Голос Вессема. Радиомолчание - Теа Сандет

кураторы мне достался Карим Юферев, один из лаборантов герра доктора. Было ему лет тридцать, и он отнесся к своему назначению очень серьезно. В среду с самого утра он вызвал меня в желтую зону и два часа расспрашивал о моем медиаторском опыте, периодически что-то занося в свой планшет. Я рассказывала про то, как чувствую себя водой, не в силах оторвать взгляд от его левого уха — на нем крепился затейливый кафф, и я пыталась понять, это просто украшение или он еще и делает что-то полезное.

— Как ты воспринимаешь других людей, когда подключаешься к ним? Как ты видишь их, хм, ментальным зрением?

Я не сомневалась, что все, что я скажу, он передаст доктору Ланге. Едва ли стоит говорить, что один из обладателей нейроимпланта — чертов психопат. Еще неизвестно, кого сочтут более важным для проекта, меня или Рейниса. А ради Коди я могу его потерпеть.

— Это сложно описать. Это такие ощущения… Это как запах описывать. Если вы никогда в жизни ничего не нюхали, представить не получится.

— Попытайся.

Я вздохнула, размышляя, что ему сказать.

— Это как если бы цвет стал вкусом, — начала я наконец. — Или как если бы дни недели были разной высоты. Такие ощущения, понимаете? Таких в реальной жизни нет. Но если сравнивать с чем-то реальным… Иногда как будто падаешь. Или как искры, только их не видишь, а чувствуешь, вот здесь, — я прижала руку к груди. — Но на самом деле не здесь, а… ну, везде. Я ведь как будто занимаю очень большое пространство.

Карим кивал и делал какие-то пометки.

— Я плохо объясняю. Но там, в голове, — я постучала себя пальцем по виску, — все разные. Различить легко.

— Назови фамилии тех, к кому подключаться сложнее всего.

Ага, размечтался, так я тебе и сказала.

— Ко всем примерно одинаково.

Он пристально посмотрел на меня.

— Рядовая Корто, — сказал он, — ты осознаешь, что эта информация может оказаться жизненно важной в боевой обстановке?

— Так точно, — кивнула я.

— Все, что здесь происходит — один большой эксперимент, который, возможно, определит будущее вооруженных сил Церы.

— Я понимаю, — кивнула я. — Я принесла присягу и готова сделать все, что от меня зависит.

— Итак?

— Со всеми примерно одинаково. С Коди… с рядовым Корто, это мой брат — с ним легче всего. С остальными — одинаково, — сказала я уверенно.

— Хорошо, — кивнул Карим, кажется, так до конца мне и не поверив. — Теперь перейдем к постэффектам.

К чему?!

— Опиши свои ощущения после завершения медиаторской сессии.

А, вот к чему.

— Я это уже рассказывала Олли. Она знает, что надо делать.

— Ольге Гольц? Она не твой куратор.

— И психиатру тоже.

— А теперь расскажи мне, как можно подробнее.

Я принялась описывать свои ощущения и перечислять, что делала, чтобы прийти в себя.

— А еще Олли мне давала кислые конфеты. И сигареты, — добавила я в конце.

— И это помогало?

— Еще как!

Карим записал что-то в свой планшет.

— Конфеты — отлично, я узнаю, что она тебе давала. Сигареты — исключено, — сказал он. — Никаких психоактивных веществ. Мы найдем адекватную замену.

Интересно, какую адекватную замену они предложат Эрике, подумала я и прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

— Работа теперь станет более интенсивной, и в борьбе с дереализацией нужен системный подход. Я познакомлю тебя с расписанием тренировок. На этой неделе нам надо проверить максимальное число подключений, возможное для эффективной работы. Сейчас у нас восемь человек с нейроимплантами, в идеале ты должна уметь работать со всеми одновременно. На следующей неделе будем выполнять упражнения.

— Какие?

Мне действительно было интересно, и Карим принялся объяснять.

— Реталин… Можно звать тебя по имени? Ты пробовала писать правой рукой один текст, а левой другой?

— Я вообще не умею писать левой рукой.

Я и правой-то писала так себе.

— Тогда попробуй правой отбивать ритм… Давай, пробуй. Вот так. А левой… Ну, например, рисуй круг открытой ладонью.

Я попробовала, пару раз сбилась, и мне стало смешно.

— Вот так, — заметил Карим, улыбаясь. — Ты молодец, быстро справилась. А теперь представь, что тебе надо сделать то же самое, только не с руками, а с людьми. И их будет не двое, а четверо. Или шестеро. Вот этому мы посвятим следующую неделю. Хорошо, если для начала получится справиться с двумя.

— А потом? Что еще через неделю?

— Учения, — сказал Карим. — Ты не знаешь? У нас совместные учения с Северным союзом. Они не долгие, так что потом продолжим. Будем корректировать программу в зависимости от твоих успехов. Завтра начнем.

***

И мы начали.

Карим сумел добиться, чтобы я одновременно подключалась к пяти модификантам, но и то только если один из них был Коди, и делать при этом ничего особо не могла. Успехи Эрики мало отличались, Иштан сумел подключиться к шести, и в конце концов кураторы, посовещавшись с доктором Ланге, определили пять как оптимальное число, к которому надо стремиться. Герр доктор произнес длинную речь, суть которой сводилась к тому, что мы должны больше стараться, и тогда наш мозг подстроится. Мы обещали стараться, и нам добавили вечерние занятия.

Не знаю, чем занимались остальные, но Карим мучил меня упражнениями, на мой взгляд, не имеющими отношения ни к чему вообще. Заставлял меня учиться писать левой рукой, стоять на одной ноге, положив на голову планшет, ходить по линии, делать серии сложных движений.

— Поставь ноги в линию, пятка к носку, — сказал он, когда в субботу я приползла к нему после вечернего кросса, на котором Хольт заставил меня бежать лишних три круга.

Я встала, как сказано.

— Руки на пояс. Закрой глаза.

— И что?

— И все. Стой.

Я пожала плечами, закрыла глаза и уже через несколько секунд начала заваливаться в сторону. После трех повторений я застонала и села на пол.

— Я больше не могу, — сказала я.

— Ты должна научиться это делать, — спокойно сказал Карим. — Доктор Ланге ждет этого от нас.

По его тону было понятно, что спорить бесполезно. В другой день я бы и не стала. Но я вымоталась, была зла на Хольта, а еще у меня противно тянуло низ живота, и я раздраженно сказала:

— Да на кой черт ему сдалось, чтобы я тут прыгала на одной ножке?!

Я думала, Карим рявкнет на меня, как Хольт, или пригрозит выкинуть меня из программы, как доктор Эйсуле, но он так же спокойно объяснил:

— Ты должна стать более эффективным медиатором. Для этого надо сделать некоторые зоны твоего мозга более активными. А для этого лучше всего подходят упражнения