Мой любимый герцог - Амелия Грей

Шагая к дому мистера Портингтона, Рат вспоминал те две встречи. Оба раза она несла мисс Фаст какую-то писанину мисс Гоноры Труф. Но в чем проблема? Возможно, мисс Эверард знала, что автор листка постоянно пишет о нем самом, а раньше писала о его друзьях. Она не могла не понимать, что распространяет ерунду, написанную старой сплетницей, и, узнав, кто перед ней, так испугалась, что лишилась чувств. Правдоподобно? Вполне.

Рат, поднимая скандальный листок с травы, куда он упал рядом с мисс Эверард, успел пробежать глазами несколько предложений и понял, что речь в нем идет о его миссии и их с Марленой поцелуе, «жадном и страстном». По-видимому, это и спровоцировало обморок мисс Эверард.

Он не знал, зачем люди читают бульварные газетенки, зачем читает сам. Если верить мисс Труф, сент-джеймсские повесы не понесли никакого наказания. Ну и ладно. Если сама писательница и весь Лондон думают, что чувство вины не наказание, пусть так. Также Рат был уверен, что мисс Труф не объявила бы войну ему подобным, если бы кто-то не заявил, что награда должна найти своих героев. Не исключено, что этот человек намеревался отомстить повесам, повредив репутации сестер Гриффина.

Рату очень хотелось добраться до злоумышленника – об этом он и думал, когда взялся за дверной молоток. Не раз, конечно, Рат вел себя не как джентльмен, когда речь шла о леди, но никогда не стремился погубить ничью репутацию, тем более намеренно.

Слава богу, с сестрами Гриффина во время их дебютного сезона ничего серьезного не произошло: они не единожды доказали, что могут за себя постоять. И вот теперь мисс Труф предположила, что в следующем сезоне могут стать мишенями Марлена и Вера.

Мысль, что кто-то может попытаться как-то навредить той или другой, не давала Рату покоя. Он не хотел даже думать о том, как Марлена танцует с другими мужчинами, как чьи-то руки касаются ее, сжимают пальцы, гладят спину. Он уличил ее в ревности, но сам ревновал стократ сильнее.

Дверь открылась, и перед Ратом предстал высокий, плотно сбитый джентльмен, совершенно непохожий на рохлю, описанного Марленой. Чисто выбритый, аккуратно одетый, без седины в волосах, ничем не напоминал человека, которому уже давно перевалило за сорок, напротив: по мнению Рата, пребывал в отличной форме. Никаких признаков облысения и сутулости не наблюдалось, он не носил очков, на шейном платке и жилете не было пятен.

– Мистер Портингтон? – уточнил Рат.

– Да. С кем имею честь? – с откровенным недоумением вопросил мужчина.

– Я герцог Ратберн. Можно мне войти?

– Ваша светлость… – Мужчина поклонился. – Вы уверены, что не ошиблись дверью?

Он похлопал себя по карманам и оглянулся, словно что-то потерял, а Рат усмехнулся:

– Уверен.

– Ну тогда, прошу вас, заходите. Рад познакомиться.

– Благодарю вас.

Портингтон отошел в сторону, и Рат шагнул в помещение, которое вроде бы должно считаться вестибюлем дома, но вместо него представляло собой всего лишь тускло освещенный проход. Вдоль стен от пола до потолка стояли ящики. Рат отодвинулся – насколько это было возможно, – позволив Портингтону протиснуться вперед, чтобы показывать дорогу. Пробравшись по этому туннелю, они вошли в комнату, где каким-то чудом перед камином умещался маленький столик и два кресла. Все остальное пространство было занято урнами, черепками ваз и фрагментами статуй, доспехами с копьями и без, щитами, костями, клыками и коврами. Среди всего этого хлама стояли и висели чучела птиц и животных. Рат разглядел также несколько статуй херувимов, бюсты и статуэтки из бронзы и мрамора, агата, других камней, которые не смог на первый взгляд идентифицировать.

Марлена не преувеличила, когда сказала, что у этого человека есть реликвии и окаменелости всего, что только можно себе представить, и даже чего представить нельзя. Рату еще не приходилось видеть ничего подобного. Интересно, где можно все это купить?

– Прошу прощения, ваша светлость, но в моем доме нет свободного места, как и времени для развлечений, – пояснил Портингтон без намека на смущение. – Моя работа занимает все время и пространство.

Это еще мягко говоря.

– Позвольте, я возьму ваш плащ и шляпу. Присаживайтесь, пожалуйста. У меня есть портвейн. Правда, бутылка открыта довольно давно: месяца два назад, а может, и больше. Я пью довольно редко. Возможно, какой-нибудь вкус еще сохранился.

Рат не мог припомнить, когда пил прокисший портвейн, но поскольку пообещал Марлене, что справится с задачей, подвести ее не мог. Даже если этот портвейн превратился в уксус, он выпьет все до капли.

– Да, я бы с удовольствием выпил с вами.

Портингтон улыбнулся и, опять похлопав себя по карманам, словно надеялся обнаружить портвейн там, принялся оглядываться.

– Должно быть, бутылка в другой комнате. Или в кухне. Надеюсь, вы дадите мне минутку?

– Не спешите. – Рат снял плащ и повесил на спинку кресла. – Не возражаете, если я пока осмотрюсь?

– Пожалуйста, хотя большинство экспонатов хранится в ящиках. Реликвии довольно хрупкие, поэтому так безопаснее. Я скоро вернусь.

Очень скоро Рат убедился, что попал на склад, хозяин которого понятия не имеет об организации хранения. Здесь бесценные артефакты со всего мира соседствовали с очевидными подделками. На стеллажах, самые верхние полки которых терялись в полумраке, он увидел фарфор, статуэтки, часы и книги. Здесь были и камни – большие и маленькие, штабеля старых высушенных костей, среди которых попадались и очень крупные – слона или жирафа. В открытых ящиках он обнаружил заботливо переложенных соломой насекомых и мелких животных, навеки застывших в камне. Одна из окаменелостей ему даже понравилась – ящерица, поймавшая бабочку.

Рат ничего не мог сказать об аутентичности всей коллекции Портингтона, но она была настолько огромна, что в ней вполне могли оказаться и ценные экземпляры. И теперь он ясно видел, что имела в виду Марлена, назвав этого человека одержимым, и это еще слишком мягко сказано. Оставалось только посочувствовать миссис Портингтон: жизнь в такой атмосфере и с таким человеком вероятнее всего невыносима.

Осталось решить, как убедить мистера Портингтона расстаться с частью коллекции.

– А вот и я, ваша светлость. – Хозяин протянул гостю маленький стаканчик и указал на кресло.

– Браво, Портингтон, в вашей коллекции много ценных артефактов! – похвалил Ратберн, устраиваясь поудобнее.

– Знаю и горжусь этим. – Портингтон улыбнулся и сделал глоток портвейна. – Миссис Портингтон, к сожалению, часто жалуется, что моя коллекция ей мешает, и я совершенно не понимаю почему. Я делаю все возможное, чтобы ей было удобно: покупаю только самые ценные вещи. Их значение для истории и культуры невозможно переоценить.

– Понятно. Поэтому я здесь.

Портингтон устроился поудобнее.

– Насколько я понимаю, вы тоже коллекционер?