Смерть под колоколом - Роберт ван Гулик

Судья Ди сбросил на землю свою шапочку, освободился от одежды и прочно уперся ногой в щель между двумя плитами. Согнув спину, он изо всех сил нажал на стенку колокола. Остальные последовали его примеру.

Вскоре из-за нехватки воздуха стало трудно дышать, но, несомненно, колокол сдвинулся. Может быть, на вершок, может, чуть больше, но это доказывало, что сдвинуть его можно, и пятеро узников удвоили усилия.

Никто из них так никогда и не узнал, в течение скольких часов или минут они напрягали все свои силы в этой бронзовой тюрьме. Пот рекой стекал по их спинам, их дыхание стало прерывистым, скверный воздух обжигал легкие. Секретарю Хуну первому изменили силы. Он рухнул в тот момент, когда край колокола слегка навис над краем площадки.

Через щель в форме полумесяца хлынул свежий воздух. Судья положил неподвижное тело так, чтобы этот поток овевал его лицо. И все собрались с силами для еще одного рывка.

Колокол сдвинулся еще немного. Теперь ребенок мог бы протиснуться через открывшуюся отдушину. Они принялись толкать дальше, но тщетно. Вероятно, их тюрьма натолкнулась на одну из опор звонницы.

Не говоря ни слова, Тао Ган приблизился к отверстию и, опустив вперед ноги, начал протискиваться сквозь щель. Шершавый камень обдирал спину, но Тао Ган был преисполнен решимости во что бы то ни стало протиснуться. Извиваясь ужом, он умудрился высвободить плечи и рухнул в кустарник.

Через несколько минут на его месте появилась пика. Схватив ее, Ма Чжун и Цяо Тай смогли слегка повернуть колокол. Вскоре отверстие стало настолько широким, что через него удалось опустить секретаря Хуна. Далее последовал судья, за ним — двое его помощников.

Измученные до предела, все распластались на траве. Но вскоре судья приподнялся и приложил ухо к сердцу секретаря.

— Давайте перенесем его к пруду с лотосами, — сказал он, — Мы сможем обрызгать ему водой грудь и голову. Но не позволяйте ему слишком быстро встать!

Обернувшись, судья увидел Тао Гана, который отбивал земные поклоны.

— Встань, — сказал он ему. — И пусть это послужит тебе уроком. Ты видел, что происходит, когда мои приказы не исполняются! Теперь же пойдем со мной, нам надо попытаться выяснить, как убийца смог сдвинуть каменный цилиндр.

Всего лишь в набедренной повязке, судья спрыгнул с площадки, вслед за ним — смущенный Тао Ган.

Они сразу же поняли, как подошел к делу их противник. Ему было нетрудно сдвинуть каменный цилиндр, подсунув сзади него одну из брошенных пик и прижав оружия к опоре.

Выяснив это, судья и Тао Ган взяли по фонарю и прошли в третий двор.

Приклеенные к двери бумажные полоски были разорваны.

— Это ясно доказывает, что Линь Фан преступен, — сказал судья. — Он открыл эту дверь изнутри и проследил за нами до первого двора. Увидев, что мы все собрались под колоколом, он понял, что представляется единственный в своем роде случай окончательно от нас отделаться.

Бросив вокруг себя последний взгляд, судья произнес:

— А теперь вернемся. Надо узнать, как наш секретарь. К Хуну вернулось сознание. Заметив судью, он хотел встать, но начальник уезда твердо приказал ему не двигаться и, нагнувшись, пощупал пульс.

— Ты нам пока не нужен, — сердечным тоном сказал он, — Оставайся там, где лежишь, до прихода стражи. Повернувшись затем к Тао Гану, он добавил:

— Беги к смотрителю этого квартала и прикажи ему прибыть сюда вместе со своими людьми. Один из них пусть сядет на лошадь и скачет в ямынь передать, что нам нужны два паланкина и двадцать стражников. И тогда можешь отправиться к ближайшему аптекарю, чтобы тебя перевязали. Ты весь в крови, мой бедный друг.

Тао Ган бросился бежать. Тем временем Ма Чжун пошел принести оставшуюся под колоколом одежду судьи. Тщательно отряхнув, он передал ее своему хозяину.

К его изумлению тот ограничился нижним платьем, причем засучил рукава, чтобы оставить своим мускулистым рукам свободу движения. Разделив длинную бороду на две косицы, он закинул их за спину и связал концы.

Ма Чжун окинул судью критическим взглядом. Несмотря на лишний жирок, он был бы опасным соперником в любой рукопашной схватке. Начальник уезда закончил свою подготовку, обвязав голову платком. Он объяснил:

— Я не мстителен, но этот Линь Фан пытался обречь нас на мучительную смерть. Если бы нам не удалось сдвинуть колокол, историю Пуяна пополнили бы загадочные исчезновения. Не хочу лишать себя удовольствия самому задержать этого мерзавца и… надеюсь, что он попробует сопротивляться!

Повернувшись к Цяо Таю, он прибавил:

— Оставайся с секретарем. Когда прибудут стражники, вели им вернуть колокол в прежнее положение. Но прежде тщательно просей весь мусор под колоколом. Вдруг удастся найти новые улики. А останки пусть уложат в корзину.

Отдав приказания, он в сопровождении верного Ма Чжуна вышел из храма через боковую дверь. Пройдя немало улочек, бывших одна уже другой, они наконец добрались до усадьбы Линь Фана.

Ма Чжун один подошел к четырем стражникам охраны. Он что-то прошептал самому старшему из них, тот дал знак, что понял и отправился стучать в ворота. Когда приоткрылся глазок, он закричал привратнику:

— Открывай поскорее! Вор только что проник на твой двор. Что бы случилось, ленивая собака, если бы мы, стражники, не были такими бдительными? Давай же, открывай, пока мошенник не убежал со всеми твоими сбережениями!

Едва привратник приоткрыл дверь, как Ма Чжун прыгнул на несчастного и рукой закрыл рот, удерживая, пока стражники его связывали и вставляли кляп.

Покончив с этим, судья и Ма Чжун вбежали в усадьбу.

Первый и второй дворы были пусты, но в третьем из темноты вынырнул управляющий Линь Фана.

— По приказу суда я тебя задерживаю! — воскликнул судья. Тот протянул руку к поясу, и в лунном свете сверкнуло длинное лезвие.

Ма Чжун хотел броситься на него, но судья оказался быстрее. Ударом кулака в грудь он опрокинул управляющего. Удар ногой в подбородок отбросил назад голову негодяя. Она сильно ударилась о каменную плиту, и человек остался недвижим.

— Прекрасная работа! — с уважением пробормотал Ма Чжун. Пока он наклонялся, чтобы подобрать кинжал, судья бросился в третий двор, где из единственного горящего окна пробивался желтоватый свет.

Ма Чжун его догнал, когда ударом ноги тот распахивал дверь. Они одновременно ворвались в маленькую, но очень изящную спальную комнату, освещенную шелковой лампой на подставке из резного черного дерева. Направо виднелась кровать, также из резного эбена, а, налево — роскошный туалетный столик с двумя горящими свечами.

Линь Фан в ночном халате белого шелка сидел за столом, спиной к двери.

Судья резко развернул его к себе.

Не пытаясь защищаться, кантонский купец испуганно посмотрел на ворвавшихся. Его лицо было бледно и выглядело утомленным, на лбу кровоточил большой шрам, к которому в момент бесцеремонного вторжения судьи он прикладывал мазь. Его обнаженное левое плечо было покрыто множеством ссадин.