Возвращение Повелителя. Этюд в розовых тонах - Дмитрий Туманов

– Вроде все работает как нужно. Теперь мы можем отправляться, – удовлетворенно произнесла Оэллис, одним движением руки останавливая разошедшегося элементаля и усаживаясь на пассажирское кресло. – Управлять умеешь?

– Не знаю, – честно ответил я, отвязывая канаты и осваиваясь на водительском месте. – Я с катерами никогда дела не имел, а на автомобиль это не очень похоже. Как им управлять? Зажигания нет. Педалей газа и тормоза – тоже нет. Тут вообще ничего нет, кроме руля!

– Вот и рули – ты же у нас рулевой, – шаловливо улыбнулась магесса. – А все остальное – это моя забота. Мы ничего здесь не забыли? А пристегнуться не забыли? Тогда-а… Бурунчик, газ до отказа!

Ох, вашу ма-а-ать!.. Я опасался, что катер на выходе из дока повредит себе дно об обломки стены. Но Бурунчик так рванул с места, что мы не выплыли, а натурально вылетели по воздуху, как стартующая ракета, меня аж в кресло вжало!

– Здорово, да?! – восторженно воскликнула Оэллис, когда «Серебряная стрела», стремительно удаляясь от Амарока, прыгала по волнам со скоростью болида «Формулы-1». – Ты бы видел сейчас свои глаза со стороны! Ради таких моментов и стоит жить!

– В такие моменты надо еще постараться выжить, – ответил я, перестав орать на одной ноте и с невероятным блаженством ощущая, как душа возвращается из пяток на свое привычное место. – Но да, адреналинчик просто зашкаливает. Этот ваш «мехвод» и дальше с такой же скоростью собирается плыть? Если так, то мы за ночь кругосветку успеем сделать.

– Нет, конечно, – усмехнулась Оэллис. – Наиграется – успокоится. Да и у нас еще целая ночь впереди.

Так и случилось: Бурунчик вскоре сбавил обороты, а катер пошел плавно и тихо. Мы перестали кричать, чтобы услышать друг друга, подкрепились бутербродами «от Александры», сумку с которыми Оэллис таскала с собой аж с позавчерашнего дня, и потом стали молча наслаждаться удивительной панорамой окружавшего нас розово-фиолетового мира.

А я, как и предлагала Оэллис, посмотрел на себя со стороны. Только волшебница вряд ли догадывалась, что за время моих путешествий по инопланетным мирам я научился делать это в прямом смысле слова – концентрируя свое сознание за пределами мозга.

Наше вам с кисточкой, Игорь Владимирович! Я вижу, что за последнее время вы сильно продвинулись по карьерной лестнице. Если раньше вы были замечены в обществе странных существ с непонятной социальной ориентацией, то теперь у вас все пучком: вы уверенно рассекаете океанскую волну на прекрасном скоростном катере, в компании роскошной брюнетки с выдающейся грудью и просто отпадной фигурой. Честное слово, я стал вам даже немного завидовать.

Но всего лишь немного. Потому что если принимать во внимание фактуру окружающего вас безумно-разноцветного мира, следует признать, что вы по меньшей мере обкурились дури. А в худшем случае – так и вовсе обкололись тяжелыми наркотиками. А это значит – еще не факт, что девушка и катер в реальности такие, какими вы их видите. Вполне возможно, что на самом деле вы сейчас сидите в надувной лодке посреди канализационного отстойника, в компании такой же обколотой шмары.

Да шучу я, шучу! Меня ведь не просто так Шутником зовут. Не обижайтесь на дурака – пусть у вас все будет хорошо. Ведь песня, которую сейчас поет ваша прекрасная спутница, она-то как раз самая что ни на есть настоящая!

– Если мы точно не знаем, где находится место, указанное в песне, то, может быть, с ее героями все будет проще? – предположил я, когда затихли последние аккорды. – Что если песня посвящена какому-то конкретному парню с гитарой и конкретной девушке? Она – художница, насколько можно судить из содержания. И, скорее всего, художница знаменитая, если ей посвятили песню.

– Если только это про нее… – задумавшись, произнесла Оэллис. – Майя Гаури – знаменитая личность с трагичной судьбой. Она не была ни волшебницей, ни чародейкой, но при этом рисовала удивительные картины. Это были застывшие во времени снимки реальности, в которые можно было попасть. Используя простую кисть и обычный холст, Майя фактически создавала микромиры! Впервые ее творчество мы увидели, когда отмечалось триста пятьдесят лет с основания Благодати. Нам тогда подарили нарисованный ею пейзаж… Точно! Там как раз и было нарисовано южное побережье Крайны, утопающее в фиолетовых цветах! Эту картину ты потом подарил мне, и она до сих пор находится на «Мечте» – так называется яхта, плывущая по бескрайнему океану моего Кольца.

– Микромир в микромире? – задумался я. – Разве такое вообще может быть?

– Во внутренний мир кольца Призыва, так же как и в любой иной микромир, нельзя поместить другой микромир, – согласилась со мной Оэллис. – Но в картинах Майи не было магии, по своей природе они скорее относились к категории чудес. Именно за это ее признали великой художницей. Правда, посмертно.

– А что с ней случилось?

– Никто не знает. Создав свой очередной шедевр, Майя просто исчезла – навсегда. Ходили слухи, будто она поселилась в последней картине, созданной ею. Впрочем, там ее тоже не нашли. За свою недолгую творческую карьеру Майя написала не так уж и много картин – чуть больше десятка. Теперь все они считаются одними из самых ценных предметов в Созвездии и оцениваются в какие-то умопомрачительные суммы. Фактически у меня в каюте сейчас находится вещь, сравнимая по стоимости с небольшим королевством. Если буду нуждаться, продам картину и обеспечу себе роскошную старость. Шучу, конечно. Твой подарок – самая дорогая вещь для меня.

– Может быть, пришло время побывать в твоем микромире? – спросил я. – Повод вроде бы имеется.

– Чтобы зайти в гости к твоей девушке, тебе нужен повод? – переливчато засмеялась черноволосая красавица. – Какой же ты глупенький! Ну хорошо, как скажешь.

Оэллис резко крутанула головой, и водопад ее длинных шелковистых волос хлестнул по моему лицу. От неожиданности я зажмурил глаза, а когда вновь открыл их, обнаружил себя стоящим на палубе парусной яхты, плывущей по безбрежному мерцающему океану Агранны. На яхте горели фонари, здесь была тихая ночь – безветренная, безоблачная и…

Я застыл в ступоре, смотря на невероятное небо Альтернативы. Это небо было совершенно непохожим на земное и представляло собой сплошную туманность, состоящую из множества текущих и переплетающихся голубоватых потоков. Кое-где сквозь эти потоки проглядывали звезды, и некоторые из них, имевшие насыщенный голубой цвет, располагались в ореоле из своих собственных туманностей. А посреди небосвода раскинулась большая группа из многих десятков ярких сияющих звезд, купающихся в голубом облаке.