Николай II. Расстрелянная корона. Книга 1 - Александр Тамоников

Кучер, здоровенный малый, обернулся, фабрикант что-то сказал ему. Волков достал револьвер.

Адина будто случайно выронила сумочку и вскрикнула. Сазонов и кучер Степан взглянули на нее. Фабрикант даже что-то крикнул.

Волков не услышал, что именно, да это его не интересовало. Он быстрым шагом пошел к экипажу.

Адина увидела его, подняла сумочку и двинулась дальше по набережной. Она свернула в проулок в тот самый момент, когда Волков вплотную сблизился с экипажем.

Кучер и Сазонов заметили его слишком поздно, чтобы что-либо предпринять для защиты или скрыться. Прозвучали два хлестких выстрела. Фабрикант с пулей в глазу упал на скамью пролетки. Кучер Степан с простреленным сердцем свалился на мостовую.

Лошадь испугалась и заржала. Волков подумал, что она сейчас погонит, но этого не случилось.

Федор обошел экипаж, швырнул револьвер в канал, надвинул на глаза кепку и скрылся в проходном дворе. Трели полицейских свистков он услышал, садясь в пролетку. Камаев ожидал его на соседней улице. Адине предстояло добираться до дома Бранд с обычным городским извозчиком.

Волков упал на скамью, выдохнул и сказал:

– Вот и все!

– Как я понимаю, Сазонов убит?

– Не только фабрикант, но и его кучер. Опасная, оказывается, у вас работа, татарин.

– К Бранд?

– Умный вопрос. Ты забыл, что должен делать?

В половине пятого Волков позвонил в квартиру Марии.

Дверь открыл Якубовский и тут же спросил:

– Что?..

– Может, ты меня в прихожую пропустишь?

– Прости, Федор, проходи, конечно.

Когда за Волковым закрылась дверь, в прихожую вышли Мария Бранд, Николай Казарян и Анатолий Абрамов. У всех на лицах читалось нешуточное напряжение.

– Что, Федор? – повторил Якубовский.

– А что может быть, Леонид? Сазонов получил пулю в глаз, кучер его Степан – в сердце. Оба померли на месте. Все дело заняло считаные минуты. Да, кстати, Адина приехала?

– Нет еще. Как она вела себя?

– Дивно! Все точно по времени. Скрыться успела до выстрелов. Так что даже если кто-то из окон и разглядел момент убийства, то Адину в свидетели записать не сможет никак. Она просто ничего не видела. Молодец, девочка! А вы предлагали студента!..

– А что я? Я бы тоже справился, – с обидой проговорил Анатолий.

– Вот именно, что «бы».

В это время раздался звонок.

Якубовский быстро открыл дверь. В прихожую буквально впорхнула Адина. Она была сильно взволнована.

– Господа, то, что сделал Федор, описать невозможно. Это надо было видеть. Признаюсь, я задержалась у входа в проулок и посмотрела, как он хладнокровно расстрелял Сазонова и кучера, затем спокойно выбросил револьвер в воду и вошел во двор. Федор исключительно смелый и сильный духом человек.

Волков усмехнулся и спросил:

– Прирожденный убийца, да?

– Нет, что ты? – Сама того не замечая, девушка впервые обратилась к Волкову на «ты». – Я восхищена тобой, Федор.

– Вот и славно, вот и хорошо, – заявил Якубовский. – Прошу, господа, в гостиную, отметим столь важное событие в деятельности нашей организации.

Мария шла последней и заметила, как смотрела Адина на этого крестьянского мужика, убийцу.

«А ведь она влюблена в него. Бедная девочка, нашла кого выбрать. Хотя кто знает. Может быть, ей нужен именно такой мужчина, как Волков. Она будет счастлива с этим наглым грубияном и хладнокровным убийцей. Кто знает?» – подумала женщина.

Революционеры выпили за храбрость Волкова, за первую боевую акцию, проведенную очень удачно, и разошлись. На этот раз Федор не допустил, чтобы Анатолий пошел провожать Адину. Он сделал это сам.

Возле ее дома Волков предложил:

– А может, Ада, гульнем в ресторане?

Девушка вдруг смутилась.

– Извини, Федя, не сегодня.

– Что так? День выдался хорошим, деньги у меня есть. Или рылом для тебя не вышел?

– Ну что ты такое говоришь? Ты… очень симпатичный мужчина. А главное, настоящий.

– Чего ж тогда ломаешься?

– Я выпила, Федя, и больше не хочу. Да и отец ждет. Волнуется. Давай в другой раз, да? – Она посмотрела на Федора влюбленными глазами.

– Ладно, – согласился Волков. – Пусть будет в другой.

– Ты не обиделся?

– Нет, Ада, я просто не могу на тебя обижаться.

– Почему?

– Не знаю. И не спрашивай, пожалуйста, об этом.

– Хорошо. Тогда до свидания.

– До свидания.

Девушка немного помедлила, затем резко повернулась, наклонила голову и вошла в подъезд.

Федор остановил пролетку, через полчаса зашел в винную лавку, купил водки, в магазине рядом прихватил закуски и поднялся к себе в комнату. Там он выпил два стакана подряд, выкурил папиросу и прилег на кровать. А вечером Волков опять тискал пьяную Зинаиду.

Утром пятницы газеты Санкт-Петербурга вышли с сообщением о варварском убийстве фабриканта Сазонова и его кучера Степана возле дома, где проживала Анна Викторовна Кренич, любовница богатея. Но Федор их не читал.

Ранним декабрьским утром 1893 года двадцатипятилетний цесаревич Николай Александрович облачился в охотничий костюм, захватил карабин и спустился в нижнюю залу дворца, где у пылающего камина сидел отец. Рядом находилась немногочисленная свита из приближенных особ.

Увидев сына, император улыбнулся.

– Доброе утро, Ники!

– Доброе, папа!

Цесаревича поприветствовали и вельможи. Николай Александрович лишь кивнул им.

Император внимательно посмотрел на сына:

– Ты плохо спал, Ники?

– Я совсем не спал, только недавно задремал, а уже и вставать пора.

– Поэтому не в настроении?

– Наверное. А почему мамы нет? Она не поедет на охоту?

– Нет. Она будет готовиться к отъезду из Гатчины в Петербург. Да и мы после охоты отправимся в столицу.

– Хорошо, папа.

– Какова же причина твоей бессонницы, Ники?

– По-моему, об этом уже все знают.

Александр Третий повысил голос:

– Ты не ответил на вопрос, сын.

– Извините, папа. Причина в письме, полученном накануне от Аликс.

– Может быть, тебе это покажется странным, но я ничего не знаю о письме.

– Разве мама вам ничего не говорила?