Гибель советской империи - Валерий Евгеньевич Шамбаров

из традиций уже стало «увековечивать» память умерших вождей переименованиями. Горбачев ее подтвердил. Но в память Черненко переименовали не какой-нибудь большой город, а крохотные городишки Шарыпово в Сибири и Шолданешты в Молдавии, в чем можно было усмотреть и насмешку.

В апреле 1985 г. состоялся пленум ЦК, на котором Горбачев выдвинул лозунг «ускорения». Это тоже не было новым, «ускорение» намечали и готовили еще Андропов и Черненко. Но теперь ставилась конкретная задача – рывок в области машиностроения. Темпы его развития намечались в 1,7 раз выше, чем во всей остальной промышленности. На машиностроение перебрасывалась львиная доля финансирования, импортные закупки оборудования. Эти меры должны были за короткий срок улучшить благосостояние народа и уже к началу 1990-х вывести экономику на мировой уровень.

Ну а простой народ ощутил на себе новшества в мае. Развернулась антиалкогольная кампания. Проблема была действительно серьезной. Сказывалась как раз бездуховность общества, апатия, исчезновение направляющей идеи. При Сталине пьянство отнюдь не приветствовалось. Но какие-то особые меры против него не требовались. Употребление спиртных напитков не превышало 5 л в год на взрослого человека. При Брежневе, в 1972 г., меры уже потребовались. Было ограничено время продажи крепких напитков с 11 до 19 часов. На них повышались цены. Создавались лечебно-трудовые профилактории (ЛТП), куда алкоголиков отправляли принудительно.

Тем не менее пьянство росло, потребление только товарного алкоголя достигло 10,5 л на человека. С учетом самогона, технического спирта и др. эту цифру оценивают в 14–15 литров. На каждого взрослого мужчину в год приходилось по 90–110 бутылок водки. Как нейтрализовать зло, задумывались и Брежнев, и Андропов. Горбачев ухватился сразу и резко. 7 мая 1985 г. были приняты постановление ЦК «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма» и соответствующее постановление Совета министров № 410, их подкрепил указ Президиума Верховного Совета СССР.

Было закрыто большинство магазинов или отделов, торговавших алкогольными напитками. Цены на них поднимались в среднем на 45 %. Время продажи уменьшалось – с 14 до 19 часов. Поднялся пропагандистский шквал. К борьбе с пьянством в обязательном порядке подключались профсоюзы, комсомол, органы образования и здравоохранения, научные общества, творческие союзы. Запрещались банкеты по поводу праздничных дат, награждений, служебных повышений, юбилеев, диссертаций. Стал насаждаться обычай «безалкогольных свадеб». Перед милицией ставилась задача отлова людей, распивающих спиртное в скверах, дворах, подворотнях. Ловили и на улицах за появление в нетрезвом виде. Задержанных ждали крупные неприятности, штрафы, сообщение на работу.

Кампания, по сути нужная, доводилась до абсурда своим размахом и формами проведения. Закрывались ликеро-водочные и винные заводы. В Молдавии, на Украине, на Кавказе, пошла массовая вырубка виноградников. По воспоминаниям директора винзавода Бодюла, людей «по выходным заставляли выходить с топором и рубить виноград». В одной лишь Молдавии из 210 тыс. гектаров виноградников было истреблено 80 тыс. А по России площади виноградников сократились с 200 до 168 тыс. гектаров и сбор винограда снизился вдвое. Знаменитые крымские винзаводы «Массандра» спасло от разгрома только личное вмешательство первого секретаря ЦК Украины Щербицкого.

В районах виноделия рушилось традиционное хозяйство, работники оставались без средств к существованию, возбуждалось недовольство. А это касалось национальных окраин! Осложнились отношения с Венгрией, Румынией, Болгарией – они экспортировали в СССР в основном вина. Сейчас Внешторг отказался закупать их.

Между прочим, представляется характерным, что сам Михаил Сергеевич предпочитал оставаться в стороне от этих дел. В качестве инициаторов и главных проводников антиалкогольной кампании он всюду выставлял старика Соломенцева и своего подручного в тот период, Лигачева. То есть «перегибы» были неслучайными. Горбачев представлял: может настать время, когда придется искать «крайних».

Но и результаты кампании стали совсем не такими, как представляла советская пропаганда. Уровень употребления водки и вина действительно резко снизился. Однако стремительно развилось самогоноварение. И не только в сельской местности, как раньше. Технически грамотных людей в СССР хватало. Для инженеров в НИИ или рабочих на заводе не составляло труда утащить трубки для змеевика и соорудить самогонный аппарат у себя дома, на даче. В магазинах стал исчезать сахар, его расхватывали на самогон. На сахар даже пришлось вводить карточки. А молодежь искала «подручные средства». Развилась токсикомания. В ход шли стиральные порошки, эфир из аптек, отравляющие вещества для насекомых. Именно тогда в СССР начала распространяться и наркомания.

Антиалкогольная кампания стала настоящим подарком и для теневой экономики. Быстро налаживалось производство и сбыт «левой» продукции. Точно так же, как в США «сухой закон» в 1920–1933 гг. дал силу структурам мафии, так и в СССР вакханалия «против пьянства» породила организованную преступность, позволила сформировать изначальные капиталы теневикам, которые уже через несколько лет превратятся в «бизнесменов».

Но кампания имела еще одно важнейшее последствие. Советские финансы базировались на «двух китах»: экспорт нефти и винная монополия. Как раз за счет продажи алкоголя по повышенным ценам государство имело возможность поддерживать своими дотациями низкие цены на хлеб, молоко, сахар, мясо, общественный транспорт. Теперь по бюджету был нанесен колоссальный удар, за год поступления от пищевой промышленности сократились на 22 млрд руб. И в это же самое время США и Великобритания провели переговоры с Саудовской Аравией и другими странами, добились от них значительного увеличения добычи нефти. Цены на нее на мировом рынке резко упали. Советский бюджет зашатался…

Случайное ли совпадение? Его вполне можно сравнить с ситуацией 1914 г. в Российской империи. Ее «двумя китами» были та же винная монополия и экспорт хлеба. Но когда началась Первая мировая война, министр финансов Петр Барк выступил с «патриотической» инициативой ввести «сухой закон». А вступление в войну Турции перекрыло главную дорогу экспорту зерна через черноморские порты. В итоге Россия попала в валютную зависимость от западных держав, за их поставки вынуждена была брать у них кредиты на крайне невыгодных условиях, отправлять в Англию золото.

Теперь ситуация повторялась. И особенно опасной она оказалась как раз в связи с горбачевской программой «ускорения»! Начиналась модернизация всей промышленности, в планы был заложен колоссальный «перекос» в сторону машиностроения. Львиную долю оборудования для этого предстояло закупить на внешнем рынке. Но с финансами получался провал. Приходилось сокращать импорт продовольствия, товаров широкого потребления. Стали нарастать дефициты в торговой сети. Но ведь эти товары, проданные гражданам, в свою очередь приносили прибыль в бюджет. В отличие от станков и другого оборудования. Финансовая система пошла в разнос. Даже те системы, которые уже приобрели, оказывались бесполезными. Часть купили, а на наладку и вспомогательную аппаратуру нет средств…

Хотя в 1985 г. эти явления еще не были заметными. Советская экономика действовала вполне исправно, выдавала продукцию, и даже лидеры западных держав, как Маргарет Тэтчер, очень уважительно оценивали ее, причисляли к серьезным конкурентам своих стран. А что