Огонь в твоих глазах. Обещание - Любовь Черникова

— Она ещё спрашивает! Нет вы только посмотрите!

— Мама!

— Вся деревня знает, как охотница Кира, приемная дочь Анасташи — небывалое дело — напялила сарафан. А потом её ещё и Защитник до дома провожает. Да кто!

Пасита, сын сартогской шлюхи, будь он неладен!

— Мама, ты стала слишком много ругаться, — Кира старалась говорить спокойно.

— Что ты сказала? Ох! Она ещё смеет матери дерзить! Общение с Защитником не идет тебе на пользу.

— Зато тебе в свое время очень пошло! — не выдержала Кира несправедливых обвинений, да ещё и не известно за что.

Анасташа на миг замерла, задохнувшись от такого намека.

— Надо было строже с тобой. Как же это я так проглядела-то, а? Зря, видать, на Каррона надеялась. Помоги нам Киалана, что выросло-то? Я же в ней души не чаяла!

Все для любимого дитяти, всю любовь за двоих отдавала…

Кира не выдержала и выскочила на двор, не желая слушать злых слов. В голове звенел материнский голос. Грудь щемило, не давая вдохнуть. Охотница обошла дом и со второй попытки влезла в окно. Проклятый сарафан! Сорвала ненавистную одежду и бросила на пол, испытав легкое чувство вины. Быстро натянула охотничий наряд, пытаясь не слушать, как на крыльце что-то обвинительное кричит Анасташа. Тихо вылезла тем же путем наружу и побежала в сторону овинов, скрываясь за изгородью.

Дороги она почти не видела — то слёзы застили глаза.

За свои девятнадцать зим Кира ни разу не поругалась с матерью серьёзно.

Детские обиды не в счет. Что же сейчас произошло? Как вообще это могло случиться? И главное: из-за чего?

Добравшись до овинов, Кира проскользнула внутрь одного из них. Там забралась наверх, и свернулась калачиком на старой соломе, рыдая взахлеб, как в детстве. Через некоторое время слёзы кончились, и она долго лежала, вдыхая запах нагретого за день дерева и наблюдая сквозь щели, как постепенно заходит солнце.

Потом — как на пока ещё светлом небе появляются первые звезды. Наступила летняя теплая ночь, но домой идти совсем не хотелось. На душе было пусто.

Сначала умер отец. Ушёл. Просто так взял, и его не стало. Никто не понял, почему же это произошло, ведь обычно Защитники редко болеют и живут долго.

Потом уехал единственный друг Микор. С девчонками у неё не складывалось.

Нет, она ни с кем не враждовала, но и общих тем для разговора находилось не много: поздороваться, да про дела спросить. Девчонки-то что? Они все про парней, да про наряды. А она все больше о звериных повадках, да про то, как лучше сбить противника с ног, или грамотней затаиться в лесу или на поле… Кому это интересно слушать? Да и сплетен Кира не любила и в рукоделиях была не сильна. Люди её странной считают, хотя и привыкли. Одевается не так. Приемыш. Драчунья. Охотница. Кто поглупее, так вообще подкидышем из Излома дразнил, но это уже и забылось — Каррон быстро осадил пустословов.

А теперь вот и мать взбеленилась. Ну что ей-то поделать, если Защитнику неймется? Он ведь не добровольно, так силой заставит. Неужели всем будет легче, если её поволокут к дому на площади за волосы? Разве мама будет такому рада? На этой мысли снова хлынули слёзы.

Пасита. Чего он пристал? Нет. Не смотря на сладкие речи, Кира не забыла презрительное выражение лица, свист плетей… Помнила, как убили ни в чем не повинного Волчка… Помнила, как они с Микором снимали со столбов полуживых парней и доставляли тайно к Матрене… Помнила Глафиру, крадущуюся в ночи с лихорадочным блеском в глазах… Помнила безумный взгляд Аханнки…

Да. Сегодня Пасита, будто бы и не он вовсе, а кто другой. И про силу эту столько талдычил, а все одно — будто соблазнял. Да только не нужна ей никакая сила! Ясно, как день — от неё одни проблемы.

Нет! Домой идти точно нельзя. Как говорил Защитник: когда эмоции нахлынут, можно чего угодно ожидать. А вдруг она уснет и спалит дом? Или наоборот — заморозит? Кира села и осмотрелась. Сжечь случайно овины и сеновал тоже будет нехорошо, охотница вздохнула и спрыгнула вниз.

* * *

Кира проснулась от того, что её кто-то гладил по плечу. Воспаленный разум подумал о плохом, и она резко вскочила, выхватывая нож.

— Тише, дочка! — на неё смотрела побледневшая Анасташа, — Ужель я тебя вчера так допекла, что ты меня готова убить?

Мама! — с укоризной вскрикнула Кира, возвращая нож на место.

Села обратно и неожиданно расплакалась, спрятав лицо в ладонях.

— Тише, тише, — Анасташа осторожно потянулась. Обняла, чувствуя, как напряжена спина дочери, — А ты чего это придумала тут спать? Камни у воды не лучшая постель. Так и простудится недолго.

— Чай не зима, — буркнула Кира, выворачиваясь из объятий. С обидой посмотрела на мать и принялась раздеваться. Что же в голове так горячо? Вода должна охладит пыл.

— Прости, дочка. Не знаю, что на меня вчера нашло… Разозлилась люто, увидев тебя с извергом рядом. Показалось на миг, что было бы даже легче, если бы насильно заставлял, а так… Знаю, сердцу не прикажешь, — Анасташа тяжко вздохнула. Горечь исказила её прекрасное лицо, — Да и Пасита мужчина видный. Знатен, если бы ещё не был Защитником… Опять же, обликом хорош, но… Наверное, и моя кровь тут виновата…

— Мама, постой, — Кира, как есть, без ничего уже по колено вошла в воду, но обернулась, — ты сейчас о чем сказываешь? Ты думаешь, что я влюбилась в Паситу? — ещё не получив ответа на вопрос, прочитала его у матери в глазах. — Да ты что? Все не так! Совсем не так! Да я тебе все расскажу, ты погоди. Охладится мне надо.

Кира привычно разбежалась и нырнула. Купание принесло облегчение, освежив не только тело, но и мысли. Охотница вышла на берег и села на плоский камень. Не торопясь начинать разговор, отжала волосы, принялась заплетать косы.

— Ты почему здесь спала, а не дома? — спросила Анасташа.

— Боялась избу спалить.

— Чего? — в глазах матери отразилось глубочайшее недоумение.

— Мам, я — Защитница.

— Киалана Заступница, помоги! Моя дочь повредилась умом.

— Так Пасита сказал, — не обращая внимания на слова матери, продолжила Кира.

— Со мной тогда что-то произошло. В тот самый раз, когда Люта с Ламитой меня нашли здесь. Мордан рассказал про это Пасте, и они решили, что я вошла в боевой транс, как Защитник.

— Что?! — Анасташа не поняла и половины сказанного.

— Боевой транс — это состояние, в которое входят Защитники, призывая силу.

Пасита сказал, что у меня эта самая сила есть, а дед и отец скрыли это от Ордена, но больше так нельзя. И ещё — я могу нечаянно спалить избу…

— Врет твой Пасита, как сивый мерин! Голову хочет вскружить! Сказки сказывает.

— Да зачем ему врать? — устало проговорила Кира. — Он, что захочет берет. Хотя…