Дело медведя-оборотня - Георгий Персиков

– Так что, Роман Мирославович? – спросил сыщика Нестор, возвращая его из мира воспоминаний. – Вы на самом деле думаете, что наш помешанный убийца, который считает себя оборотнем, может летать?

– Симон Волхв получил эту способность благодаря тому, что принес в жертву ребенка. О том же и местные сказочники твердят. Вполне может быть, что детоубийство дает убийце по его модусу операнди какую-то силу, а именно – силу оборотня. И сюда же к месту приходятся слова из сказки о Маше и медведе, именно о медведе, а не волке! Помнишь? Высоко сижу, далеко гляжу!

В дверь экипажа постучали, Муромцев открыл и снова увидел стоявшего кучера.

– Тебе чего? – спросил Роман.

– Господа хорошие, – сказал жалобно кучер, – мне бы домой. Еще экипаж в управление гнать да лошадей распрягать…

– Черт, – выругался Муромцев, – сейчас идем, пять минут потерпи еще. Вот, возьми.

Он выгреб из кармана мелочь, сунул ее в грязную мозолистую лапищу кучера и закрыл дверь у того перед носом. Затем повернулся к Нестору и сказал:

– Но там ведь как раз Машенька обманула медведя! Как там в сказке было? Сидела она в кузовке за спиной у медведя, и каждый раз, как он собирался сесть на пенек и съесть пирожок, она из кузовка приговаривала: «Высоко сижу, далеко гляжу!»

Нестор шмыгнул носом, утерся грязным платком и сказал:

– Кстати, я в детстве всегда переживал за медведя, когда эту сказку слушал. Так за него мне обидно было, ведь девчонка все время у него за спиной сидела!

– Видимо, не вам одному было обидно, уважаемый Нестор, – отозвался Роман, – похоже, что наш убийца решил поменять роли персонажей сказки и стал сам следить за глупой малышкой, чтобы съесть ее вместо пирожка. Это и есть ответ на вопрос – как он находит наших девочек: он сидел в их кузовке и видел, куда они идут. Понятно, что летать он не может, так как воздушный шар или дирижабль был бы заметен, да никто о таком и не говорил из очевидцев.

– Извините, Роман Мирославович, а в кузовке-то он как сидел?

– И на этот вопрос можно ответить, подумав. Наверно, он им сигнал какой положил, который издалека видно? Как еще можно на большом расстоянии в лесу да в темноте увидеть маленького ребенка и атаковать его? Очевидно, что свидетелям показалось, что он «слетал» на своих жертв. Просто ребенок спал на земле, а убийца, видимо, довольно высокий, нападал на него с высоты своего роста, как коршун. Вот тебе и ответ насчет полета, но как он находил ребенка? По пятам шел?

– А может, – сказал Нестор, – он подкинул девочке европейское изобретение – сухую ячейку Лекланше с марганцем и цинком, которая может давать энергию для сигнала? А еще есть немецкий сухой аккумулятор Гасснера! Они ведь могут продуцировать свет или звук?

– У нас слишком много жертв, Нестор, а таких ячеек не так много. Не сходится.

– А что, если наш убийца – местный Кулибин? Вдруг он сам смог сделать такую ячейку, которая работает, предположим, от меда? Чем не решение, Роман Мирославович? Есть такое оригинальное изобретение, я даже читал в одном научном журнале, что смесь меда с солеными огурцами и виноградным уксусом способна вырабатывать энергию!

– Не знаю, – поморщился Муромцев, потирая лоб, – уж слишком фантастично это звучит. Тем более что это слегка противоречит портрету хаотического убийцы, уж слишком яростно он терзает свои жертвы для ученого-самородка. Хотя… все может быть. Ладно, разберемся. Идем, Нестор.

Они вышли, к великой радости кучера, который уже сидел на козлах и как только Роман с Нестором отошли на несколько шагов, стеганул лошадей так, что те рванули с места, огласив округу громким ржанием. На улице уже начинало темнеть, и у входа в лавку купца Чередникова кто-то из его дворовых зажигал фонари. На вопрос о хозяине им указали на чайную, которая примыкала к лавке. Роман постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел внутрь. Нестор на всякий случай подождал немного снаружи, следя за улицей, а потом тоже зашел.

Внутри было светло, тепло и шумно. За конторским столом, заваленным гроссбухами, сидел бородатый богатырь в красной рубахе и с таким же красным лицом, обрамленным окладистой бородой. Он пил чай из огромной чашки и, смеясь, о чем-то говорил со своими приказчиками, которые в количестве четырех человек также сидели за бухгалтерскими книгами, сводя записи по торговле за день. Муромцев отрывисто кивнул и представил себя и Нестора. Чередников поставил чашку на стол, встал и, шикнув на галдящих приказчиков, предложил столичным гостям сесть за стол, на котором тут же появился горячий самовар, миска с румяными расстегаями и колотый сахар в вазочке с серебряными щипцами.

– Благодарю за теплый прием, господин Чередников, – сказал Роман. – Теперь, когда вы знаете, кто мы и чем занимаемся, позвольте задать вам несколько вопросов.

– Прошу вас, спрашивайте, – улыбнулся купец. – Чем смогу – помогу.

– Итак, я хотел бы спросить вас про Березина, а конкретно про тот вечер, когда он к вам заезжал после скандала в дворянском собрании. Что он вам говорил тогда?

Чередников задумался, налил чай из чашки в блюдце, кинул в рот кусок сахара и захрустел. Затем, погладив бороду, неспешно ответил:

– Березин любит поболтать, однако. Я не все слушаю, что он говорит, половину мимо ушей пропускаю. Помню, что тогда я у него щенка взял, доплатил сотенную и отдал ему десять шлеек. Он вроде про оборотня говорил, что питерцы его, мол, ищут, а Кольбин им помогает. Вот и все. Я этими сплетнями и сказками не интересуюсь, они делу мешают.

– Скажите, а вы медом торгуете?

– А как же! – сказал купец, откусывая большой кусок расстегая. – Да у нас разве что ленивый им не торгует! Почитай в каждой лавке мед есть!

– А вы можете мне список поставщиков дать? Много ли их вообще? И сколько пасек?

– Всего тридцать одна, – ответил Чередников, вытирая жирные от пирога губы салфеткой. – Эй, Прохор, напиши-ка господам на листе почище список наших пасечников! Но если вам нужно меду, то самый лучший и отборный вы только у меня возьмете! Вам сколько пудов надо?

Муромцев замялся и затем ответил:

– Одну крынку.

Его ответ утонул в хохоте Чередникова и приказчиков.

– Можете дать самого лучшего? – невозмутимо спросил Роман. – Кто вам его поставляет?

– У меня все меды лучшие, – ответил купец, потирая глаз рукой. – Прохор, написал список? Вынеси господам две крынки меду от Ерохи.

Приказчик подал список Муромцеву, снял нарукавники и вышел. Роман, читая фамилии пасечников, спросил:

– А что это за