Суженый (ищите женщину) - Екатерина Кариди

Но не успели обрадоваться, не успели понять, в чем дело, стала с глухим рокотом вздрагивать грань, перед которой они стояли. Означать это могло лишь одно, кто-то пробивается через мембрану. В этот момент напряжение достигло пика, казалось весь воздух звенит.

Что там творится?! Кто рвется через грань?! Что?!

Когда, наконец, грань подалась, когда поняли, кому принадлежит алый живой огонь…

Первым в прорыв ворвался Раад, тревога за брата гнала его. За ним все остальные. Ощеренные, готовые биться с неведомым врагом. Но биться им было уже не с кем.

* * *

Все закончилось. Но, кроме очевидного и радостного, что все живы и оба драконьих принца обрели свою истинную сущность, трудно было оценить последствия. И главное, не у кого спросить, в тот момент в изнеможении были все. А Аэд, которому чудом удалось пробиться через грань, почти в невменяемом состоянии.

Раад бросился к брату, тот уже сменил обличье, и вместо красного дракона на земле теперь сидел прежний Аэд. Но далеко не прежний. В нем словно надломилось что-то, и вместе с тем, теперь в повелителе ощущался несгибаемый стержень. И горе, отчаяние, сожаление. Оно просто выливалось из него.

— Победа, брат! — кинулся к нему Раад. — И ты дракон! И Алан!

Аэд молчал, глядя в одну точку. Раад оглянулся вокруг, еще раз проверить, кажется все были живы, немного потрепаны, но как бы ничего удивительного.

— Ты молодец, повелитель, тебе все удалось, — проговорил он.

А тот вздрогнул и чуть отстранился в сторону, как будто слова причинили ему резкую боль. Раад поморщился. Не просто так ему все показалось странным.

Такое дикое возмущение магического фона. Как будто здесь только что кипело все, а теперь полное спокойствие. И во что уж совершенно невозможно было поверить — долину накрывал прозрачный и упругий «туманный» купол. Всю долину, от грани и до грани. Это могло быть только если…

Раад тряхнул головой, не веря своим глазам. Белая элементаль.

* * *

В своем новом облике Олесе было удивительно комфортно. Но обстановка вокруг все время менялась. Теплые красные огоньки метались, а ей надо было собрать их в свою туманную сферу. Потому что так было правильно. Порядок. И языки тумана отходили все дальше, чтобы найти и укрыть всех.

Внезапно что-то встряхнуло ее восприятие, выбило из временных рамок. А где-то впереди, она с трудом различила знакомый черный огонек. Почти дотянулась… А огонек мигнул точкой и исчез, как будто спрятался от нее.

Она скользила у самой грани, когда внезапно с другой стороны прорвалась грань, и огоньков оттуда повалило очень много. Олеся потянулась туда туманом, понеслась, быстро вскидывая руки.

И вдруг замерла от неожиданности.

В смазанном пятне из теплых красных огоньков она заметила один белый.

А он заметил ее и замер напротив.

Девушка сама не поняла, как вернулись прежние звуки и мир с его красками.

Просто она теперь стояла на усеянном горящими обломками поле, где совсем еще недавно кипел бой, а теперь вокруг сновали люди, кричали что-то.

Перед ней был белый дракон. И почему-то он не казался ей уродливым чудовищем, а наоборот… Белый дракон сменил обличье, превращаясь в крепкого мужчину лет тридцати пяти — сорока, с выгоревшими на солнце льняными волосами. Суровый воин, строгое обветренное лицо, похож на архангела. Или на военного. Красивый…

Он не сводил с нее светло-голубых глаз, а брови хмурились. И вдруг поклонился ей и произнес глубоким баритоном:

— Госпожа, я Авелир.

Госпожа? Олесе показалось, что она ослышалась, даже оглянулась. Но нет, это он ей. ЕЙ! Теплое чувство разлилось в груди Она кивнула этому мужчине и проговорила:

— Я Олеся.

— Это честь для меня, — он снова поклонился.

И протянул ей руку.

Она смотрела в легком ужасе и не верила, а мужчина смотрел на нее и ждал.

Ведь это же выбор? Мороз по коже… Выбор.

Сердце зашлось и дрогнуло. Решиться? Прямо вот так? Но, наверное, так и надо делать выбор. Сердцем, раз и навсегда.

Олеся зажмурилась и вложила руку в его широкую крепкую ладонь. А потом подумала, все правильно, ведь Джейдок тоже с самого начала выбрал сердцем другую. Ту докторшу с красными волосами, Лидию.

И кстати, мелькнула мысль, где она, Лидия?

И где же Джейдок?

Стоило только об этом подумать, мир снова взорвался движением, звуками и красками. И больше всего было красной и черной.

Аэд наконец очнулся от своего мучительного полузабытья, поднялся на ноги и повернулся к брату.

— Пойдем, — уронил на ходу.

Надо было снова становится повелителем, отвечать на вопросы. Отвечать за людей. Отвечать… Оглянулся на спасенных, нашел среди них взглядом Лидию.

Женщина сидела совершенно отрешенная от того, что творилось вокруг нее, в глазах застыло отчаяние, слезы медленно катились по щекам. Сердце сжалось.

Но его уже ждал Шаум.

— Что здесь произошло, повелитель?

Лицо озабоченное, белые кустистые брови жреца хмурились.

Как объяснить, если Аэд сам не знал ответов? Скользнул глазами по полю, по дальним горам и медленно выдохнул, сжимая кулаки.

— Вторжение было. С воздуха и из под земли.

— Тот самолет… — начал Ардо.

— Это был отвлекающий маневр. Начало.

Жрец кивнул, оглядываясь в сторону грани, и почесал шею под волосами. Видно было, что его мучает вопрос, однако он терпеливо ждал, когда Аэд сам расскажет.

Он рассказал. Как мог, рассказал все, что знал. Понимал, что получилось коряво, но как есть. Не бывает красивой правды.

А под конец все же вытолкнул из себя то, что его мучило.

— Черный. Он обманул меня. Выгнал. А сам…

У Аэда сорвался голос. Резко отвернулся, выравнивая дыхание, а потом проговорил уже другим тоном:

— Джейдок взял на себя главный удар. Так что победа принадлежит ему, а не мне.

Тихо было. Все молчали.

— Он применил смертельную магию? — уточнил на всякий случай белый наг.

Аэд кивнул, отводя взгляд.

* * *

Жрец Шаум задавал этот вопрос не из праздного любопытства. Потому что в прошлый раз, когда Джейдок применил эту проклятую магию, вокруг него полегли все. Погибло целое войско, огромное, сильное. Только он, наг, и шесть драконов чудом выжили тогда. Шаум застрял в половине трансформации и несколько веков прожил после этого получеловеком — полузмеем, а драконы остались в одной форме, лишившись человеческого облика.