Черное Солнце. За что убивают Учителей - Наталья Сергеевна Корнева

черного недуга; заставляло умирать в муках даже могучих мореходов, чей век намного длиннее века обычных смертных.

Надо сказать, усовершенствовалась не только конструкция кораблей. Первородный не смог удержаться от удивленной гримасы и вновь порадовался, что лицо его скрыто маской. Раньше корабли не поднимались в воздух. Для такого, должно быть, требуется филигранное мастерство и умелое использование энергии солнца. Замечательное достижение! Длительные путешествия верхом никогда не доставляли Красному Фениксу удовольствия, в отличие от Второго ученика, который трепетно любил лошадей и держался в седле как молодой бог.

Ветер пел на вантах, резкие хлопки парусов напоминали щелканье бича. Ступив на палубу, Совершенный внимательно огляделся и прошел вслед за волчонком в приготовленную для него каюту с большим панорамным окном.

Город внизу сверкал от солнца. Черные крыши, густо-медовые стены, на каждом шпиле — красуется фигурный золотой флюгер… где традиционное солнце, где символ города стрикс с острыми как ножи перьями, а где летящий дракон. Помимо воли Элирий задумался о драконе. Как зверь оказался на изящных кованых фигурках флюгеров? Припоминая всё, что память избирательно возвратила ему из прошлого, Красный Феникс не мог найти ничего, что связывало бы Бенну с этим древним символом.

Дракон — божественная сущность, вторая ипостась высших небожителей. Только самые могущественные жрецы могли принимать ее. В прежние времена такими были верховные жрецы храма Тысячи Солнц на Лианоре. Зверем души Ишерхэ также был дракон, но серебряный, а этот, на флюгерах, — зловещий, аспидно-черный, как клякса густой туши. Такой зверь души был у ее отца, темного бога Инайрэ… В какой-то момент Совершенный почти зримо представил его: антрацитовая чешуя сияет, отливая золотистым зеркальным блеском, словно ночное солнце, длинные хищные когти переливаются яркими бликами… страшно.

Никто не может противостоять дракону: поднимаясь на гребне первобытной силы, дракон сокрушает всё на своём пути. Даже сам мессир Элирий Лестер Лар не достиг такого поразительного духовного уровня, чтобы суметь воплотиться драконом. Однако его собственный зверь души, феникс, был крайне редок, — уникальная ипостась, говорящая об уникальной судьбе. Феникс повелевал священной стихией огня, хотя и не считался, в отличие от дракона, олицетворением чистой силы.

Палуба круто взмыла вверх: огромная туша фрегата с легкостью поднималась всё выше. Солнечный свет подхватил её, словно могучего кита, и уверенно держал в воздухе, словно бы флагман был не тяжелее перышка. Набрав высоту над бывшей Янтарной цитаделью, военный корабль быстро выровнял крен и пустился в длинный путь на север. Чернильно-золотой, цветущий Бенну, окруженный полями желтого тысячелистника и барбариса, отдалился и в конце концов исчез в пелене облаков, которые милосердно укрыли город от несущих смерть лучей солнца.

Откуда-то налетел сильный боковой ветер. Мало-помалу началось волнение, будто судно плыло не по воздуху, а, как в старые добрые времена, по воде, когда высокая штормовая волна без устали качала корабль и грозный рев океана бился в уши. Провалившийся было в полудрему Элирий недовольно поморщился от тряски и вновь молча глянул в окно каюты. Облака сгустились, мятым шелком раскинувшись под ними. Земля больше не виднелась за бортом, и это рождало странное ощущение безвременья и нереальности происходящего.

Будто они плывут в каком-то серебряно-голубом сновидении, паря над маревной бездной вспененного облаками небосклона.

— Перелет в Ангу долог и однообразен, мессир, — заметив, что мысли Учителя далеко, вполголоса обратился Элиар. — Пейзажи не развлекут вас — мы слишком высоко. Если пожелаете, я дам вашей светлости немного млечного макового сока, и вы крепко заснете. Это поможет легче перенести утомительное ожидание и бортовую качку.

Печати духовного пленения на миг проявились на запястьях, и память свободы больно резанула сердце. Свободы, которая навсегда осталась там, на далеко вдающейся в море узкой стреле пирса, где находили покой старые корабли, способные пересечь океан.

С головы до ног опутанный вервием, Элирий мог лишь согласно кивнуть.

— Хорошо, — бесцветным голосом сказал он и отвернулся от окна.

В самом деле, почему бы не воспользоваться временем с пользой и не отдохнуть как следует. Помимо всех прочих тревог, с наложенными печатями Черного жреца Совершенный чувствовал себя уязвимым и беззащитным, словно самый обычный человек. Что и говорить, всё это мало способствовало успокоению.

— Останься здесь, пока я не засну, — как можно более небрежным тоном то ли разрешил, то ли приказал Красный Феникс Лианора, чувствуя, как его накрывает газовая вуаль дремоты.

* * *

Эпоха Красного Солнца. Год 280. Зимнее солнцестояние

Делятся зимним вином

Ром-Белиат. Красная цитадель

*черной тушью*

Освещение грандиозного многоярусного зала впечатляло — храмовые служки постарались на славу.

Тонкие, завитые длинными узкими спиралями свечи сверкали в люстрах и канделябрах, освещая изысканное убранство храма Закатного Солнца. Огненное зарево вздымалось высоко, но не могло согреть: ледяной и строгий, храм походил на застывший на морозе клинок, обагренный жертвенной кровью.

Нынешней материнской ночью, самой долгой ночью года, холод достигал наивысшей точки. Каждый, кому выпала честь присутствовать на церемонии, мог в полной мере прочувствовать студеное дыхание зимы — стены были пропитаны им щедро, как торт кремом. Снаружи люто свирепствовали морозы, внутри же хотелось укутаться плотнее в наброшенную поверх сутаны багряную жреческую мантию: в самом сердце зимы выходцу с глубокого юга привычно не хватало тепла.

Главный храмовый зал имел продолговатую овальную форму и, помимо двух основных входов — для приглашенных гостей и хозяев — несколько потайных дверей, искусно задрапированных гобеленами. Колонны из крапчатого камня изящно поддерживали высокие своды потолка. Витиеватые узоры орнаментов походили на языки солнечного пламени, удлинённые вершины стрельчатых арок решительно устремлялись ввысь, в Надмирье. В одном полукружье зала находилось ступенчатое возвышение и престол Великого Иерофанта, по обе стороны которого сейчас недвижно стояли оба ученика верховного жреца, — конечно, на второй ступени и на почтительном расстоянии друг от друга. Пространство за престолом представляло собою сплошной витраж, в дневное время насквозь пронизанный светом. Почти полностью прозрачный верхний ярус главного нефа рождал в душе тихое чувство благоговения и покоя.

Зимнее солнцестояние — великий праздник перелома, перемены зимы, окончания темной половины годы, после которой маленькими шагами мир вставал на путь к новой пленительной весне. Праздничная служба еще не началась. Элита аристократии титульного народа Совершенных и отдельные представители древних родов зависимых народов непринужденно раскланивались и поддерживали вежливые светские беседы. Ожидали только появления Учителя, чтобы начать торжество.

За минувшие годы Красный Волк успел глубоко проникнуться духом учения Совершенных и полюбил торжественный и нарядный храм Закатного Солнца. Преемник храма Тысячи Солнц, тот носил титул Великой базилики и считался главным храмом Материка, подчиняясь непосредственно Великому Иерофанту. Это давало острое чувство гордости, сопричастности чему-то большему, недоступному простым смертным.

Члены Красного ордена то и дело приближались ко Второму ученику, спеша заверить в безграничной