Мистер Денежный Мешок - Пенелопа Уорд

Она проигнорировала меня и продолжала разговаривать с Дексом:

– Когда я гощу в доме тети Би, она разрешает мне спать в ее кровати. Когда папа уезжает по делам, мама пускает меня к себе. А если ты будешь спать в кровати тети Би, то мне что – придется спать на полу?

Губы Декса дрогнули, но он ответил девочке очень серьезным тоном:

– Тебе не придется спать на полу.

– Ты собираешься жениться на тете Би?

Не успела я открыть рот, как Декс ответил:

– Может быть, в один прекрасный день я и женюсь на ней, если мне повезет.

– А можно я понесу букет для невесты во время свадьбы? Ведь нужна только одна девочка, а моя сестренка любит ковыряться в носу, поэтому вы ее не выбирайте.

Я принялась хохотать, но тут заметила, что Хоуп тоже вошла в комнату и все слышала.

– А вот и неправда! Я уже не ковыряю в носу!

Фейт наклонилась к Дексу со злорадной улыбкой и прошептала ему в ухо:

– Еще вчера ковырялась, я видела.

Эти девчонки определенно зададут нам жару в подростковом возрасте.

Во время ужина мы стали свидетелями бесконечных перепалок между «ангелом» и «демоном». В промежутке между их словесными баталиями мама с Дексом оживленно беседовали. Этот человек, несомненно, умел очаровывать женщин, и мне было интересно наблюдать его в действии. Мама поставила записи Дюка Эллингтона для настроения, и он тут же сыграл на ее пристрастии к джазовой музыке, со знанием дела пустившись в рассуждения на эту тему. Затем он обсудил с ней ее любимые композиции таких джазовых исполнителей, как Лестер Янг и Билл Эванс, о которых я и слыхом не слыхивала, чем окончательно покорил ее сердце. К концу ужина она до такой степени подпала под воздействие его обаяния, что даже если бы вдруг узнала, что он серийный маньяк, то продолжала бы так же им восхищаться. Декс настоял, чтобы мы с мамой отдыхали, пока он с девочками не уберут со стола. За их стараниями было очень весело наблюдать. Мы потягивали вино, а он по очереди поднимал малышек на руки, чтобы они могли поставить чистую посуду в шкафчик. В какой-то момент я даже подумала, что этот мужчина способен на многое, если может укротить неуправляемых четырехлетних чертовок, как бы сомнительно это ни звучало.

– Мне он нравится. Он кажется таким искренним, – произнесла мама.

Декс наклонился, чтобы поставить что-то в посудомоечную машину, и я невольно задержала взгляд на его упругой заднице, обтянутой джинсами.

– Мне он тоже очень нравится.

Я как раз делала глоток вина, продолжая глазеть на соблазнительный зад Декса, когда мама вдруг сказала со вздохом:

– А нет ли у него симпатичного папочки для твоей милой старой мамы?

Я чуть не подавилась, вино попало мне в носоглотку. Мне вдруг стало нестерпимо жарко.

Мама рассмеялась, а я с трудом перевела дыхание, откашлявшись.

– А что тут такого? Пусть я и не молода, но ведь все еще полна жизни.

По пути домой я позволила Дексу опуститься на «второй этаж». Мы оба смеялись, когда он незаметно ласкал меня на заднем сиденье «Кадиллака». Он даже умудрился опустить голову и попробовать мои соски на вкус, заслоняя меня от водителя и проезжающих машин – пригодилась его спортивная куртка, пусть и использовалась она не по назначению.

Когда мы подъехали к моему дому, я заметила под его брюками впечатляющую выпуклость.

– Ты хочешь… подняться ко мне?

– Это зависит от того, зачем ты меня к себе зовешь. По-прежнему будешь держать на пороге или все же пригласишь, так сказать, войти внутрь?

Мое тело просто изнывало от невыносимого желания позволить ему это. Я крепко сжала ноги, чтобы унять бушующий между ними огонь. Но в то же время… я еще не готова была уступить Дексу. А сдерживалась я не потому, что все еще ему не доверяла – сердце мое, похоже, преодолело совсем еще недавние свои подозрения. Напротив… я чувствовала, что заниматься любовью с Дексом будет чем-то особенным для нас обоих… чем-то очень важным в нашей жизни. И поэтому, вероятно, немного боялась этих отношений. Я повернулась к нему:

– Я хочу тебя больше, чем хотела кого-либо в своей жизни.

Декс заглянул мне в глаза.

– Вот и замечательно. Потому что это чувство взаимно. Однако мне почему-то кажется, что ты не договорила и за этим обязательно последует «но».

Я улыбнулась.

– Хотела бы я, чтобы это было не так. Просто… – Я понятия не имела, как выразить обуревавшие меня чувства. Меня терзали крайне противоречивые эмоции, и мне сложно было объяснить ему свои сомнения.

Я опустила голову, пытаясь облечь мысли в понятные слова, но Декс взял меня пальцами под подбородок и поднял мою голову, чтобы посмотреть в глаза.

– Я буду ждать столько, сколько понадобится. Для меня не имеет значения, почему ты еще считаешь, что не готова к отношениям. Я приду, когда ты меня позовешь.

– Спасибо тебе, – с чувством облегчения, но, возможно, и с некоторым разочарованием сказала я.

Мы еще немного постояли на улице, а потом Декс проводил меня до подъезда. При этом он даже не попытался войти. Когда мы наконец распрощались, я прислонила голову к закрытой двери и прислушивалась к его шагам, пока они не смолкли. В тот момент мне почему-то представился вечер, когда отец ушел от нас, о чем я не вспоминала годами. Я сидела в своей комнате и плакала, когда он перетаскивал свои вещи из дома к машине. Я тогда не желала его видеть, но не могла не прислушиваться к его шагам, когда он ходил взад и вперед. Я даже не поняла, когда он поднялся в свою комнату в последний раз. Он шел к двери, а я все прислушивалась к его шагам, а они все удалялись и удалялись, пока не смолкли совсем. Я ждала, что они раздадутся вновь, но он так и не появился. Больше он никогда не переступал порога нашего дома. Просто исчез из нашей жизни.

Бьянка отправилась на три дня на Западное побережье, брать у кого-то интервью по заданию редакции. Хотя я чувствовал, что наши отношения действительно налаживаются и, похоже, нам удастся преодолеть последствия всей той отвратительной лжи, что я нагородил, в глубине души что-то не давало мне покоя. Я ломал голову, пытаясь понять, почему мать Бьянки показалась мне такой знакомой, но не смог вычислить, где мы с ней встречались. Она меня явно не узнала, ведь прошло столько лет, и тогда я был всего лишь подростком.

В течение дня я был сильно занят в офисе. Я с головой погрузился в работу, но все же какое-то неясное тревожное чувство одолевало меня. К концу дня оно усилилось, и я никак не мог сосредоточиться. Я схватил телефон, решив позвонить отцу. После второго звонка в кабинет вошла секретарша и положила пачку документов, которые она только что скопировала, мне на стол. Я сбросил звонок, решив, что не время звонить отцу и выпытывать детали, и обратился к Джозефине: