Тараканы - Ю Несбе

— На вашем месте я позвонил бы адвокату.

— Я понял. Спасибо.

Харри остановился в дверях.

— Кстати, что с обещанием, которые вы дали послу на подземной парковке? Вы его сдержали?

Брекке виновато улыбнулся в ответ.

— Я собирался рассказать об этом Хильде, то есть… я думал, что обязан это сделать. Но, когда я узнал, что посол мертв… да, он был странный человек, и я решил для себя, что теперь я просто должен выполнить это обещание. Тем более что оно уже не имеет никакого практического значения.

— Минуточку, я выключу громкую связь.

— Алло!

— Мы слушаем тебя, Харри.

Бьярне Мёллер, Дагфинн Торхус и начальник Управления полиции молча выслушали доклад Харри по телефону.

Затем взял слово Торхус.

— Итак, у нас есть норвежец, сидящий под стражей по подозрению в убийстве. Вопрос в следующем: как долго нам удастся скрывать это дело?

Начальник полиции кашлянула.

— Полиция может спокойно заниматься поисками убийцы — пресса об убийстве еще не знает. Я потом им позвоню. Думаю, у нас есть несколько дней, что важно на случай, если этот Брекке окажется ни при чем. Если тайцы будут вынуждены его отпустить, они предпочтут, чтобы никто не узнал об аресте.

— Харри, ты меня слышишь? — спросил Мёллер.

Раздался какой-то шум в трубке, Мёллер понял его как знак согласия.

— Этот парень виновен, Харри? Он убийца?

Снова возник шум, и Мёллер поднял другую трубку — телефона начальника полиции.

— Что ты сказал, Харри? Именно так. Ладно, мы здесь это обсудим. Будем поддерживать с тобой контакт.

Он положил трубку.

— Что он сказал?

— Что не знает.

Домой Харри вернулся поздно. В «Ле Бушероне» было полно народу, так что он поужинал в Патпонге на Четвертой Сой, на улице геев. Когда он расправлялся с горячим, к его столику подошел мужчина и вежливо поинтересовался, не желает ли Харри провести с ним время. Харри покачал головой, и тот сразу же ретировался.

Харри поднялся на пятый этаж. Кругом ни души, свет в бассейне был потушен. Он стянул с себя одежду и нырнул. Вода приняла его в прохладные объятья. Он плыл, ощущая ее сопротивление. Руна говорила, что ни один бассейн не похож на другой, вода везде особая, со своей консистенцией, запахом и цветом. Этот бассейн благоухает ванилью, говорила она. Вода сладкая и немного вязкая. Он вдохнул поглубже, но почувствовал только запах хлорки и Бангкока. Перевернувшись на спину, он закрыл глаза. От звука собственного выдоха в воду возникало чувство, что ты заперт в тесной комнатке. Он открыл глаза. В одной из квартир погас свет. По звездному небу медленно плыл спутник. Вдали затарахтел мотоцикл с барахлящим глушителем. Взгляд Харри снова остановился на окнах квартиры. Он вычислил этаж. И чуть не захлебнулся. Свет только что погас в его собственной квартире.

В ту же секунду Харри выскочил из бассейна, натянул брюки и оглянулся вокруг, тщетно пытаясь найти хоть какой-то предмет вместо оружия. Схватив сачок, прислоненный к стене, он одним махом преодолел пару метров до лифта и нажал на кнопку вызова. Двери лифта открылись, Харри влетел внутрь и тут же почувствовал слабый запах карри. В какое-то мгновение он отключился, а когда пришел в себя, то уже лежал на спине, на холодном каменном полу. Удар пришелся прямо ему в лоб. Над ним склонилась чья-то туша, и стало сразу ясно, что шансы не в его пользу. Харри ударил противника по коленям сачком из бассейна, но легкий алюминий не причинил громиле особого вреда. Харри удалось увернуться, и он поднялся на колени, однако очередной удар пришелся в плечо, так что он чуть не завертелся волчком. Заболела спина, зато подскочил адреналин, и Харри, взревев от боли, снова поднялся. При свете из распахнутого лифта он разглядел косичку, пляшущую на бритой голове, и занесенный кулак, который угодил ему прямо в глаз, так что он отлетел назад к бассейну. Туша рванулась вслед за ним, и Харри сделал финт левой рукой, а затем врезал правой туда, где должно было находиться лицо врага. Казалось, он ударил по граниту, и больнее пришлось ему самому. Харри отпрянул, наклонив голову в сторону; кулак просвистел мимо, и в груди похолодело от страха. Харри нащупал свой ремень, наручники, отстегнул их и просунул пальцы внутрь. Выждав, когда туша подскочит к нему поближе, он рассчитал, чтобы не получить апперкота, и пригнул голову. А потом развернулся всем корпусом и в бешенстве отчаяния двинул костяшками пальцев, защищенными наручниками, прямо в темноту, в плоть и кости врага. Потом врезал снова и почувствовал, как железо прорвало кожу. По его пальцам заструилась теплая кровь: так и не поняв, его ли это кровь или противника, он поднял кулак, чтобы ударить еще раз, в ужасе от того, что враг по-прежнему держится на ногах. И тут услышал негромкий хриплый смех. Ему на голову обрушился полновесный бетон, темнота вокруг сделалась еще чернее, и не стало ни верха, ни низа.

Очнулся Харри в воде, непроизвольно вдохнул, и в следующее же мгновение его потащило на дно. Он попытался разглядеть, в чем дело, но это ему не удалось. Вода усилила металлический лязг, а держащая его рука вдруг ослабила хватку. Он открыл глаза, все вокруг приобрело бирюзовый цвет, ноги его нащупали плитку бассейна. Оттолкнувшись, Харри начал было подниматься на поверхность, но рывок за запястье подтвердил то, о чем мозг уже догадался, но отказывался признать. Что он должен утонуть. И что By приковал его к сливу на дне бассейна его же собственными наручниками.

Харри взглянул наверх. Сквозь воду пробивался лунный свет. Он вытянул свободную руку, и она оказалась над водой. Черт, глубина бассейна в этом месте всего метр! Харри привстал на ноги и попробовал выпрямиться: железо наручников врезалось в кость большого пальца, но все равно не хватало двадцати сантиметров, чтобы высунуть голову на поверхность. Он заметил, как чья-то тень удаляется прочь. Проклятье! Только без паники, подумал он. Паника сжирает слишком много кислорода.

Он снова опустился на дно и ощупал пальцами сточную решетку. Она была стальная, прочно крепилась ко дну и даже не сдвинулась с места, когда Харри схватился за нее обеими руками, пробуя приподнять. Как долго он сможет не дышать? Минуту? Две? Он уже ощущал боль в мускулах, в висках застучало, перед глазами заплясали красные звезды. Тогда он снова попытался рвануться наверх, прекрасно осознавая, что физическое напряжение только лишит его кислорода. Во рту пересохло от страха, мозг лихорадочно воображал нехватку горючего, нехватку воды. Харри знал, что это из области галлюцинаций. Промелькнула абсурдная мысль: если выпить побольше воды из бассейна, то, может, ее уровень понизится как раз настолько, чтобы ему высунуться на поверхность. Он ударил свободной рукой по бортику, понимая, что все равно никто не услышит. Здесь, под водой, царит тишина, но наверху-то ревет своим вековым ревом Бангкок, заглушая всех и вся. А если кто-то и услышит, что толку? Единственное, чем смогут ему помочь, — это присутствовать при его кончине. Голову заливало мучительным жаром, и Харри уже приготовился попробовать сделать то, что рано или поздно делают все утопающие: вдохнуть воду. И тут свободная рука внезапно наткнулась на металл. Это же сачок! Он преспокойно лежал на краю бассейна. Харри схватил его и потащил к себе. Руна дудела в него, как в диджериду. Значит, есть дырка. А значит, будет воздух. Харри зажал губами конец алюминиевой трубки и вдохнул. В рот попала вода, он глотнул и чуть не захлебнулся, почувствовав на языке дохлых насекомых, но потом еще сильнее вцепился зубами в трубку, борясь с рефлекторным кашлем. Почему кислород называется кислородом? Он ведь не кислый, а сладкий, а воздух в Бангкоке слаще меда. Харри втянул в себя какой-то мелкий мусор и алюминиевую крошку, впившуюся в слизистую горла, но даже не обратил на это внимания. Просто с силой вдыхал и выдыхал воздух, будто участник марафона.