Греховная связь - Джулиана Маклейн

Припав к губам Клары, упиваясь ощущением ее губ и языка, Сегер решительно погрузился целиком в ее мягкую горячую глубину. Клара снова застонала и вцепилась в его плечи. Сегер почувствовал, как напряглись ее мышцы и через секунду расслабились. Он старался не причинять ей боли, но ему необходимо было ублаготворить то острое возбуждение, во власти которого он находился.

Клара еще больше раздвинула ноги и задвигала бедрами, подхватывая ритм его движений. Так они находили гармонию, стремясь к удовлетворению их общей страсти, которую они испытывали стой первой ночи, когда поцеловались под лестницей.

С тех пор они зашли очень далеко. Теперь Клара принадлежала Сегеру. Навсегда. Она станет его женой, и он будет заниматься с ней любовью всю оставшуюся жизнь. Ему хотелось уже сейчас начать эту жизнь. Он не хотел ждать два месяца, но так происходит со всеми, как полагал Сегер.

Вдруг оглушительная волна наслаждения накатила на него, и он почувствовал непреодолимое желание, заставлявшее его спешить. А Клара впивалась ногтями в его спину, охватывала его все сильнее ногами, пока бессильно не уронила голову на подушку.

Он ощущал ее оргазм, видел на ее лице удовлетворенность, и это возносило его на его собственное седьмое небо, где он, дрожа от нетерпения, испытал истинный экстаз.

И тогда он услышал, как где-то в доме часы пробили четыре раза. Сегер в полном изнеможении упал на Клару. Но она еще крепче обхватила его ногами.

— Ты никуда не уйдешь, — прошептала она.

— Но ты заставила меня дать обещание, — ответил он, по-прежнему оставаясь в этом тесном влажном раю ее женственности.

— На этот раз, думаю, ты можешь его нарушить.

— Только один раз, как я понимаю?

— Да, если только мы опять не окажемся в такой же ситуации. В таком случае, надеюсь, ты сделаешь все, что я попрошу. — Ее голос затих.

Сегер целовал ее щеки, нос и чувствовал, как его уносит бурный поток любви.

Клара сказала, что не имела представления о том, как это будет, но на самом деле это он был изумлен больше, чем можно было вообразить. Он только что занимался любовью с девственницей — девственницей, которой он уже сделал предложение, — и он был рад. Полностью удовлетворен. Все было в согласии с законами мира, кроме того, что он должен будет очень скоро встать с этой постели и уйти, оставив ее.

Он по-хозяйски оглядел ее лицо, затем осторожно скатился с нее.

Он уже больше чем привык к такой процедуре — слезть с леди, надеть брюки и поспешно скрыться, — но в эту ночь это казалось неправильным и обидным, такая реакция была совершенно незнакома ему. Он уже чувствовал себя как дома, и ему не надо было уходить.

Дома. А это был даже не его дом, черт побери, и если кто-нибудь застанет его здесь, грозный герцог Уэнтуэрт сделает из него котлету.

Но все равно Сегер чувствовал себя как дома. Он зашел дальше, чем предполагал.

Клара повернулась и щекой прижалась к его груди.

— Это было чудесно, Сегер.

— А тебе было не больно? — тихо спросил он.

— Больно было только одну минуту, затем ты задвигался внутри меня… Наверное, от этого боль и прошла. — Она положила подбородок на руки, лежавшие на его груди. — Когда мы снова сможем заняться этим?

Сегер не сдержал веселую ухмылку.

— Чем скорее, тем лучше, надеюсь. Давай не будем ждать до сентября.

— А ты думаешь когда?

Он поднял брови.

— Было бы хорошо завтра.

— Завтра было бы хорошо, но завтра приезжает моя мать.

— Тогда не будем ждать сентября и поженимся. Как насчет следующей недели, по особому разрешению?

— Но вся моя семья должна присутствовать.

— Они смогут приехать сюда в течение недели. Клара посмотрела на него с задумчивым видом.

— Твоя мачеха составляет планы на сентябрь.

Он погладил ее по щеке.

— Планы можно изменить. У нас нет причины ждать. Честно говоря, ждать опасно, потому что я не смогу оставаться в стороне от тебя, а мы и так долго испытываем судьбу. В конце концов нас поймают, и кроме этого мы сойдем с ума. Во всяком случае, я сойду.

— Я тоже.

Он подложил руку под ее щеку.

— Тогда выходи за меня через неделю. Избавь меня от мучений.

— Пойдут разговоры.

— Ты же знаешь, меня такие вещи не волнуют.

Клара села в постели.

— Почему ты все время так настойчив? Никогда не даешь мне сказать «нет».

Он поднес к губам палец, напоминая, что надо говорить тише.

— Я не хочу, чтобы ты говорила «нет». Я хочу, чтобы ты говорила «да».

— Я уже сказала «да». До сих пор все говорю «да». Но всему есть предел. Он нахмурился.

— Но почему предел? Почему надо отказывать самим себе? Почему мы не можем просто взять то, что хотим?

В свете свечи он увидел, как изменилось ее лицо. Из голоса исчезли игривые нотки.

— Ты привык так делать, не так ли?

— Что ты имеешь в виду?

— Брать то, что тебе нужно, не задумываясь о последствиях или запретах, существующих в обществе. Неужели все сводится к удовольствиям и удовлетворению твоих потребностей? И это все, чего ты хочешь?

— Клара, — прошептал он, когда она села. — Не надо.

Она возмущенно продолжала говорить, словно не слыша его:

— Неужели ты не можешь хотя бы на этот раз смириться с общепринятыми обычаями и вытерпеть помолвку как полагается?

Она взяла свою ночную сорочку, натянула ее на себя и подошла к окну. Перед задернутыми занавесями она остановилась.

Сегер провел рукой по ее волосам.

— Что-то подсказывает мне, что это больше, чем просто вопрос.

Это выглядело так, будто она хотела заставить его подождать, чтобы их помолвка стала испытанием его силы воли устоять перед искушением.

Клара только пожала плечами.

Сегер стоял позади нее, чувствуя, что их разделяет лишь тонкая ткань сорочки. Он попытался заглушить желание схватить Клару в свои объятия, положить на кровать и снова повторить то, что они пережили всего несколько минут назад.

— Я не заслуживаю таких слов, Клара, — прошептал он. — Я никогда не брал у тебя того, что мне хотелось, когда мне предоставлялась такая возможность. Даже сегодня я бы поступил так же, если бы ты не была настойчива.

Поразительно, как они вообще могли обсуждать это. Любая из его прежних любовниц была бы в шоке, увидев, как он оправдывается перед Кларой. Это было огромной уступкой, и он хотел, чтобы она поняла это.

Клара закрыла лицо руками.