезут покойника из морга, они готовятся к похоронам. Татьяна Георгиевна время от времени вспоминала, что надо позвонить еще кому-то, и то и дело подходила к телефону, звонила, извещала друзей, своих и отца, бывших сослуживцев Георгия Ивановича. За прошедшие полгода знакомства с семейством Кобзевых Оля выяснила, что он был когда-то директором завода, работал пока мог, а потом приватизировал его, и, в конце концов, сам же толкнул станки за границу, как металлолом, пустые здания сначала сдавал в аренду, затем и вовсе продал, а деньги отправил на свой счет, опять же, за рубеж. Ясно, сумма там была очень большая, то-то все родственники вились до последнего дня вокруг язвительного старика, терпели все его выпады.

У Кобзевых сегодня было очень много людей, посетители шли потоком, и вся родня опять была в сборе. Игорь сидел у гроба, мрачный, угрюмо кивал входящим, жал руки. Оля вздохнула, конечно, ему не до нее. Она понаблюдала за ним некоторое время и ушла. Тайком присутствовать на похоронах — идея не из лучших.

Потом решила поинтересоваться, как идет расследование, чтобы уж после не отвлекаться от своего диплома. Алексей Михайлович опять перебирал свои заметки и она прочитала кое-что из показаний Ирины Сергеевны. Та припомнила, что когда сидела в комнате со своим другом Гриневым (кстати, Оля знала, как его зовут: Вилиор — аббревиатура слов: Владимир Ильич Ленин и Октябрьская революция, очень подходящее имя для человека с уголовным прошлым) в комнату заглянул незнакомый нерусский парень, извинился и захлопнул дверь. Ирина решила, что это был друг Олега, что он перепутал комнаты. Насколько она помнит, молодой человек заглядывал уже после прихода Татьяны, а когда та пришла, Ирина Сергеевна знает точно, потому что глянула на часы, услышав как Георгий Иванович ругается с кем-то, так ей показалось… Она выглянула в коридор, поздоровалась с Татьяной и после этого вернулась к себе и уже не выходила до шести. И ее гость из комнаты не выходил вообще, пока она не услышала как вызывают скорую помощь.

Оле надоело это нудное расследование, когда же следователь докопается до истины? Кажется, он скоро утонет в этих мелких подробностях: кто ушел, кто пришел, с кем и где сидел. К тому же каждый жилец этой нехорошей квартиры немного врет.

Диплом начал медленно, со скрипом двигаться. Она сидела с ним наедине и выдавливала из себя знания, все до мельчайшей крупицы. Можно сказать, отдавала себя всю до капли, он ее высасывал. И осталась к вечеру совершенно без сил, ни физических, ни моральных. В неравной борьбе диплом ее победил. Не было чувства удовлетворения от проделанной работы, нет, скорее полное опустошение. Настроение, разумеется, не улучшилось. Не хотелось видеть даже родителей и несмотря на проливной дождь, неуместный среди зимы, она пошла бродить по улицам. Свой телефон специально не взяла с собой, чтобы не ждать звонка от Игоря, и чтобы случайно не позвонить ему самой. Она шлепала по лужам, мимо проезжали машины, освещая фарами бесконечные нити дождя. Какой-то парень, тоже под зонтиком, подошел к ней.

— Привет.

Оля равнодушно глянула на него:

— Привет, — и отвернулась.

Парень шел и шел рядом.

— А ты не очень то разговорчивая.

— Ты тоже.

— Ну давай познакомимся, раз уж мы так похожи. Меня зовут Сергей.

Оля промолчала.

— Девушка, ну ответьте, пожалуйста! Что же мы так и будем идти рядом молча?

— Нет настроения.

Попутчик все не отставал, время от времени бросал короткие замечания, Оля не всегда отвечала. Потом у них все-таки стал получаться более-менее связанный разговор, перебрасывались короткими, ничего не значащими фразами. Спустя минут сорок она тоже сказала как ее зовут. Ольга уже промокла и устала, но идти домой упрямо не хотела, она знала — сразу бросится проверять нет ли пропущенных звонков от Игоря…

— Посидеть бы где-нибудь, но у меня нет денег на кафе… — сказал Сергей.

— И у меня нет.

— Пойдем ко мне, послушаем музыку, я рядом живу.

— Ну конечно, сейчас! — сказала она с иронией.

— Да чего ты боишься, я не насильник. Пошли, у меня такие записи есть, сотни дисков, и ауди, и видео!

Ольга посмотрела на него: нормальный парень, глаза умные, смотрит открыто, ничего подозрительного, и вдруг согласилась, сидеть слушать музыку в тепле — все лучше, чем бродить по лужам в промокших сапогах.

— Ты точно не вообразишь чего-нибудь?

— Да брось ты, пошли.

Он и в самом деле жил неподалеку, снимал маленькую обшарпанную квартирку. Выгоревшие обои, поцарапанный стол, диван явно ободрали собаки или кошки. Но музыкальная техника у него была супер, колонки висели по стенам и стояли по углам, полки завалены дисками и кассетами.

— Вот, пришлось переписывать с одного носителя на другой, быстро устаревают, — объяснил он. — Смотри на дисках, тут почти все.