Флот и война. Балтийский флот в Первую мировую - Гаральд Граф

10 ноября начался сильный шторм от SW, так что всем волей-неволей пришлось простоять в Рогокюле в полном бездействии. На следующий день туда прибыл выздоровевший начальник дивизии контр-адмирал Трухачев и временно остановился на «Новике».

Дополнительно теперь стало известно, что с потопленного дозорного корабля спаслось на шлюпке еще четыре человека, которых на следующий день подобрал неприятель. Таким образом, никто из его команды не погиб. От спасшихся на шлюпке неприятелю удалось узнать подробности гибели, а то там считали в первый момент, что это сделала подлодка.

Сегодня до нас дошли сведения, что в Оландских шхерах с матки подлодок «Оланд» у дежурного офицера пропал радиотелеграфный код, принадлежавший подлодке «Белуга». Эта в достаточной мере таинственная история доказывает, насколько развит неприятельский шпионаж и насколько следует быть осторожными с секретными документами. Теперь придется менять весь код. Не говоря уже о сложности этой работы, очевидно, неприятель узнал много наших секретов.

12 ноября уехал с дивизии капитан 1-го ранга А. В. Колчак, сдавший командование адмиралу Трухачеву. Почти все офицеры миноносцев, стоявших в Рогокюле, провожали его до поезда. Нельзя было не отдать должного этому энергичному человеку с ясным умом и сильной волей, вносившему в каждое дело, за которое он только брался, индивидуальность и живую струю.

Время все шло, и дело близилось к зиме. Всякая деятельность в наших водах стала замирать, и «Новик» спокойно продолжал стоять в Рогокюле. Моонзунд уже всем нам ужасно надоел, и хотелось поскорее уйти в Ревель. Но, как назло, зима все не устанавливалась, и холода держались недолго. Стоило только задуть южному ветру, как начинавший было образовываться лед сейчас же таял. В эти дни до нас дошли сведения, что на заграждении, поставленном во время последнего похода крейсерами, взорвался один неприятельский крейсер, но какой и когда — осталось невыясненным[56].

Из рассказа командира лодки «Е-19» удалось узнать подробности атаки на крейсер «Ундине». «Е-19» находилась в районе Арконы, на путях сообщения между Засницем и Треллеборгом. Вдруг она увидела на горизонте приближающиеся дымы: это шел крейсер «Ундине», конвоирующий, с двумя миноносцами, паром.

Лодка немедленно приготовилась к атаке: когда караван приблизился, она выпустила мину в крейсер и попала ему в нос. Тот сейчас же накренился; на баке его вспыхнул большой пожар. Он стал медленно тонуть. Вся команда столпилась на корме и, по-видимому, собиралась спасаться. Миноносцы же кружились и стреляли в воду, но совсем в другом месте, чем была лодка.

Видя, что крейсер тонет медленно, и не будучи уверен, что он совсем потонет, командир «Е-19» приказал пустить вторую мину, которая попала в корму, где как раз в этот момент столпилась команда. В перископ было видно, как произошел страшный взрыв и человеческие тела полетели в воздух. Через три минуты крейсера не стало, и только миноносцы подбирали тонущих людей. Им удалось спасти всего около ста человек. Пассажиры парома с ужасом наблюдали за трагедией, разыгравшейся на их глазах, боясь, как бы и их самих не постигла та же участь.

19 ноября «Новику» было приказано принять полный запас нефти и быть готовым к 9 часам утра следующего дня. Утром, в назначенное время, вместе с 6-м дивизионом мы пошли на рейд Севастополь. В море была страшная пурга и мгла, так что при входе в шхеры пришлось около часу плутать, не имея возможности как-нибудь ориентироваться. В конце концов кое-как влезли — и в 3 часа дня были на месте.

На рейде уже находились крейсера «Рюрик», под флагом контр-адмирала Бахирева, «Адмирал Макаров», «Баян» и «Олег», а «Богатырь» стоял рядом в Юнгфрузунде. На следующий день туда пришли заградители «Урал» и «Амур» и передали на все крейсера мины.

Погода стояла очень свежая, дул NW, и температура упала до -6° Реомюра.

22 ноября, в 2 часа 45 минут дня, все крейсера и миноносцы снялись с якоря и пошли к выходному фарватеру от Эрэ, где присоединились к линейным кораблям «Петропавловск» (флаг вице-адмирала Кербера) и «Гангут».

После этого вся эскадра, конвоируемая 6-м, 7-м и 9-м дивизионами миноносцев, стала медленно выходить в открытое море. К 5 часам вечера стало сильно темнеть, и так как эскадра уже достаточно отошла от опасной зоны, адмирал отпустил все миноносцы, кроме «Новика».

В этот день погода была немного лучше вчерашней. Ветер стих, и волна улеглась. С заходом солнца вдруг сразу стало очень темно, так что даже во время отделения наших миноносцев от эскадры, когда они проходили мимо нас, наш вахтенный начальник в темноте принял их за неприятельские и поднял тревогу. Но мы теперь были уже достаточно опытны, чтобы быстро разобраться в обстановке и не поднять напрасной тревоги.

Всю ночь эскадра шла 19-узловым ходом. К полуночи погода стала еще лучше, и ветер совсем стих. Благодаря разошедшимся тучам стало совсем светло и, таким образом, держаться было нетрудно. Вообще поход начался очень приятно.

Когда во время такого похода в тихую, лунную ночь стоишь на мостике корабля, который несется полным ходом, то невольно и мысли несутся тоже вперед — куда-то далеко-далеко.

Кругом серебрится величавая водная ширь. По ней скользят совершенно темные силуэты кораблей. Сверху глядит черно-синее небо с яркой луной и мириадами звезд. Тишина — поразительная. Она заглушает все звуки, как бы подчеркивая журчание воды, рассекаемой носом корабля… На душе так хорошо, так спокойно, как это может быть только в море.

В голове, несмотря на то что стараешься сосредоточить все внимание на темном горизонте и окружающих кораблях, возникают другие, далекие картины. Картины, дорогие сердцу. Переносишься туда, где теперь царит мирная тишина, где не витают призраки войны и смерти, где все дышит спокойствием и уютом. И так ясно, так реально представляешь себе эту картину…

В мечтах улетаешь далеко; кругом все как-то плывет, колыхается и исчезает… Но вдруг приходишь в себя, точно от чьего-то прикосновения, и начинаешь ходить по мостику; задашь, чтобы отвлечь свои мысли, ненужный вопрос рулевому или сигнальщику, и снова смотришь вперед…

Слишком чарующе хороша эта ночь, слишком красиво море! Нельзя не поддаться обаянию этой красоты!..

Эскадра шла в кильватерной колонне, имея впереди «Баяна» и «Адмирала Макарова»; затем следовали «Петропавловск», «Гангут», «Рюрик», «Богатырь», «Олег» и «Новик».

Суда эскадры вытянулись как по ниточке, так что казалось, будто впереди шел только один корабль. Но если бы кто-нибудь взглянул на нас сбоку, то перед ним, как призраки, встали бы гигантские тени всех судов эскадры. Казалось, что они мертвы; на них не было видно ни одного огня, не слышно ни одного звука; и только черные клубы дыма выдавали, что внутри них кипела жизнь: там все было готово к бою, и стоило только появиться на горизонте каким-либо силуэтам, как они все ожили бы и опоясались вспышками орудийных выстрелов…