Дух любви - Дафна дю Морье

– Перестань молоть свой джентльменский вздор, Филипп, у меня нет на него времени. Ты просто дурак, не в моих правилах шутить такими важными вещами. Говорю тебе, что я вот уже две недели ухаживаю за этой девушкой, и нравится тебе это или нет, но она будет моей.

Кровь отхлынула от лица Филиппа. Казалось, он съежился и сморщился, как ярмарочная крыса. Не сводя глаз с брата, он вцепился рукой в диван.

– Повтори, что ты сказал.

– Я говорю, что собираюсь взять себе эту девушку она обещала стать моей. Мне очень неприятно разрушать твои счастливые планы, старина, но я понятия не имел, что твоя избранница – это моя Энни. Если бы ты не был таким скрытным в своих делах, все это не обрушилось бы на тебя как снег на голову. Пожалуй, мне больше нечего сказать, кроме того, что положение для нас обоих довольно затруднительное и чем раньше мы с этим покончим, тем лучше.

Некоторое время Филипп неподвижно сидел на диване, затем тихо и медленно заговорил.

– Проклятая свинья, – сказал он. – Это был твой план, не так ли? Проскользнуть у меня за спиной и предаваться любовными утехам с женщиной, которую я хотел взять в жены; намеренно украсть ее у меня…

– Стоп, брат, – крикнул Джозеф. – До сегодняшнего утра, пока ты не показал мне фотографию Энни, я не знал, что она и есть та девушка, которой ты увлекся. Разве я похож на вора?

– Какая разница? Я знаю одно: ты решил встать между мною и Энни Табб, ты, старый моряк, отец взрослых детей.

– Будь проклят твой ядовитый язык. Разве ты не младше меня всего на четыре года, Филипп? Какая разница, хм?.. Ты можешь показать мне разницу? Несмотря на твои хвастливые речи и сомнительное богатство, Энни тебе не видать. Ты ей не нужен. – Джозеф обернулся к двери и позвал: – Энни, иди сюда и скажи ему об этом.

– Боже мой, у тебя хватило наглости привести ее в этот дом?

– Хватило.

Энни, смущенная, с пылающими щеками, появилась в дверях.

– Послушай, Энни, – сказал Джозеф. – Не могу втолковать моему брату, что ты отказываешься выходить за него замуж. Может быть, ты сама ему скажешь?

– О господи… я не знаю… что я могу сказать? Я никогда…

Филипп поднялся с дивана и подошел к девушке.

– Мисс Энни, – сказал он, – возможно, это самый важный момент вашей жизни, и вы должны хорошенько подумать. Вы знакомы со мной несколько месяцев, то есть гораздо дольше, чем с моим братом Джозефом. Я никогда не пытался вас напугать или принудить к помолвке. Я решил поговорить с вами в начале следующей недели и попросить вас стать моей женой. Приняв мое предложение, вы заняли бы высокое положение в Плине, и я мог бы предложить вам все, что вы пожелаете. Вы бы никогда не пожалели о таком шаге. И вот сейчас вы намерены бездумно отказаться от этого только потому, что мой брат, грубый моряк, случайно бросил на вас взгляд и забавляется, увлекая вас рассказами о том, про что через неделю забудет.

– Не обращай внимания на его гладкие слова, Энни, – сказал Джозеф, хватая ее за руку. – Ты слишком красива и слишком молода, чтобы довольствоваться тем, что он тебе предлагает. Все это пусто и холодно, подарки, которыми он собирается тебя забросать, превратят тебя в хорошенькую, набитую соломой куклу ему на забаву. Твои чувства его не заботят. Ты рождена для любви, Энни, для красоты и всех радостей этого мира Он посадит тебя на высокий детский стульчик; на твоей шее будут драгоценности, но тело навсегда останется голодным. Я же вместо того, чтобы давать тебе сверкающие безделушки, стану носить тебя на руках, прижав к сердцу. Иди ко мне.

– Боже мой! Боже мой! – воскликнула Энни. – Что могу я сказать, если даже совета спросить не у кого? Девушке, у которой пока что нет никакого желания выходить замуж, ужасно трудно что-то сказать, когда ее ставят в такое ужасное положение и едва не сбивают с ног потоком слов.

– Подумайте, дитя мое, подумайте, – сказал Филипп. – Я не стану торопить вас, не стану тревожить. Я сделаю вас одной из самых богатых дам в Плине, чего Джозеф никогда сделать не сможет, запомните это.

– Разве ты не хочешь, чтобы тебя любили, Энни, не хочешь… не хочешь? – прошептал Джозеф.

– Ах, пожалуйста, пожалуйста, дайте мне самой подумать, – сказала девушка со слезами на глазах. – Я уверена, что действительно люблю вас, капитан Джо, но мне надо все обдумать, как говорит мистер Филипп. А теперь отпустите меня, после праздника я дам вам ответ, обещаю.

– Что ж, по-моему, это вполне справедливо, – рассмеялся Джозеф. У него и раньше не было сомнений, что он победит. – Что скажешь, брат?

Филипп, держа руки за спиной, подошел к окну.

– Когда-нибудь я с тобой посчитаюсь. Этого я никогда не забуду. А теперь уходи из этого дома и ее забирай, я хочу остаться один.

– Всего доброго, Филипп, – сказал Джозеф и размашистым шагом вышел из дома; Энни семенила у него за спиной.

– Итак, моя девочка, тебе надо подумать? – нахмурив брови, спросил он. – Хорошо, но не думай слишком долго, вот все, о чем я прошу. И еще одно. В понедельник вечером на ярмарке – никаких увиливаний от меня, понятно? Все, больше никаких резких слов, и поскорее забудь об этом деле. Он круто повернулся и ушел.

В Духов день солнце с самого утра заливало своими лучами веселящихся жителей Плина. Гавань кишела прогулочными шлюпками, с которых люди наблюдали за гонками вверх по реке и обратно.

Наконец наступил вечер, горожане стали расходиться по домам, но более молодые и неуемные в поисках развлечений толпились на городском причале у старого трактира «Король Уильям».

В Плине открылась ярмарка.

На мощенной булыжником площади теснились палатки, были там и соревнования в бросании кокосовых орехов, и «тетушки Салли»[16], и метание дротиков, и весы; на каждом шагу попадались лотки со сластями и прохладительными напитками.

Самым притягательным развлечением была карусель. Возле нее собралась густая толпа: матросы, в том числе иностранные, со стоявших в гавани кораблей, мальчики и девочки, убежавшие из дома, влюбленные, не терявшие времени даром. Над этим плыли визгливые звуки губной гармошки, наигрывающей беззаботную мелодию популярной песенки «Чарли Шампань зовут меня».

Ночь была темной и ветреной, гонимые по небу редкие облака скрывали звезды. Мерцали фонари, гуляющие то и дело теряли друг друга в толпе: «Нэнси Пенроуз, где ты?», «Кто-нибудь видел моего Джона?»

Воздух был напоен радостным волнением и ожиданием приключений… шепот во тьме… прикосновения рук…

Круг за кругом полетели раскрашенные кони; несчастный парень, обливаясь потом, крутил рукоятку.

Забыли девчонки о божеском страхе.

Пора уже стать поскромней и умней.