Леонардо да Винчи. Опередивший время - Николай Непомнящий

Поэтому объяснима вся обида Леонардо на мастера Георга, для которого он "не жалел ничего, чем мог бы быть ему полезным". "Я предлагал ему, — писал Леонардо, — чтобы он ел со мною, так как помимо экономии средств он приобретал бы знание итальянского языка". Георг же "требовал, чтобы ему дали законченные деревянные модели, такие же, каковы должны были быть железные, и их он хотел увезти в свою страну". "Он устроил другую мастерскую, сделал клещи и инструменты; там он спал и там же работал на других".

"В конце концов я обнаружил. — писал Леонардо в том же письме, — что виною всему является зеркальный мастер Иоганн". Этот "юноша-немец, делающий зеркала, всякий день находился в мастерской, хотел видеть то, что делаюсь, и разносил это потом по земле, порицая то, чего он не понимал". Из письма Леонардо к Джулиано Медичи явствует, что Иоганн, во-первых, считал себя обиженным: "мое прибытие сюда лишило его общения и милости вашей светлости". Во-вторых, Иоганн хотел завладеть слесарным помещением, где работал Леонардо, которое "было ему подходящим для изготовления зеркал".

Иоганн купил у Георга, помощника Леонардо, все оборудование, где он начал выделывать "со многими рабочими зеркала для продажи на ярмарках". Все эти старческие жалобы производят поистине грустное впечатление заброшенности и забытости великого художника.

И не менее грустно видеть, как в том же Бельведере, где находились и комната его рабочих занятий, и только что упоминавшиеся зеркальные мастерские, Леонардо развлекался причудливыми забавами. "Одной ящерице чрезвычайно странного вида, найденной садовником Бельведера, он нацепил крылья, сделанные из кожи, содранной им с других ящериц, наполненные ртутью и трепетавшие, когда ящерица двигалась; кроме того, он приделал ей глаза, рога и бороду, приручил ее и держал в коробке; все друзья, которым он ее показывал, от страха пускались наутек".

Этот рассказ Вазари невольно хочется сравнить с другим его рассказом о том, как юный Леонардо работал над щитом наподобие головы Медузы, который должен был внушать страх каждому.

Старец с седой головой

С 1513 по 1515 г. стареющий Леонардо мог сделать немногое. Он мало занимается инженерным делом и живописью и предавался почти исключительно научным исследованиям, продолжал занятия анатомией и работал над вопросами акустики.

Над постройкой собора Св. Петра трудился Браманте. Проект его уже был разработан, и участия Леонардо не требовалось. В 1514 г., после смерти Браманте, преемником его назначается Рафаэль.

Платон — могучий старец с большой седой бородой в знаменитой "Афинской школе", написанной Рафаэлем в станцах Ватикана, — это образ Леонардо того времени.

В эти годы Леонардо выполнил последнюю из крупных своих живописных работ, а именно "Иоанна Крестителя" (Лувр) — поясной портрет с красивым женственным лицом и улыбкой Джоконды. Картина отличается необычайно тонкой игрой светотени. Тогда же им была выполнена и знаменитая бесследно погибшая "Леда".

Картины создавались в то время, когда Леонардо да Винчи был до такой степени поглощен изучением строения женского организма, анатомией и проблемами, связанными с деторождением, что разделить его художественные и научные интересы практически невозможно. В эти годы он зарисовал человеческий эмбрион в матке и создал последнюю из нескольких версий картины "Леда" на сюжет античного мифа о рождении Кастора и Поллукса от соединения смертной девушки Леды и Зевса, принявшего образ лебедя. Леонардо занимался сравнительной анатомией и интересовался аналогиями между всеми органическими формами..

Одинокий и непонятый, Леонардо дожил в Риме до нового перелома в своей жизни. В рукописях его имеется следующая пометка: "Отправился Великолепный Джулиано Медичи 9 января 1515 г. на заре из Рима. Я присутствовал в свите папы, нашел среди французов много знакомых и был представлен королю".

Франциск I, давно желавший привлечь Леонардо к своему двору, предложил Леонардо такие условия, при которых он мог спокойно трудиться над своими записками, предаваться науке и инженерному делу, а если пожелает, то заняться и живописью. Леонардо, которому было уже 63 года, измученный бесчисленными перипетиями сложной политической жизни Италии, от такого предложения отказаться был не в силах. Он сопровождал короля в Милан, где принял участие в придворных празднествах.

Между тем мысли о подражании полету птиц не оставляли Леонардо и в Риме. Но упорная работа над созданием летательных аппаратов, отличавшая первый миланский период его жизни, ушла в прошлое. Летающие фигурки животных, о которых рассказывает Вазари, производят впечатление гротеска в сопоставлении с теми рисунками огромных крыльев "искусственной птицы", которые находятся в "Атлантическом кодексе". "Изготовив особенную восковую массу, — пишет Вазари, — Леонардо делал из нее во время прогулок тончайших, наполняемых дуновением животных, которых заставлял, надувая, подниматься в небо; когда же воздух выходил из них, они падали на землю".

И все же, при всех невзгодах и разочарованиях, Леонардо оставался великим ученым. В 1514–1516 гг. он разрабатывает проект осушения Понтинских болот, которое было затем предпринято инженером-мелиоратором Джованни Скотти да Комо, по всей вероятности, лично знакомым с Леонардо.

К концу римского периода относится лаконичная запись, подводившая горестный итог: li Medici сгеогопо е destrussono — "Медичи меня создали и разрушили".

В последние годы жизни был создан, видимо, и туринский автопортрет Леонардо, к которому, вероятно, относится и описание художника Джованни Ломаццо, жившего позже Мастера: "Голова его была покрыта длинными волосами, брови были такие густые и борода такая длинная, что он казался подлинным олицетворением благородной учености, каковой уже раньше были друид Гермес и древний Прометей".

В начале января 1516 г., в сопровождении все того же Франческо Мельци Мастер отправился в далекий путь — во Францию.

"Святая Анна"

Франциск 1 оказывал Леонардо всяческие почести и присвоил ему титул "первого живописца, архитектора и инженера короля". Он предоставил художнику свое жилище, назначил ему княжеский пансион в 700 золотых экю в год и платил за картины, не требуя взамен ничего, кроме удовольствия общаться с художником. Такое удовольствие король будет получать почти ежедневно. Окруженный заботами короля и его сестры Маргариты Наваррской, Леонардо мог свободно предаваться мечтам, думать, работать. Здесь он счастливо провел три последних года своей жизни, занимаясь живописью и реализуя свои самые разные проекты.

Бенвенуто Челлини, который приехал во Францию значительно позже этих лет, передает легенду, бытовавшую при дворе, что король своими постоянными беседами просто не давал Леонардо работать. И тот же Бенвенуто сохранил отзыв короля о Леонардо. "Не думаю, — говорил, по словам Челлини, Франциск, — что на свете был когда-нибудь человек, знавший столько, сколько Леонардо. И не только в области скульптуры, живописи и архитектуры. Он был еще величайшим философом".