Шик, блеск, красота - Марина Серова

— Ну и что? — видимо, не находя в сказанном ничего страшного для себя, язвительно переспросила девчушка. — Мы с ним никогда не жили и жить не собираемся.

— Неужели вам совсем не жаль его? — удивилась такому цинизму я.

— Ничуть, — так же равнодушно ответила девица.

Я решила огорошить ее неожиданным вопросом, дабы выбить из колеи и понаблюдать за реакцией. Вдруг что и выйдет из этого?

— Вы знаете Евдокию Владимировну Дрягель?

— Я? — почему-то растерялась девица, и на щеках ее появился легкий румянец. Такого вопроса вот так, с ходу, девушка никак не ожидала.

— Ну не я же, — усмехнулась я, мысленно отметив про себя, что, услышь Катя это имя впервые, она так бы не отреагировала. Следовательно, можно предположить, что Дрягель она знает. Интересно, сознается ли в этом.

— Ну так что, знаете или нет? — внимательно глядя на девушку, повторила свой вопрос я.

— Нет, не знаю, — встряхнувшись, ответила та.

Я ей, понятно, не поверила, а потому спросила:

— Хотите, прямо сейчас позвоню ей и проверю?

Поняв, что обмануть меня ей не удалось, Катя недовольно сморщила свой маленький носик и нервно забегала глазками по сторонам, не зная, как поступить. Я же продолжила психологическое воздействие.

— Какие у вас с ней отношения? И что вас вообще связывает?

Вместо ответа на эти мои, в общем-то, спонтанные вопросы девица натянуто улыбнулась и, отстраняясь от двери, предложила заискивающим тоном:

— Вы бы прошли. Неудобно разговаривать вот так, на пороге.

Я, как последняя дура, клюнула на эту ее уловку и, ничего не подозревая, проследовала в квартиру, ожидая, что Катя войдет следом. Но не тут-то было: девица и не собиралась заходить. Наоборот, пулей выскочила из квартиры и со всех ног кинулась вниз.

— Черт! — поняв свою оплошность, выругалась я и бросилась ее догонять.

Мы выбежали из дома и помчались по улице. Катя то и дело оборачивалась, не зная, как от меня отвязаться. Затем, видимо, решила свернуть туда, где легче скрыться, но ошиблась и сама загнала себя в тупик, точнее, в маленький дворик с единственным выходом. Тут я уже притормозила и победно улыбнулась бросающей на меня убийственные взгляды девушке.

— Все равно не поймаешь, — огрызнулась девица, доставая маленький складной ножичек.

— Не дури, — выставив руку вперед, предостерегла я. — Это может плохо кончиться для тебя самой.

— Это мы еще посмотрим, — огрызнулась Катя, видимо, уверенная в своем превосходстве.

Она даже рискнула напасть на меня первой, и благодаря изворотливости и изящности телосложения ей удалось избежать моего ответного удара, хотя и не получилось задеть меня лезвием. Не давая девочке возможности сориентироваться, я решила, наконец, взять ситуацию в свои руки. Быстро извернувшись, нанесла удар ногой по кисти руки девушки, в которой та держала нож. Лезвие с лязгом упало на асфальт.

Таким образом, мы оказались на равных. Впрочем, девицу это нисколько не смутило: она лишь злобно покосилась на меня, а потом, сделав вид, что собирается нападать, в последний момент поменяла тактику и шмыгнула мимо, в сторону выхода.

Все во мне закипело — какая-то малявка заставляет бегать за собой по всему городу. Окончательно разозлившись, я кинулась вдогонку, теперь уже зная, что непременно ее настигну — в те моменты, когда я выхожу из себя, шутки со мной плохи.

Оказавшись вновь на улице, Катя хотела тормознуть машину, но неудачно. Девица вынуждена была спасаться при помощи собственных ног. Бежала она очень быстро, однако чувствовалось, что девушка устала. Скоро она начнет сдавать позиции. Этим я и воспользовалась — намеренно не давала ей сбавить скорость. Через пару минут Катя окончательно запыхалась. Вот тут-то я ее и поймала, схватила сзади за руку и резко потянула на себя.

Зная, что от девочки можно ожидать всего, чего угодно, я тут же подтолкнула Катю к забору и прижала ее к нему спиной. Девушка потеряла возможность пошевелить рукой или ногой, а я слегка расслабилась и перевела дыхание. Катерина же, сделав пару попыток высвободиться, но поняв, что это бесполезно, на минуту притихла, а потом смачно плюнула мне в лицо. Окончательно выйдя из себя, я не стерпела и так врезала ей по лицу, что из носа девочки потекла кровь. Но Катя лишь отвернулась в сторону и, будто она, а не я, одержала победу, усмехнулась.

Тем временем я одной рукой стянула с себя ремень и принялась связывать им руки девушки. Та покорно стояла, не издавая ни звука. Когда же Катя наконец оказалась связанной, я на пару шагов отошла от нее, взяла за плечо и дала знак, чтобы она следовала вперед. Необходимо было отвести ее к машине, доставить в отделение милиции к Кире и уже там допросить.

В общем-то, можно сказать, что мне повезло: девица кинулась бежать из квартиры и тем самым выдала себя. У меня уже не оставалось сомнений, что она имеет какое-то отношение к преступлению. Но какие именно мысли ее посетили и заставили так прореагировать? Пока это оставалось загадкой.

Приняв решение отвести девицу к машине, я повернулась к Кате и внимательно посмотрела в юное лицо, пытаясь понять, о чем думает девушка. Она стояла с гордо поднятой головой, выпрямив спину.

Столкнувшись же с моим взглядом, девушка злобно прищурилась, но, долго не выдержав, опустила глаза, прекрасно поняв, что я разгадала ее планы. Теперь сопротивление было бесполезно. Я подтолкнула Катю к выходу из дворика. Мы быстро и беспрепятственно преодолели путь до моей машины, я усадила девушку на сиденье, на всякий случай прицепила наручниками к дверце и села сама.

Почти в ту же минуту я услышала тяжелый стон.

Повернув голову в сторону девочки, я увидела, что она плачет. Причем не так, как это обычно делает попавший в безнадежную ситуацию человек, а как сильный мужчина, всеми силами сдерживающий эмоции, которые, независимо от его воли, все же берут верх. Катя не хотела плакать, она противилась этому, но слезы все равно катились из глаз и крупными каплями капали ей на колени. Стыдясь их, девочка пыталась спрятать лицо, но я все же повернула его к себе и, посмотрев в глаза девушке, сказала:

— Вот это уже хорошо — человек должен плакать. Особенно когда это позволяет сбросить груз с плеч и души. Не стесняйся, увидишь, это поможет.

Но словно назло мне, Катя еще пару раз хмыкнула, и уже в следующую минуту ее глаза были совершенно сухими, а взгляд — прямым и злобным.

— Дикий, злобный щенок, — произнесла я, повернула голову в сторону дороги и облегченно вздохнула — самое сложное теперь позади.

* * *

На следующий день мы с Кирьяновым сидели в его кабинете и мирно беседовали, попивая приготовленный его помощником кофе.

Допрос дочери Иванникова завершился, да и сам мужчина вызвался все рассказать, едва только узнал о том, что его дочь задержана. Несмотря на то что Иванников пытался взять вину на себя, безостановочно врал, запутать нас ему так и не удалось. Теперь мы твердо знали, что Катя и была заказчицей убийства Евдокии. Она призналась в этом, надеясь на то, что ей это действительно зачтется. Она рассказала и о том, почему решила убить женщину.