Тайна распятия - Сергей Владич

Таким образом, мы видим, что репутация необъятной древности за указанными библейскими документами создана авторитетом одного и того же лица, Бекендорфа. А его авторитет, при полном отсутствии методов проверки его утверждений, создан древностью этих самых документов. Достоверная же история всех упомянутых рукописей прослеживается, как я уже сказал, начиная с XV столетия.

Сергей Михайлович молча слушал этот рассказ и, лишь когда Мюллер сделал паузу, поинтересовался:

— Простите, но что же мешает ныне, при наличии современных физических методов, того же углеродного анализа, установить истинный возраст рукописей? Все сомнения развеялись бы сами собой. Как палеограф я могу вам сказать, что, действительно, возраст рукописей можно установить по стилю письма, однако свои выводы нужно подтверждать объективными методами — это факт.

— Вот в этом-то все и дело! Складывается такое впечатление, будто теперь это никому не нужно! На древнем авторитете упомянутых мною рукописей уже основаны целые направления палеографии и теологии, они прочно вмонтированы в современную инфраструктуру библеистики. Сами посудите: если, к примеру, почтенный возраст Ватиканского кодекса окажется выдумкой, то репутации Ватикана будет нанесен серьезный ущерб, а этого никто не хочет. То же самое и с остальными документами. Вот библиотеки и отказываются проводить экспертизу. Есть еще один, даже более принципиальный вопрос: если, скажем, Синайский кодекс такой древний, содержит практически всю Библию, прекрасно, к слову, сохранился за полторы тысячи лет и был обнаружен полтора века тому назад, то почему его до сих пор не перевели ни на один из живых языков? Разве не было бы важно иметь древнейший из текстов Священного Писания в церковном употреблении?

— И почему же этого не было сделано? — спросил заинтригованный Трубецкой.

— Если бы мы знали ответы на все эти вопросы, Сергей Михайлович, я бы тут сейчас не сидел. — Господин Мюллер чуть подался вперед и продолжил: — Именно это мы и хотим узнать с вашей помощью. Для начала я принес фотокопии нескольких страниц каждого из этих кодексов — вы сами посмотрите, как бережно отнеслось время к пергаменту, на котором они были написаны, и как аккуратно умели писать наши предки полторы тысячи лет тому назад.

Он положил перед Трубецким стопку цветных фотографий испещренных греческими буквами страниц, которые тот не без любопытства просмотрел.

— Да, складывается впечатление, что вы правы, тут есть над чем поработать, — сказал Сергей Михайлович после паузы. — Я, конечно, польщен вашим предложением, и ваш рассказ весьма любопытен, но почему именно я, по вашему мнению, могу разрешить все эти загадки?

— Видите ли, нам нужен незаангажированный эксперт, занимающийся библейской проблематикой, причем желательно из православной среды, так как монастырь Святой Катерины находится под протекторатом православной церкви. Мы изучили вопрос и воспользовались рекомендациями таких специалистов, как Натан Ковальский. Вы — лучший, и именно поэтому я здесь.

«Любопытно, — подумал про себя Трубецкой, — значит, Ковальский рекомендовал меня им, а их — мне. Здорово это у него получается!»

— Все ваши расходы будут оплачены, — добавил Мюллер.

— Надеюсь, — пробурчал вполголоса Сергей Михайлович. — Я в принципе согласен, но мне нужно обдумать все детали и посоветоваться с женой. Я ведь правильно понимаю, что Синайский кодекс теперь хранится частично в Лейпциге, частично — в Британской библиотеке, а изданная при жизни Бекендорфа сотня экземпляров разошлась по всей Европе?

Мюллер утвердительно кивнул.

— Да-да, конечно, — сказал он, — думайте. Я приду завтра. Снова прошу прощения за беспокойство и срочность, но вы сами понимаете, если такой проект международного масштаба, как публикация в Интернете Синайского кодекса, будет осуществлен с привлечением непроверенных и неподтвержденных данных, это будет грандиозное фиаско. Лейпцигский университет, который я имею честь представлять, этого допустить не может. Я только хотел добавить, что несколько фрагментов Кодекса все же сохранились и в Санкт-Петербурге, в публичной библиотеке, а недавно в монастыре Святой Катерины были найдены еще двенадцать листов того же Кодекса и четырнадцать различных его фрагментов. Так что вам предстоит немного попутешествовать. Хотел бы еще раз подчеркнуть: наша цель проста и благородна — установить истину. Помните, как сказано в Евангелии от Иоанна: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными…»? Не к свободе и не к познанию ли истины призывал сам Христос?

На этом они и расстались.

* * *

Следует сказать, что Трубецкой упомянул о необходимости посоветоваться с женой совсем не просто так. Это не было бы пустой формальностью в любом случае, ибо его супруга Анна Николаевна Шувалова была не только историком, но и мудрой женщиной, и ее взгляд со стороны на происходящие события часто открывал такие аспекты, которые Сергей Михайлович в силу традиционного мужского пренебрежения мелочами просто не замечал. В сложившейся же ситуации мнение Анны было исключительно важно еще и потому, что она никак не могла сопровождать его в путешествии на Восток. Причина тому была самой замечательной, какая только может существовать в жизни, — Анна была беременна. А каждый мужчина, который готовится стать отцом, знает, что в состоянии беременности женская интуиция обостряется необыкновенно и становится особенно мощным инструментом познания, если только правильно использовать его в мирных целях.

Когда Анна вернулась домой с прогулки, а к тому времени гость уже ушел, Сергей Михайлович в деталях рассказал ей о странном посетителе и его предложении предпринять путешествие в Египет. Реакция Анны поставила его в тупик. Первый же вопрос, который она задала, застал Трубецкого врасплох:

— А откуда это Натан Ковальский может знать твой домашний адрес? Мы его домой не приглашали, и, как я понимаю, у нас не было повода сообщать ему, где мы живем.

Сергей Михайлович даже не нашелся, что ответить, поскольку Анна была совершенно права.

— И потом, я надеюсь, у тебя не возникает сомнений, что имя Ганс Мюллер — вымышленное?

Трубецкой утвердительно кивнул.

— Тогда я предлагаю вот что. Ты садись за компьютер и шаг за шагом попробуй проверить в Интернете все, что он тебе наговорил про кодексы и Бекендорфа, а я пока сделаю пару звонков.

Буквально через час Трубецкой убедился, что практически все рассказанное ему господином Мюллером соответствует действительности. Некоторые факты, например, о том, что в Санкт-Петербурге остались на хранении фрагменты Синайского кодекса, еще требовали своего подтверждения, однако общая картина, похоже, была правдивой. Примерно такие же результаты принесло общение Анны со своими бывшими коллегами из Санкт-Петербургской исторической тусовки. Бекендорф повсеместно рассматривался как выдающийся палеограф, ученый-первооткрыватель, авторитет своего дела и в чем-то даже классик. Лишь старый добрый друг и учитель Шуваловой профессор Синельников, который не признавал авторитетов и в прошлом неоднократно выручал Трубецкого и Анну своими советами, добавил, как обычно, перцу в довольно постную и однообразную картину всеобщего восхищения Бекендорфом.