Прекрасная вдова - Дженет Маллани

Бывало, во время игры я слышала шепот, смех и даже оскорбительные замечания. Но не припомню, чтобы кому-то удавалось заснуть. Я часто ошибаюсь и останавливаюсь — словом, мое исполнение вряд ли может усыпить кого-то. За спиной я отчетливо слышу храп. Осторожно снимаю руки с клавиш и оборачиваюсь.

Тируэлл крепко спит. Несмотря на все старания и уловки, я потерпела полное фиаско. Конечно, мою игру на фортепиано трудно назвать совершенной… но заснуть так бесцеремонно! Быть может, он выпил слишком много портвейна?

Я ударяю по клавишам, затем еще раз. Он даже не шелохнулся. Я подхожу и начинаю трясти его колено:

— Ваша светлость?

Судя по тому, как он краснел и бледнел до этого, сейчас он должен подскочить как ошпаренный. Нет, продолжает спать.

— Сэр, да проснитесь же!

Я подхожу к камину и бью угольным совком о чугунную решетку. Безрезультатно. Герцог продолжает храпеть.

Я раздумываю, как поступить. Честно говоря, я раздосадована. Потратить столько времени и трудов на то, чтобы разгадывать его желания! Похоже, мои старания напрасны, мне придется проделывать все снова в следующий раз. В дурном настроении я выхожу на лестницу и зову Тайсона. Секунду я раздумываю, стоит ли мне растрепать волосы и расстегнуть платье. Черта с два! С какой стати мне защищать его мужскую честь?

— Его светлость заснул, — сообщаю я Тайсону.

— Сейчас подадут карету, мадам.

Кучер Тируэлла, грузный увалень, не сводя своих наглых глаз с моей груди, перекидывает через плечо герцога и относит его в карету. Провожаю наглеца ледяным взглядом.

Поблагодарив Тайсона за чудесный ужин, я отправляюсь в спальню. Мэри помогает мне избавиться от корсета. Она, как сонная муха, еле передвигается по комнате. Я отправляю ее спать и разбираю кровать. В следующий раз надену короткий корсет. При этой мысли мне становится немного легче.

Письмо мистера Конгриванса герцогу Тируэллу

Дорогой брат! Недавно произошло нечто удивительное. Если помнишь, я рассказывал тебе о моем слуге Бартоне, который сбежал, прихватив с собой серьги Кэролайн — мой карточный выигрыш. А сегодня я видел его.

Пару дней назад в деревне появились бродячие актеры. Приходского священника очень обеспокоило это событие. Его тревожит перспектива морального разложения паствы и вероятное появление месяцев через девять целого выводка незаконнорожденных детей. Так вот в качестве твоего законного представителя я и направился в деревню. Надо сказать, что за время, проведенное на чертовой крыше, я так загорел, что и сам стал похож на цыгана.

На краю деревни я увидел характерные цирковые повозки и людей в старых потрепанных костюмах. Под ярким солнцем Италии эти циркачи смотрелись бы вполне уместно, но здесь они выглядят просто жалкими бродягами. На пустыре состоялось представление. Первое, что я увидел, был пляшущий медведь. В его поводыре я и узнал Бартона. Он был со своей любимой фальшивой бородой. Впрочем, ты тоже сразу узнал бы его — он исполнял Пилу в пьесе Оттеруэла.

Я был поражен тем, как он управляется с медведем. Удивительно, но даже внешне они похожи! Медведь беспрекословно выполняет все команды Бартона и ни на шаг от него не отходит. Мне пришлось вести их в пивную. Наутро мы проснулись под столом. Медведь перепил нас обоих и щедро поделился своими блохами.

В общем, я снова решил нанять Бартона. Разумеется, пока без жалованья. Правда, он настоял на том, чтобы оставить медведя. Я согласился, испугавшись, что без Бартона животное просто умрет от тоски. Словом, теперь в имении есть ручной медведь. Я его выменял. Взамен отдал баранину, овощи и четыре булавки с драгоценными камнями — память о благодарных дамах из моей прошлой жизни. Я распорядился, чтобы медведю ежедневно оставляли галлон пива. Его зовут Маком — сентиментальный Бартон очень любит цветы. Пока медведь занят тем, что разоряет и поедает осиные гнезда. Я не верю, что его можно будет приучить пасти овец, как утверждает мой слуга. Мы водили его к стаду, хотели познакомить с овцами, но они испугались и тут же кинулись врассыпную. В любом случае надо будет надеть на него намордник.

Бартон активно начал заниматься моим будущим садом. Сейчас он разбрасывает навоз, а Мак спит неподалеку. Конечно, он был бы полезнее на крыше, но медведь не отпускает его и лезет вслед за ним. Не знаю, как теперь будет складываться интимная жизнь Бартона. Его подружка заснет с ним, а проснется с блохами Мака.,

Перед тем как задать тебе пару вопросов по поводу сбора навоза на удобрение, хочу напомнить о своем обещании. Надеюсь, ты хорошо помнишь, что произойдет с вашей светлостью, если ты хоть пальцем, не говоря уже о других частях твоего тела, коснешься Кэролайн?

Теперь я с легким сердцем продолжу тему навоза и компоста (далее следуют неинтересные подробности по поводу рационального использования органических удобрений на почвах Южно-Шотландской возвышенности).

Письмо Николаса Конгриванса леди Кэролайн Элмхерст (неотправленное)

Любимая! Я сгораю от ревности. Мне кажется, я способен убить своего брата при первой же встрече. Я отдаю себе отчет в абсурдности твоего положения. Надеюсь, герцог открыл тебе наш замысел. Одна мысль о том, что он может в любое время говорить с тобой, смотреть на тебя (надеюсь, он делает это не чаще, чем того требует этикет), сводит меня с ума. Ревность, раздражение и раскаяние не перестают мучить меня с утра до вечера.

Я был глупцом. Самовлюбленным идиотом. Если бы я признался тебе в любви (вообще-то я признавался, но ты не поверила) и предложил выйти замуж, что бы ты ответила? Мне следовало рассказать о своей бедности (а тебе следовало рассказать о своем затруднительном финансовом положении — так что не я один виноват!). Мы могли бы уехать в Европу и спастись от твоих кредиторов. Я бы нашел достойное занятие — к примеру, преподавал бы языки. Мы были бы бедны, но счастливы.

Ты согласишься выйти за меня? Прошу тебя, соглашайся! Мы лгали друг другу, но теперь все в прошлом. Теперь я — управляющий в поместье брата и вскоре получу небольшую часть наследства, которую оставил мне отец. Оказывается, он любил меня. И я по-прежнему люблю его и люблю своего брата, несмотря на наши сложные отношения. Порой он раздражает, даже бесит меня, но я знаю, что по сути он очень благородный и честный человек.

Вот только одно не дает мне покоя: я не хочу, чтобы ты приняла мое предложение помимо своей воли. Прошу тебя, усмири свою гордыню. Верь мне, и я обещаю всегда любить тебя так, как ты захочешь.

Я жду минуты, когда смогу доказать тебе свою любовь. Слава Богу, мне есть чем заняться — целыми днями чиню крышу. Иначе давно сошел бы с ума, думая о тебе (на этом письмо заканчивается).

— Моя дорогая Филомена, ты просто спасла мне жизнь!

Я принимаю из ее рук модные журналы и шелковые чулки. Ничто в жизни не радовало меня так, как ее визит.